Обновлённый «Музей Москвы» претендует на то, чтобы стать главным музеем города и самым притягательным общественным пространством: всё лето на его территории проходили ярмарки, Городской маркет еды, работал кинотеатр под открытым небом, курсировали фургончики с бургерами, был открыт образовательный центр для детей и лекторий. При этом музей только в 2011 году переехал в Провиантские склады, которые до этого были узурпированы военными, и ещё не успел сделать ремонт и обзавестись постоянной экспозицией.

Перед Алиной Сапрыкиной, директором «Музея Москвы», работавшей до этого в «Гараже» и Artplay, стоит задача придумать новый способ рассказывать о Москве, который будет одновременно интересен и туристам, и самим москвичам. The Village выяснял, на что это будет похоже. 

 

 

 О музее коммунального хозяйства 

 

— Из чего сейчас состоит «Музей Москвы»?

— «Музей Москвы» находится в Провиантских складах — это ампирный комплекс из трёх корпусов: здесь и хранилище, и выставочные залы, и постоянная экспозиция, и лекторий, и детский центр, и кинотеатр ЦДК (Центр документального кино), и кофейня, и сувенирный магазин, и бюро экскурсий по городу. Самому «Музею Москвы» скоро 120 лет, он — один из старейших, существует с 1896 года. Музей по-разному назывался, находился на разных площадках, одно время был в Сухаревой башне, потом располагался в бывшем храме. То он был «Музеем коммунального хозяйства», то «Музеем реконструкции города», то «Музеем истории Москвы». Это музей с богатой историей, с коллекцией в миллион единиц хранения, одной из интереснейших в России.

— А где она?

— Здесь, в запасниках. С прежнего места хранение перевозилось несколько лет. Когда я пришла в музей в прошлом году, мы поставили задачу заново проанализировать архивы и фонды. «Музей Москвы» — музей с уникальной коллекцией, которую мало кто знает в городе.

— А что в ней вообще есть?

— В ней несколько направлений, собранных по материалам: археология (все древности и клады, которые раскапываются на территории Москвы), живопись, скульптура, графика, фотография, документы, карты, планы, макеты города, одежда, мебель, фарфор, ювелирные украшения, монеты, книги, в том числе редкие, начиная с XVII века. Материал очень разнообразный, потому что за 120 лет существования музея концепция пополнения фондов несколько раз корректировалась. Сейчас музей имеет название, которое описывает всю его предыдущую историю, а также масштабную площадку, где наконец появилась возможность создать адекватную постоянную экспозицию.

 

 

 

О том, чего хотят москвичи

— Вы уже придумали концепцию?

— Мы представили её основные положения на форуме «Культура. Взгляд в будущее», причём в формате открытых обсуждений. Прежде чем создавать концепцию, надо было описать исходную ситуацию. У музея есть, во-первых, уникальная коллекция, во-вторых — хорошая территория, в-третьих —профессиональные сотрудники, в-четвёртых — особая миссия: музей посвящён городу и горожанам. Наша тема — история Москвы, а также то, что происходит с городом прямо сейчас, начиная от инфраструктуры, заканчивая атмосферой — с граффити-искусством, маркетами еды, винтажными рынками, современными художниками и уличными артистами. Музей города должен работать с историей, краеведением и наследием, а также с живым городом, показывать его сейчас, помогать его понять и ориентироваться в нём, быть проводником улучшений в нём. То есть быть не только музеем, но и центром, коммуникационной площадкой, платформой для разных людей и проектов.

 

 

— Насколько я поняла, вы делали исследования того, что люди хотят в этом музее видеть.

— Запланированы маркетинговые исследования, социологические опросы, работа с аудиторией. Мы общались и с международными музейными проектировщиками, и с историками. Сейчас наша задача — это современным языком и форматами коммуницировать с нашими посетителями. То есть, например, не просто выставку интересную открыть, а и поддержать ее лекциями, сувенирами и детскими программами.

Наши темы — история Москвы, а также то, что происходит с городом прямо сейчас, начиная от инфраструктуры, заканчивая маркетами еды и винтажными рынками.

 

— И чего хотят сами москвичи?

— Недавно проводился опрос, какого музея в городе больше всего не хватает. Первый ответ — музея истории России. Второй ответ — музея истории Москвы. Люди у нас глобально мыслят.

— У вас уже есть постоянная экспозиция?

— Музей не так давно переехал на новую площадку, и над новой экспозицией сейчас ведётся работа. Мы хотели бы открыть её в 2017 году, к 870-летию Москвы. Она будет посвящена истории Москвы с 1147 года до 2017-го: тому, как из небольшого древнего поселения Москва превратилась в современный мегаполис и один из самых удивительных городов мира со своими достижениями, традициями, культурой. Конечно, в нашем случае постоянная экспозиция — это такая визитная карточка, место, куда родители будут приводить своих детей, а туристы будут приезжать знакомиться с городом. То есть в ней должна быть история, рассказанная интересно и привлекательно.

