Город
Разговоры на спортивном ужине
Дмитрий Навоша, Ирина Кутьина, Георгий Черданцев и другие гости ужина говорили о моде на спорт. The Villagе публикует самые интересные моменты беседы. Ужины в баре Strelka.
|
26 января прошел одиннадцатый ужин, который бар Strelka проводит совместно с The Village. Задача этого проекта — собрать за одним столом профессионалов из разных сфер и дать им возможность в непринуждённой обстановке обсудить то, что их действительно волнует. Этот ужин был посвящен спорту как философии и образу жизни. Гости говорили о том, почему бегающих людей в Москве по-прежнему считают фриками, кто нарядил Романа Павлюченко в леопардовую футболку, можно ли сделать спорт модным и что нужно поменять в инфраструктуре города, чтобы регулярные занятия спортом стали сродни походу по магазинам. The Village публикует самые интересные фрагменты беседы. |
|
УЧАСТНИКИ УЖИНА:
|
Дмитрий Навоша
|
|
Ирина Кутьина
|
|
Александра Боярская-Уэйтт
|
|
|
|
Елена Малова
|
|
Влад Есаулков
|
|
Екатерина Кушнер
|
|
|
|
Максим Кушнер
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Игорь Садреев: Друзья, для начала я хотел объяснить, при чем тут спорт и Москва. Вот в начале нулевых было модно ходить на фитнес и светить членской картой. А теперь модным становится спорт: в этом году мистическим образом стал популярен пинг-понг, всё больше людей катаются на сноуборде. А в парках появились бегуны. И мой первый вопрос как раз к бегающим: окружающие смотрят на вас как на сумасшедших, правда?
Дмитрий Навоша: Ну конечно бегущий в Москве человек выглядит фриком в глазах других.
Александра Боярская: Да, но в этом-то и радость! От этого в Москве бегать намного лучше, чем в Лондоне! Например, если бегать по центру, то ощущение, когда все идут в шубах, а ты бежишь им навстречу в шортах, — самое приятное.
Елена Малова: Так смотрят еще и потому, что выбежать в центр равносильно самоубийству: ты дышишь выхлопными газами, специальных дорожек нет, люди и машины не дружат. Даже если человек хочет заняться спортом, это его отпугивает.
Ирина Кутьина: Да, занятия спортом в городе для других выглядят странно, а для самих спортсменов это некомфортно, небезопасно и не очень спортивно.
Максим Кушнер: Но как только очистили и облагородили парк Горького, куча народу начала там бегать, кататься на велосипеде, на роликах — всё это есть.
Малова: Ключевое слово — безопасность. Раньше в парке Горького не бегали не потому, что там было некрасиво, а потому, что это было попросту опасно: какие-то типы там жарили шашлыки, люди приходили выпить.
Кутьина: Вот, например, в Ботаническом саду проложили отличную лыжную трассу. Но чтобы на нее выйти, нужно снять лыжи и долго тащить их на себе по радиальным дорожкам, потому что их зачем-то посыпали песком. Это просто нонсенс. Другой пример — набережная на Воробьевых горах. Бежишь по дорожке для бегунов, и внезапно она выруливает на дорогу, по которой едут машины, и нет никакого предупреждающего знака, ничего. Неизвестно, где окажешься после такой спортивной пробежки.
Садреев: О'кей, а теперь давайте представим, что экология в Москве вдруг наладилась, чиновничья глупость растворилась и здесь стало комфортно бегать. Побегут?
Екатерина Кушнер: Мне кажется, побежит только очень маленькая прослойка. В Лондоне и Нью-Йорке это нормально, а здесь это не совсем в нашей культуре. Да и погода не всегда располагает.
Кутьина: Конечно, это не сразу. Массы побегут только тогда, когда об этом начнут рассказывать, писать, говорить по телевизору, а для этого нужно время. Думаю, чтобы возродить спортивную культуру, нужно не меньше пяти лет.
Влад Есаулков: Дело даже не в том, что культуры нет, она зарождается, но мы сами же ее рушим. Я, например, не могу внутри Садового кольца проехаться на скейтборде, просто из-за того, что всё замостили плиткой. Может, это красиво и долговечно, но для роллеров и скейтбордистов это полный провал.
