«Время первых», «Последствия» Арнольд Шварценеггер в роли Романа Мельника и космическая одиссея Тимура Бекмамбетова: Алиса Таёжная разбирает новинки проката

Космическая одиссея советских героев Беляева и Леонова, спродюсированная Тимуром Бекмамбетовым

«А обосраться перед всем миром можно?» — вопит начальник конструкторского бюро, тестирующий советский корабль. В гонке холодной войны НАСА объявило, что выпустит человека в открытый космос на два года раньше: вместо 1967 года — в 1965-м. Советская механика не проходит испытания, от неправильно работающей электрики на борту гибнет инженер. В космос собираются выпускать двух многообещающих и незаменимых космонавтов с прошлым летчиков — Леонова (Евгений Миронов, помоложе и поотважнее) и Беляева (Константин Хабенский, постарше и поосторожнее). Во время парашютного прыжка Беляев неправильно приземляется и оказывается в госпитале — стараниями Леонова, который больше никому не доверяет, он все-таки оказывается на борту космического корабля. Все работают на пределе сил: со сломанными ногами и больным сердцем, костюмы космонавтов ужасно неподвижны, а сам корабль напоминает скорее тесный лифт с обитыми стенами, чем фантастическую картинку из «Чужого». Выход в космос во времена первых — это страх перед большой голубой планетой, дни в огромной жестянке с кнопками «Поддув дутиков» и очень много монотонного труда. Все для Родины, и ничего для себя. Двое, решаясь на полет в 1965 году, идут на верную смерть и знают это — даже их командование не скрывает, что надежда питает их путешествие в большей степени, чем рациональный расчет. Но показать всем кузькину мать необходимо даже ценой жизней.

«Время первых» — героическая история о космосе, которые в России в таком виде еще не снимались. Как героическое кино оно работает без значительных промахов. Это не «Марсианин», не «Луна 2112» и не «Интерстеллар», а хроника того, как выглядел подвиг советского космонавта, вписанного в систему приказов, жестких инструкций и невозможности повернуть решения вспять. Десятки героев говорят прямым текстом или намекают — вы незаменимы, и больше никого у нас на ваше место нет. Поэтому работайте без устали, будьте преданны без остатка и стройте планы на будущее без спокойного сна — весь мир должен увидеть, что советский человек может полететь в космос. И даже когда пойдет речь о возможной гибели двоих в неизвестности и пустоте, зазвучат аргументы про то, что «инцидент» сведет до нуля усилия тысяч советских людей.

Это и проблема фильма, ремесленно и добросовестно сделанного режиссером «Черной молнии» и «Елок», который рассказывает историю необязательного геройства и неумения проигрывать, не давая глубокого анализа и правильной дистанции событиям 50-летней давности. То, что мы видим на экране, — выпуклая, но все же иллюстрация из учебника, и особенно явно это выглядит в монологе Евгения Миронова, который во время полетов своего героя только родился и не может при всем своем таланте примерить на себя опыт поколения Леонова и его ответственность. Когда он пересказывает через запятую все, что с ним случилось, в голове мелькает мысль, что мы знаем это в интимных и очень неторопливых монологах из «Подстрочника» Олега Дормана, — и там все вышеперечисленное (враг народа, предательство соседей, жизнь зимой без сапог) звучит в правильной интонации, а здесь смотрится как пересказ абзаца на экзамене по истории. Вопрос необязательности подвига замечательно раскрывается в фильме Вадима Абдрашитова «Остановился поезд», где человек рискует жизнью и погибает нипочему — позднесоветский режиссер рефлексирует над вопросом обязательности героизма, пропитавшего нашу культуру. По его версии, героизм покрывает безответственность, во «Времени первых» он замещает неумение проигрывать и пересматривать ошибки. То, как работала научно-техническая интеллигенция, силами которой и случился рывок начала 60-х, объяснено в романе Солженицына и сериале Глеба Панфилова по нему «В круге первом». А то, что система никак не изменилось, становится очевидно из недавнего документального фильма «Последний лимузин» Дарьи Хлесткиной — самого печального и разочаровывающего отражения советской системы в зеркале новейшей истории. И «Космос как предчувствие» Учителя, где тот же Евгений Миронов играл роль обычного повара из провинции, встретившего человека необычного, наполнен воздухом и стремлением режиссера осознать героические времена без сентиментального ретровзгляда. Все это фильмы с авторским зрением и очень критическим отношением к советской истории, без которого снимать даже блокбастер в 2017 году немного наивно. В конце концов, если фильм основан на реальных событиях, неплохо было бы заглянуть за занавес этих реальных событий и вынести на экраны то, о чем раньше не говорили в кино.

Смотреть: Нет