«Человек.doc»: монологи 10 деятелей современной российской культуры С 16 по 28 ноября в театрах «Практика» и «Мастерская» пройдут десять моноспектаклей в рамках проекта документального театра «Человек.doc». The Village поговорил с героями экспериментальных спектаклей

Смоки Мо: ^{«Этот спектакль дается мне очень тяжело. Я столкнулся с таким впервые в жизни — это огромная работа. Но меня это не пугает, а даже очень нравится. Какие-то истории я всегда держал в себе, я не мог передать их привычным для меня способом — музыкой и текстом. В пьесе я просто высказываю личную точку зрения, не пытаясь никого ничему научить. Я рассказываю о своем родном городе — о Питере. Побывав в огромном количестве мест, именно здесь я понял главные вещи в жизни, именно здесь случились главные вещи в жизни. Все знания, все понятия, все представления о мире я получил в Питере».} 

Отрывок: «Мне в детстве попалась кассета „Крис-Кросс“. Я увидел ее в ларьке. Говорю: „Мама, мне надо вот эту кассету обязательно послушать“. Я увидел: на обложке два чувака, у них джинсы огромные, перевернутые задом наперед. То есть задние карманы вот здесь, у них была такая фишка — перевернутые джинсы. И я подумал, что они какие-то психи.
Тогда уже в Купчино стали появляться ребята в широких штанах, они отличались ото всех — и это круто было. Вот так и началось. А на тот момент я слушал рок, конечно. Был фанатом „Битлз“. Поначалу я просто перечитывал чужие тексты. Я был фанатом „ДА 108“ — нашей прекрасной питерской команды. И я читал их тексты, тексты Дельфина. У меня был магнитофон, я сам кольцевал — брал, например, начало какого-нибудь рэпа — включал — остановил — опять включал».

^{Герой — Смоки Мо, музыкант, рэпер}

^{Название — Круги на полях}

^{Место — театр «Практика», Большой Козихинский пер., 30}

^{Дата — 17 ноября, 22:00}

^{Автор — Юрий Муравицкий}

Олег Кулик: ^{«Проблемы у всех людей абсолютно одинаковы, и в этом смысле мы все не уникальны, но выходы, пути решения этих проблем всегда разные. Кто-то через искусство, кто-то через самоанализ, кто-то через медитацию, кто-то через равнодушие, а кто-то через наркотики. Только это и делает нас уникальными. В „Человек.doc“ пытаются показать именно это. У меня много историй, которые можно было бы рассказать, притом в разные периоды жизни это были истории про абсолютно разных людей. В 24 это был один человек, в 34 совершенно другой, а теперь свою историю рассказывает человек, не похожий на тех двоих».} 

Отрывок: «Так вот. О чём я? Да. Я совершенно по-другому оценил вдруг мавзолей Ленина. Помимо власти и идеологии есть ещё важный и простой момент: в сердце страны лежит труп. Там, где по древним традициям должно быть дерево, связывающее таинственные низы с таинственными верхами через сложную алхимию, — лежит труп. С пустой головой. Мозг его порезан и в институте изучается. Тут не нужно даже символизма дурного — это чистый факт. 
Ты приходишь в квартиру, и в центре квартиры кусок золота. Или телевизор. Или библиотека. Или рабочий стол. Или операционный, как у профессора Преображенского. Ты понимаешь, вокруг чего собирается жизнь в этой квартире. Можно представить, какая тут группируется психология, энергетика, что ждёт этот мир. И вот одна шестая суши, а в центре с вытащенным мозгом в хрустальном гробу лежит золотоволосый человек, таксидермированный так гениально, что с ним ничего не происходит».

^{Герой — Олег Кулик, художник}

^{Название — Игра на барабанах}

^{Исполняет — Антон Кукушкин}

^{Место — театр «Практика», Большой Козихинский пер., 30}

^{Дата — 16 ноября, 22:00}

^{Текст — Евгений Казачков}

^{Режиссер — Эдуард Бояков, Светлана Иванова}

Олег Генисаретcкий: ^{«„Среда заела“, говаривали в середине XIX века. Такая или сякая „зависимость“, от чего „лечиться надо“, говорят теперь. Раз уж применительно к сценам и сценариям понадобилось заговорить о воображающем самомышлении, то для понимания сценического поведения маловато будет привычных философских модальностей „в-себе“, „для-себя“ и „для-других-бытия“. Понадобится еще и „бытие-среди-людей“, безразличное к различениям „я“ и „другой“, „другие“ и „иные“. Во-первых, придется думать о человеке среди людей, но не среди человечества, привычно представляемого в единственном числе! Хайдеггер давно заметил, что даже в земной истории мыслимы существующие одновременно разные человечества (подобно разным народам на территории одного государства). А во-вторых, стоит ли наспех называть эту модальность социальной? Вот об этом я думал, работая над постановкой».}