Георгий Черданцев: Мне кажется, в Москве многое зависит от места жительства. Одно дело — бегать в Лужниках или вдоль набережной, но я с трудом представляю себе бег в Капотне вокруг ТЭЦ, это не имеет отношения ни к культуре, ни к традициям, ни к чему. Кстати, раз уж зашла речь о Лондоне: я долго жил в его северной части, и там тоже никто не бегает, это спальный район, там вечером и ходить-то неприятно.
«Вот есть Усэйн Болт, на которого все молятся. А у нас по телевизору показывают Павлюченко в леопардовой рубашке, с барсеткой и женой. Это не сексуально»
Боярская: Простите, пожалуйста, но у меня ощущение, что я живу в какой-то параллельной реальности. Придумывать отговорки можно до бесконечности, но если просто пойти на улицу и начать бегать, то понимаешь, что всё прекрасно для этого приспособлено. Я вот никогда не бегала, мне вообще это не было интересно, но однажды я встретила в баре девочек из Nike, и они мне предложили пробежать полумарафон в Сан-Франциско. Я подумала: «Почему нет, это челлендж» и начала писать про это блог. Первые тренировки были ужасны, хотелось умереть, но поскольку я уже написала в блоге, что побегу полумарафон, отступать было некуда.
Малова: Вы, Саша, как и любой яппи, мотивированны, потому что живете в среде, где модно быть красивым и здоровым. Но человеку, который живет в Капотне и зарабатывает 25 тысяч рублей в месяц, возможность поддерживать свое здоровье должно дать государство. Парки есть в любом районе и в пресловутой Капотне тоже, но их надо обустраивать, стелить покрытие, делать раздевалки, в которые не страшно зайти. На пляжах Малибу, например, раздевалки бесплатные. Туда может зайти и бомж, но после этого там почему-то через 5 минут становится чисто. Второй вопрос в том, что в переходный период между социалистами и капиталистами у нас был уничтожен детский спорт, а прививать эту культуру необходимо со школьной скамьи.
Черданцев: Не всё так плохо. Я довольно много общаюсь с молодежью и вижу тенденцию: многие уже не курят, это не модно. Практически все чем-то занимаются, тем же футболом. Такое количество любительских лиг, какое есть в Москве, никакому Лондону даже не приснится, причем в основном люди самоорганизуются. Так что разговоры о том, что у нас ничего нет, а государство ничего не делает, кажутся мне несколько утрированными.
Боярская: На днях я каталась на лыжах в парке на «Войковской» и встретила там на адском морозе человек 10 бегунов и человек 50 лыжников, причем это была середина рабочего дня и в парке я пробыла минут 40. Может, на самом деле все поголовно занимаются спортом, просто тихо?
Евгения Куйда: Кстати, я помню, когда World Class только появился, это было место для взрослых и очень богатых людей, гламурное и недоступное. А вот сейчас фитнес стал массовым, Ирина?
Кутьина: Несколько лет назад мы открыли наш первый бюджетный клуб, где годовой абонемент стоит 24 тысячи рублей. Сейчас общее количество клиентов сети «Физкульт» — около 70 тысяч человек. Хотя, конечно, проникновение фитнеса в массы у нас всё еще гораздо меньше, чем в той же Германии.
Куйда: Цена абонемента и есть ответ на вопрос, потому что в Лос-Анджелесе я видела клубы, где можно заниматься даже за 10 долларов в месяц.
Екатерина Кушнер: Там даже есть абонементы, которые можно оплачивать в рассрочку.
Кутьина: Я согласна. Но, к сожалению, арендная ставка не дает нам снижать цены. Елена не даст соврать.
Максим Кушнер: Да и у нас та же ситуация.
Садреев: А из фитнеса в спорт люди приходят?
Навоша: Это абсолютно естественно. Увлечение спортом — это такой апгрейд фитнеса, потому что все понимают, что нужно держать себя в форме, но иногда просто крутить педали велотренажера — скучно. Так что спорт — это логичный следующий шаг, он дает какой-то драйв.
Кутьина: У нас очень многие члены клуба, которые пришли заниматься фитнесом, становятся заядлыми спортсменами. Появились клиенты, которые прицельно готовятся к марафонам или несколько лет тренируются, чтобы поучаствовать в Iron Man.
Навоша: Это история про человеческий азарт: увидеть минус 4 килограмма на весах, выжать от груди свой вес.
