Если верить официальным данным, в России насчитывается 313 моногородов. Это много: каждый десятый живёт в таком городе. Создание большинства моногородов было связано с особенностями советской плановой экономики: тогда вопросы о том, где и какие крупные предприятия необходимо построить, решались централизованно. Сверху давали указания, в нужном месте начиналась «ударная комсомольская стройка», из земли вырастали огромные корпуса завода, а после и город вокруг — «спальный цех» для рабочих и обслуживающего персонала.

С переходом экономики на рыночные рельсы почти все моногорода оказались в сложном положении: устаревшие производства не выдерживали конкуренции. Если закроется завод, что будет с городом? Российское правительство задалось этим вопросом во время кризиса 2008 года. Тогда экономические проблемы моногородов резко начали превращаться в социальные. Многие помнят драматическую историю Пикалёво в Ленинградской области, где лишившиеся работ и зарплат жители перекрыли федеральную трассу (после этого решать проблемы города приехал Владимир Путин). 

В США, где проблема моногородов стала актуальной в 1980–1990-е, практиковали так называемое «сжатие»: большинство жителей переселяли в более благополучные города, оставляя на месте мелкий бизнес и государственные службы. Или вовсе переселяли всех жителей, оставляя на месте город-призрак.