Без Шампани и новозеландского совиньона: Что происходит с вином в РоссииЛеонид Стерник — о том, какое вино мы будем пить теперь и стоит ли делать запасы
«Вряд ли бы мы когда-нибудь поженились, если бы не твое уголовное дело»К приговору по делу DOXA публикуем рассказ о том, как Володя и Шура влюбились под арестом
Что говорят рестораторы, открывшие заведения в Петербурге в период «спецоперации»Антонио Фреза, Анри Бер и Антон Пинский — о том, что ждет ресторанный рынок
«Сейчас привезти любой товар в Россию стоит минимум на 20 % дороже, чем было месяц назад. И это не предел»Российские рестораторы — о том, что происходит с их бизнесом
Москвичи — о том, почему останутся дома, несмотря на снятие ограничений«Я чувствую себя японским солдатом, который прячется в джунглях 40 лет после окончания войны»
Говорить «я не вижу разные цвета кожи, мы все одна раса — люди» — это просто отрицание проблемыКак протесты в США заставили нас узнать о своих привилегиях
Sweet sixteen и карантин: Старшеклассники — о своей жизни в пандемию
«Недавно устраивала себе неделю без соцсетей. Это очень полезная штука, я всем, особенно подросткам, ее советую»
«Одинокая женщина — синоним неудачницы»: Журналистка Саша Сулим — о стереотипах, давящих на одиночек
«Да это вообще не проблема, зачем об этом писать?»
Сомнолог, уролог и рентгенолог — о том, как эпидемия поменяла их профессиональную жизньСкучают ли они по своей работе до пандемии, куда делись бывшие пациенты и каково это лечить коллег?