Садреев: А можно сделать спорт модным? Чтобы бегать по утрам или в баскетбол играть было чем-то сродни владению iPhone?
Максим Кушнер: Конечно можно! Шесть лет назад мы открыли одну из первых студий йоги в Москве. Через 2–3 года их здесь было уже 200! И вот теперь посмотрите, насколько модным это стало буквально за пять лет!
Боярская: Но моды на спорт и спорта как образа жизни пока нет. Сейчас все, скорее, считают образом жизни вечеринки, алкоголь и курение, а спорт — развлечением. Но в какой-то момент у тебя перед глазами появляется пример, и ты думаешь: «Почему я раньше этого не делал?» Да потому что в твоем информационном поле этого не было.
Куйда: Я всё детство смотрела футбол по НТВ+, с вашими, кстати, Георгий, комментариями. Я ждала этого каждый день, потому что это было адски сексуально, мужики все были дико красивые. Собственно, это во мне и зародило мысль, что спорт — это довольно круто. Но смотрите, вот есть Усэйн Болт, на которого все молятся. Но представить себе русского бегуна, которого показывают по телевизору и от которого все фанатеют, невозможно. У нас по телевизору показывают Романа Павлюченко в леопардовой рубашке, с барсеткой и женой. Это не сексуально.
Боярская: Женя совершенно права. В Европе и Америке медийное пространство заполнено людьми, которые могут вдохновить своим примером. Ты смотришь и думаешь: «Какая классная телка! Она отлично выглядит, бегает и при этом остается веселой и вменяемой». А в России у спорта такой имидж, что все думают, что если ты начинаешь им заниматься, то начинаешь фанатически пить зеленый чай, перестаешь есть мясо и становишься занудой. Похоже, саморазрушение у русских в крови.
Максим Кушнер: Да нет, в СССР спорт был поставлен гениально, но потом пришли 90-е, когда никто не знал, что будет завтра. Зачем заботиться о своем здоровье, если завтра выйдешь на улицу и тебе дадут по голове, или твой бизнес обанкротится, или сгорят все деньги в банке? Никакого завтра не было. С годами ситуация стала спокойнее, и люди начали больше думать о будущем.
«Новость о том, что Мадонна открыла в Москве фитнес-клуб, вызвала бешеный ажиотаж — это и есть мода на спорт»
Кутьина: И вообще, мне кажется, сама по себе формулировка «мода на спорт» — в корне неправильная. Мода непостоянна. А спорт — это необходимость. Нужно всегда помнить о том, что мы обязаны вырастить своих детей, хотим увидеть своих внуков и должны сохранить для этого свое здоровье.
Садреев: Вы говорите про долгосрочную перспективу, а есть еще краткосрочная — люди, которым сейчас по 20–25. В их случае мода — возможность заставить их заниматься спортом. Понимаете, новость о том, что Мадонна открыла в Москве фитнес-клуб, вызвала бешеный ажиотаж — это и есть мода на спорт.
Куйда: Проблема в том, что и у нас в боксерском клубе, и в Nym Yoga, и в World Class дорогие абонементы. Получается, бесплатно нормальным спортом не позанимаешься — кроме как побегать, надышавшись газов, и не сделаешь особо ничего. Какая уж тут мода.
Садреев: Женя, меня очень задела твоя фраза про Павлюченко. Вот действительно, почему за границей есть звезды типа Усэйна Болта, а мы, конечно, любим и ценим наших медалистов, но они нас не вдохновляют?
Черданцев: Думаете, Усэйн Болт сам стал звездой? Его сделал звездой бизнес. Почему компания Nike в Америке делает из спортсменов звезд? Потому что у людей есть деньги покупать продукцию этой компании. А в России далеко не всякий заплатит 100 евро за кроссовки в какой-нибудь деревне.
Боярская: На последнем марафоне Nike в Москве бежало 17 тысяч человек. Я встретила там очень много знакомых, про которых даже не думала, что они бегают. А вчера я не поленилась и посчитала, сколько людей написали мне, что начали бегать, потому что я завела блог: 347 человек. Они просто почитали и подумали: «А почему я не могу?» Всё дело в правильном примере, в человеке, который может тебя вдохновить.
Куйда: Потому что ты классно выглядишь, а остальные наши бегуны выглядят отстойно, и смотреть на них неинтересно.