Отрывок: «Шестидесятые годы, нас группа молодых людей, мы снимали вместе одну большую квартиру в Малоафанасьефском переулке, и там было вот такое вот сообщество, так сказать, „Четвёртого пути“ по мотивам Гурджиевских каких-то, отталкиваясь, так сказать. В том числе практиковали йогу, не заходя слишком далеко. И вот однажды никого не было, я так улёгся, так, дышишь, и вдруг — вээээ!
Такой разверзающийся небеса, такой яркий свет, всё так заливающий, я внутри него — это что-то вроде визуально, это похоже на мятую фольгу, торсы льда или то кристаллическое небо, которое кристаллическое море перед престолом Господним в Апокалипсисе. Некий образ, который расшифровывается — можно так, можно так. Завораживание, такой ступор и вдруг раздаётся такой голос, громкий такой внятный, учительный, который говорит: „Знание невозможно“». 

^{Герой — Олег Генисаретский, ученый, участник Московского Методологического Кружка в 70-х}

^{Название — Внутренняя одиссея}

^{Место — театр и клуб «Мастерская», Театральный проезд, 3, строение 3}

^{Дата — 16 ноября, 19:00}

^{Автор — Герман Греков}

Александр Гельман: ^{«В пьесе соединились тексты, написанные давно, и стихи, написанные недавно. Пьеса составлена из моих эссе, опубликованных в книге „Когда прошлое было будущим“, и стихотворений из сборника „Последнее будущее“. Две темы — детство и смерть, старость и смерть, — пронизавшие мою жизнь. Надеюсь, что пережитое мной окажется существенным для молодых людей. Мне самому интересно и важно увидеть, как это будет выглядеть, звучать со сцены. Я написал немало пьес для театра, но ни одна из них не носила такой личный характер. В молодые годы, когда смерть еще где-то далеко-далеко, полезно помнить о ее неизбежности. Ведь смерть по сути — существенная часть жизни. Памятуя о ее неминуемости, жизнь обретает большую мудрость. Смерть учит жить достойно».}

Отрывок: «Если выставить в музее плачущего „шестедисятника“ — никто ему не посочувствует. А молодые, пожалуй, даже скажут, что так ему и надо: получил, что заслужил. Это даже одна из примет нашего поколения: нас не уважают наши дети. За что? А за всё: за нашу терпеливость, осторожность, нечестность. За наш идиотский идеализм. Они не совсем правы, но разве нам переубедить их — незамаранных и праведных с пеленок? Пускай — не такое стерпели, стерпим и это. Дай-то только Бог, чтобы хотя бы им было полегче, поудачливее. Нам уже мало осталось, мы уже не избавимся от идеализма, мы уже не успеем измениться до такой степени, чтобы не талдычить, не повторять одно и то же, одно и то же: „Господи, если для того, чтобы им стало лучше, нам должно быть еще хуже, — не останавливайся перед этим…“».

^{Герой — Александр Гельман, советский драматург и общественный деятель, отец Марата Гельмана}

^{Место — театр «Практика», Большой Козихинский пер., 30}

^{Дата — 18 ноября, 22:00}

^{Режиссер — Эдуард Бояков, Виктор Алферов}

Гермес Зайготт: ^{«Я давно вынашивал в голове план сделать из этого фрагмента своей жизни (периода жизни в Америке в 90-х) полнометражный фильм, но начать со спектакля тоже неплохо. Почему об этом периоде? Мне всё равно. У меня все периоды жизни равноценно одинаковы. Этот период, потому что он ограничен рамками моего пребывания в США. На сцене есть только одна трудность — вспомнить текст. Хоть этот текст и мой, но он является компиляцией, сделанной из пятидневного разговора. Уложить пятидневный разговор в 1 час 20 минут — не так-то просто, для этого обязательно нужно знать составленный для тебя текст назубок».}