 

 

 

Про разрушенные особняки

— Интересно, вот вы же государственная организация. Каждый день государство уничтожает несчастные особняки в центре Москвы, а с другой стороны создаёт «Музей Москвы», где будут показывать фотографии этих разрушенных особняков.

— Мы не ограничиваемся только показами. Например, в прошлом году у нас была выставка, посвящённая старым усадьбам Новой Москвы. Музейные сотрудники объездили всю территорию Новой Москвы и отсняли 33 усадьбы, от которых хоть что-то осталось, расследовали, что сейчас происходит с домами, искали наследников. Выставка была плановая, то есть изначально должна была выглядеть так: вот усадьбы, которые разрушаются, вот их фотографии — приходи, смотри и плачь. Но музей должен пытаться что-то менять. Мы пригласили к участию в выставке Центр капитализации наследия и поставили им задачу: выбрать из этих усадеб 10 объектов, просчитать и предложить варианты их реанимации. В результате они разработали концепции для возрождения 10 разных усадеб, учитывая их местоположение, инфраструктуру, период окупаемости, размер вложений и юридический статус. Так у нас получилась выставка совершенно другого формата. Музей уже не просто предлагает проникнуться какой-то темой, а призывает потенциальных инвесторов, которые могут их спасти, например, взять в аренду на 49 лет за один рубль и открыть там свой ресторан или отель.

 

 

— Эта выставка кончилась чем-нибудь хорошим?

— Один серьёзный покупатель проявил интерес, надеюсь, там всё получится. Даже если одну из десяти усадеб удастся спасти — это уже будет большой успех. Важно также, что это уже другая функция городского музея — влияние на то, что происходит сегодня. То есть мы не просто фиксируем и рассказываем историю, мы стараемся привлечь людей, которые могли бы помочь её изменить.

Вот усадьбы, которые разрушаются, вот их фотографии — приходи, смотри и плачь. Но музей должен пытаться что-то менять.

 

— Что у вас в ближайших планах?

— Мы готовим большой проект о советском детстве. Это такая ностальгическая выставка, которая построена на наших повседневных коллекциях, которые могут полностью воспроизвести отдельное время. Мы хотели бы показать типичную квартиру, типичный школьный класс, спортивную площадку — всё, что было связано с жизнью обычного советского ребёнка в 60–80-е. Эта выставка рассчитана на то, что на неё будут приходить родители и показывать её своим детям: у меня были вот такие игрушки, мы читали такие книги, мы вот были пионерами. То есть, с одной стороны, о совершенно другом детстве, а с другой стороны — о том, что нас всех связывает. 

 

 

 

О том, каково работать в бюджетном учреждении

— Вы ведь до этого не работали в государственных учреждениях, только в частных. Как вам этот год, было сложно?

— Сложно, потому что, во-первых, государственный проект — это совсем другой уровень ответственности. Ну и свои особенности: поверх одних отношений накладываются другие, в которых тоже нужно разобраться. И Artplay, и «Гараж», в которых мне довелось работать, — это масштабные культурные учреждения, хоть и негосударственные. Успешный проект — это прежде всего команда. В музее большое значение имеет старая часть команды (хранители, научные сотрудники, среди которых те, кто всю жизнь отдал музею и у которых есть чему поучиться) и новые сотрудники. Нужно было всех соединить в одно целое, в эффективный механизм. И параллельно — площадка, стройка. Провиантские склады, памятник архитектуры федерального значения (построен в 1835 году) не был отреставрирован, и мы сейчас этим должны заниматься.

— До сих пор?

— В советское время здесь находились гаражи Генштаба, в это время пострадал исторический вид комплекса. Корпуса только внешне выглядят симпатично, потому что подремонтирован фасад. Полгода ушло на то, чтобы провести комплексные обследования всей территории и утвердить проект реставрации в Москомнаследии. Теперь необходимо всё приводить в порядок. Первое, что год назад сделали, — открыли ворота, снесли автомобильную мойку, стоявшую по центру двора, и двор превратили в общественное пространство, где теперь проходят выставки, фестивали, летом работает кинотеатр под открытым небом, проходят концерты и ярмарки. Раньше здесь была просто парковка. Очень простые вещи, но с них всё начинается: открываешь пространство — и сразу появляется движение, воздух, люди.

 

 

— Когда будет закончена реставрация?

— Мы не планируем закрывать и выводить куда-то музей на время реставрации, поэтому работы займут несколько лет. Три здания позволяют ремонтировать корпус за корпусом. Важно в ближайшее время начать с центрального, чтобы в 2017 году открыть в нём на оба этажа новую постоянную экспозицию. Тем временем мы используем всевозможные приёмы, чтобы улучшить то, что есть. Например, у нас был ужасный потолок в одном выставочном зале. Мы позвали художников, которые взяли чёрную бумагу, покрыли её лаком и две ночи выкладывали этим материалом потолок. Зал сильно преобразился. Выставка Виноградова и Дубосарского там потрясающе смотрелась.

 

 

 

О платьях Гурченко

— Есть какие-то музеи в мире, посвящённые истории города, на которые вы равняетесь и которые вам нравятся?