Навоша: Просто то, как выглядит спорт, у нас по-прежнему определяют люди не из бизнеса, именно поэтому всё выглядит так хреново и по-советски. Но рано или поздно наши спортсмены начнут улыбаться, будут выглядеть сексуально. Россия с точки зрения потребительских привычек ничем не отличается от Запада: клубы, супермаркеты, кино. Спорт тоже станет популярной темой. Если будет всё плохо — через 15 лет, а если хорошо — через 3–5.
Малова: Мне просто кажется, что если государство хочет, чтобы население было здоровым, у спортивных клубов не должно быть арендной ставки как у офисов нефтяных компаний. И тогда даже не важно, почем клубы будут продавать абонемент: конкуренция будет расти, и цены сами упадут.
Садреев: Но смотрите, Саша вдохновила 350 человек. А если тренировки или пробежки какого-нибудь известного чемпиона начнет снимать газета «Комсомольская правда», он привлечет, мне кажется, гораздо больше народа.
Есаулков: У меня 10 тысяч подписчиков «Вконтакте», и они поддерживают друг друга, пишут, мол, «катайся, ты прогрессируешь, ты молодец». Но я хочу спросить: вот вы, люди, которые открыли успешные клубы и студии, как вы думаете, что нужно сделать, чтобы внедрить экстремальную культуру в России?
Боярская: Так получилось, что я осталась в Москве из-за проблем со здоровьем и пока не могу уехать. Поэтому я решила найти здесь работу и в шутку написала об этом на Facebook. Один из первых комментариев пришел от Сергея Капкова со словами, что дайте знать — поищем вам работу. После, пообщавшись с ребятами из, например, парка Горького, я поняла, что нужно просто прийти к этим людям и сказать, что ты хочешь сделать, и всё!
Садреев: Давайте обозначим какие-то вещи, которых нам не хватает для полноценных занятий спортом. Культура, вдохновляющие примеры, что еще?
Есаулков: Понимание людей.
«Мой приятель в Беларуси начал заниматься спортом в тот момент, когда Лукашенко решил пожизненно править страной. Он просто решил: „Я его переживу!“»
Черданцев: У населения денег не хватает! Вот мы сидим, что-то обсуждаем, но таких, как мы, — максимум 10 % населения, а остальные живут кое-как, и мы не можем им помочь.
Навоша: Слушайте, 40 миллионов россиян имеют доступ в интернет. Логично предположить, что каждый человек с доступом в интернет имеет компьютер. Если он может купить компьютер, он что, не может купить кроссовки?
Кутьина: Да взять хотя бы количество ресторанов типа «Япоши» — они все переполнены! И шопятся у нас, кажется, больше, чем где бы то ни было.
Максим Кушнер: Да всё у нас есть, дайте просто времени немножко.
Навоша: Да, время. Профессиональный спорт в России пока не стал тем, чем он стал в цивилизованном мире. В Штатах на постоянной основе профессиональным спортом интересуются 32 %, в России — 6–7 %. Но эти цифры неизбежно будут расти, и это тоже будет привлекать людей к занятиям спортом.
Садреев: Значит, всё движется в правильном направлении?
Максим Кушнер: Однозначно да.
Навоша: Мы неизбежно дрейфуем в сторону цивилизованного мира. Даже если государство ничего не будет делать, всё равно люди станут больше зарабатывать, начнут покупать Nike и Adidas в большом количестве, а Елену Исинбаеву будут узнавать так же, как узнают в Америке Усэйна Болта. Со временем.
Максим Кушнер: Да, мы с Катей живем в России уже 8 лет. За это время очень сильно изменились и город, и страна в целом. Я довольно много летаю по России: она стабильно меняется к лучшему.
Навоша: Кстати, о стабильности. У меня есть приятель в Беларуси, ему уже за 50, и он начал заниматься спортом в тот момент, когда Лукашенко решил пожизненно править страной. Человек натурально занялся своим здоровьем, начал бегать, потому что решил: «Я его переживу!»
Садреев: Это, кстати, отличный аргумент в пользу того, чтобы прямо с завтрашнего утра начать бегать. Может, если мы все займемся спортом, мы и своего Лукашенко переживем.
РАЗГОВОРЫ НА УЖИНЕ
|
|
|
|
|
|
|
|
ГРАЖДАНСКИЕ ИНИЦИАТИВЫ
КТО ЗАКАЗЫВАЕТ АРХИТЕКТУРУ