Город пессимистов: Как из Петербурга исчезла архитектура Хорошая архитектура — производная от веры в лучшее завтра и готовности его создавать
С тех пор как Георгий Полтавченко стал губернатором Санкт-Петербурга, из города исчезла архитектура. Нет, не то чтобы строить перестали, строить стали как раз скорее больше, но вот в широком смысле слова эстетические характеристики новых сооружений отошли даже не на второй, на последний, никем не видимый, план.
На заседаниях, круглых столах и в прессе обсуждают количество квадратных метров в новых квартирах и необходимость создания велодорожек, судьбу аварийных зданий и количество мест в детских садах, новые общественные пространства и цены на услуги ЖКХ. Всё что угодно, но только не архитектуру.
При Валентине Матвиенко в Петербурге делались попытки, далеко не всегда удачные, создать современное лицо города. Мы запомнили их главным образом благодаря скандалам со второй сценой Мариинского театра и небоскрёбом Газпрома и совершенно забыли о том, что в этих муках было рождено и что-то хорошее. Построили новый аэропорт, который при снизившемся пассажиропотоке оказался вовсе не так плох. Решили перевезти городское правительство в красивое современное здание, Невскую ратушу. От того же времени нам достались и лучшие частные проекты. Казалось бы, ещё немного, и Петербург научится производить на свет заметные качественные здания хотя бы по несколько штук в год. Однако что-то качнулось в другую сторону.
За последние четыре года в Петербурге не было запущено ни одного большого интересного проекта и не проведено ни одного серьёзного архитектурного конкурса (конкурс на Судебный квартал всё же правильнее считать несерьёзным). Трудно сказать, кто виноват.
Можно ругать власти, которые решают исключительно тактические задачи с целью не допустить опасной социальной напряжённости. Можно сетовать на жадность застройщиков, а можно ещё и на неразборчивость покупателей жилья и арендаторов офисов. Можно, наконец, вспомнить градозащитников, которые, мало разбираясь в предмете, выдают своё часто маргинальное мнение касательно архитектурных проектов за общественное.
Все перечисленные люди со своей точки зрения вовсе не поступают плохо, а делают то, что кажется им наиболее рациональным в предложенных обстоятельствах. Правительству нужно в лучшем случае продержаться до следующих выборов. Девелоперы считают цену квадратного метра, которая является определяющей для спроса, да к тому же ещё просчитывают риски от возможных скандалов. Возводя что-то бездарно-серое, ты привлечёшь меньше внимания, чем если будешь приглашать хороших архитекторов из Европы в стремлении создавать мифическую добавочную стоимость. Про покупателей и говорить нечего — они, понятно, думают про семейный бюджет, детские садики и возможность не очень долго добираться до работы. Градозащитники делают для города столько всего несомненно полезного, что к ним не принято относиться критично.
Обещания построить велодорожки играют роль отвлекающего манёвра: вроде как вкладываться особенно не надо, а есть видимость созидания
Архитектура, если смотреть на дело меркантильно, как бы и не нужна, пользу от неё невозможно измерить и трудно понять. Лишние десять или двадцать процентов денег и немалые усилия, потраченные на абстрактные ценности, скорее всего, никак не окупят себя в ближайшее время. Хорошая архитектура производит, конечно, колоссальный экономический эффект, но не всегда прямой и только в сравнительно долгой перспективе. Мы прекрасно знаем и из истории, и из современного опыта, что только она и создаёт то, что называется городом, его характер, самосознание, образ жизни.
Архитектура является, по большому счёту, не средством, а целью, и вопрос «зачем» тут неуместен. Если уж говорить совсем просто, то хорошая архитектура — производная от веры в лучшее завтра и готовности его создавать. Собственно, Петербург и есть продукт необоснованного стратегического оптимизма: его основатель Пётр I при жизни не увидел и малой доли из того, что задумал, и, в общем, не имел на это шанса, однако, как мы знаем, не думал отступать.
Отсутствие архитектуры с такой точки зрения — показатель неуверенности в себе и пессимизма. Горизонт планирования для всех заинтересованных сторон составляет всего несколько лет, а с приходом экономического кризиса всё сокращается. Нет, это вовсе не эгоистическое «после нас — хоть потоп», тут и про «нас» тоже мало что понятно.
Обещания построить велодорожки, перекрыть некоторые улицы для машин и поставить на них скамейки в этой ситуации играют роль отвлекающего манёвра: вроде как вкладываться особенно не надо, а есть видимость созидания.
Урбанисты и активисты любят твердить, что красоты от лукавого, а важно создавать комфортную среду для обычного, среднего человека. Они, в общем-то, и правы, но дело в том, что лучшие общественные пространства, что в старой Италии, что в современной Дании, являются или частью архитектурных сооружений, или непосредственно с ними связаны.
Вовсе не обязательно теперь ждать благоприятного экономического момента. Будущее — и архитектура как его осязаемое воплощение — это не только то, что само наступает в силу неконтролируемых предпосылок, но ещё и продукт человеческих ожиданий и поступков. Тут ведь непонятно, где причина, а где следствие. Может так быть, что это не уверенности нам не хватает для архитектуры, а архитектуры для уверенности.