— Да, мы активно изучаем опыт коллег. В какие-то музеи съездили, с какими-то списались, кто-то к нам приезжал, например Музей истории Парижа. В Москве более 200 музеев, но музей города один. Также есть много музеев в Лондоне, но только один посвящён именно Лондону — Музей Лондона. Современный музей города связан с историей, а также часто является центром городской культуры. Мы ищем свою идентичность, как и другие городские музеи. Например, лондонский музей относится к историческому типу, но он очень стильный, интерактивный, по-хорошему сложный, в нём интересно побывать. Или музей Токио — он соединяет в себе музей истории старого города и его современных достижений, технологий, транспорта, экологии, урбанистики. Сегодня музей — это активная площадка. У нас в этом смысле стоит амбициозная задача — и мы ориентируемся на музеи других мегаполисов и столиц мира в большей степени, чем на музеи Москвы, какие бы они ни были замечательные. Мы представляем Москву и как бы соревнуемся с этими музеями.

 

 

— Какие в этих музеях городов есть проекты, которые вам бы хотелось перенять?

— У некоторых есть особые отношения с горожанами, какие-то базы личных историй людей, через которые можно воспринимать тот или иной город или, например, какие-то вещи знаменитостей. У нас это тоже подобное есть. Например, в Музее Москвы четыреста коллекций известных людей, начиная со старых дворянских и купеческих родов, есть и чьи-то личные вещи, типа костюмы Гурченко или мебель Лемешева, одежда и коньки Зои Космодемьянской, теннисная ракетка князя Голицына.

Волнуют те выставки, где люди узнают что-то о своей жизни, узнают себя: «Ой, это дом, в котором моя бабушка жила, сейчас его нет, но я его помню...» 

 

— Но всё же, мне кажется, вы немного разобрались, что действительно москвичей интересует, волнует, заботит. Что?

— Людей интересует то, что связано с ними. Мы заметили, что москвичей волнуют те выставки, где они узнают что-то о своей жизни, узнают себя: «Ой, это дом, в котором моя бабушка жила, сейчас его нет, но я его помню...» Или: «Ах, а мы ходили в таких туфельках и в кримпленовых платьицах, и такие были у всех пылесосы „Ракета“ или такие же вот проигрыватели, и косметика Pupa». Недавно у нас была выставка, посвящённая московским барышням. А у публициста Евгении Пищиковой было много текстов про всякое такое, и мы пригласили её сокуратором. Музейщики разложили историю московских девушек на периоды, и к этим периодам подобрали вещи из наших фондов. Всё чем пользовались, в чём ходили, на чём жарили блины (на выставке, например, была сковородка для блинов жены Максима Горького — такая большая, чугунная). И Женя написала гениальные тексты к этому, которые относились уже не столько к созерцанию, а к осмыслению. Людям ведь важно узнавать что-то новое — и о себе, и о городе, и о том, почему они именно в таком городе сейчас живут, как так сложилось, как могло бы быть и что будет дальше.

 

 

— Было бы интересно сделать выставку про московские коммуналки.

— У нас это в планах на следующий год. И про городскую моду начала века, и про архитектуру советского модернизма, и про великую победу в великой войне, и про юбилей московского метро. Хочется, чтобы в музее у человека возникало ощущение личной связи с прошлым, а также связи этого прошлого с настоящим. Чтобы разным людям было интересно смотреть и старые фотографии, и старое кино, и старые вещи, но в то же время — и московское граффити на холстах, и биеннале современного искусства. 

 

 

 

О подарках музею

— То есть людей волнует история повседневности?

— Да, это людей волнует. Человек чувствует свою сопричастность к чему-то большому, например, к своему городу, через личное: в чём ходили, что любили, что ели, а что пили, о чём говорили, что читали, где и как жили.

— А вам несут москвичи какие-то старые вещи?

— Несут. Бабушки приносят свои фотографии, книжечки, украшения, шкатулочки, вазочки. Потомки известных людей приносят раритетные вещи. Коллекционеры приносят целые коллекции. 

 

 

— Что вы с этим делаете?

— У музея есть фондово-закупочная комиссия музея из 25 человек, она всё это изучает и принимает решения.

— Они это покупают?

— Бабушки иногда хотят отдать нам что-то бесплатно, но мы не можем взять всё. Фондово-закупочная комиссия рассматривает каждую вещь, бывают споры на тему, брать ли тот или иной предмет. Ценные вещи мы сами ищем и покупаем. 

Потомки известных людей приносят раритетные вещи. Коллекционеры приносят целые коллекции

 

— Это какие?

— Например, если сохранились у кого-то старые фотографии Москвы, какие-то совсем старые вещи или редкие артефакты.

— То есть можно покопаться у себя в гаражах и что-нибудь вам принести?

— Про гаражи: у нас в коллекции, кстати, есть несколько прекрасных старинных автомобилей, очень редких.

— А у вас же не историческое образование?

— Нет.

— И как вы справляетесь?

— У меня философское.

— Тут всё-таки история Москвы.

— Философы со своей логикой и культурологией видят предмет шире и с нескольких сторон сразу. Часто именно философы бывают неплохими историками.

 

Фотографии: Зарина Кодзаева