Отрывок: «Через какое-то время по возвращению в Москву ко мне в квартиру позвонили. Обычно я не открываю двери, а тут вдруг прямо в халате побежал вниз и открыл. На пороге стоял серый человечек. „Здравствуйте, вы Гермес Зайготт? — спросил он. — Я сотрудник Наркоконтроля. Нам по линии Интерпола прислали запрос на человека с вашим именем и фамилией. Вы разрешите пройти к вам и переговорить?“ Я представил себе комнату, плавающую в клубах дыма, и ответил: „Вы знаете, давайте я к вам приду и отвечу на все вопросы“. И я действительно пришел. И написал объяснительную. О том, что я, Гермес Зайгот, находился в Соединенных Штатах Америки по заданию российских специальных структур и выполнял особое задание по нравственно-моральному разложению изнутри нашего потенциального стратегического противника, и по всем вопросам следует обращаться в эти структуры. Лица сотрудников Наркоконтроля по мере чтения объяснительной вытягивались. Мы распрощались, и больше они никогда не появлялись в моей жизни».

^{Герой — Гермес Зайготт, художник}

^{Название — Удивительные приключения Г. З. в Америке}

^{Место — театр и клуб «Мастерская», Театральный проезд, 3, строение 3}

^{Дата — 19 ноября, 20:00}

^{Текст — Владимир Забалуев}

^{Режиссер — Юрий Муравицкий}

Бронислав Виногродский: ^{«Участвовать в проекте мне предложил Эдуард Бояков, мой старый знакомый. Я сразу согласился, так как давно хотел что-нибудь с ним сделать. От моего спектакля зрители должны ждать полного преобразования сознания. Так как именно об этом история. И можно даже сказать что „Человек.doc“ явился частью моего проекта. Это становится видно, когда смотришь историю, показанную со сцены. Играть на сцене самого себя для меня не сложно. Так как это не показ себя, а игра на сцене истории про себя. Этот опыт однозначно дал мне многое. Это первый шаг на пути в этой области. Он самый важный».} 

Отрывок: «И до сих пор в России если человек что-то создает, то это выживальческие мотивы. В начале 90-х наука умерла, а новая еще не родилась. Боря Белый звонил, сказал, что приватизировал какие-то лесные угодья на Востоке, то есть стал каким-то авторитетом. Мне же вообще не хотелось зарабатывать деньги, это мне казалось тупо, я понимал, что зарабатывание денег — не мотив для совершения усилий. Моя мотивация была в чистом виде исследовательская.
Я понял, что мне необходимо сделать пространство, которое всецело решало бы мои запросы к этому миру, то есть дало бы возможность заниматься исследованиями, решило материальные проблемы, дало возможность реализоваться в области искусства. Я не знал, как это делается, но все те способы, которые предлагал социум, меня точно не устраивали».

^{Герой — Бронислав Виногродский, китаевед, писатель, перевел с китайского «Книгу перемен», «Дао дэ Цзин» и Конфуция}

^{Место — театр и клуб «Мастерская», Театральный проезд, 3, строение 3}

^{Дата — 20 ноября, 20:00}

^{Текст — Евгений Казачков}

Андрей Родионов: ^{«Я согласился участвовать в эксперименте потому что эксперименты — это мое хобби. Зрителю не стоит ждать от спектакля горькой правды — я давно заметил, что действительно правдиво получается, когда выдумываешь всё от начала до конца. Раньше видел актеров только на сцене. Теперь вижу, что это адский труд. Чувства каждый раз новые, я же живой, но не исключаю, что когда-то данный текст мне надоест, спешите видеть».}

Отрывок: «Первый красильщик был страшный человек, просто лютый. Он был чуть пошире Родионова в плечах и не известно, насколько сильнее. Сам он был огромный, но на тоненьких ножках. Он был вечно пьяный, и трахал всех, кто проходил мимо красилки. Красилка была так хитро устроена, что через нее был короткий путь в женский пошивочный. И вот он заходит в пошивочный цех, делает вот так: „А-а-а-а!“ — и гонит баб от себя, и кого-то загоняет в красильный цех. Вот так бежит. Кого зачерпну — загоню к себе! Красилка тогда была… невероятно престижное место была красилка! Знать и уметь красить ткани было тогда невероятно престижно. Смысл работы красильщика вовсе не в том, чтобы просто покрасить там… в красно-коричневый! Красильное дело — это не составление цветов. А это просто взять какой-то порошок, кинуть в котел — и вынуть такой цвет. В Москве очень мало настоящих красильщиков. Реально — ну человека четыре! Это такое закрытое тайное общество».

^{Герой — Андрей Родионов, поэт}

^{Название — Красилка поэта Андрея Родионова}

^{Место — театр и клуб «Мастерская», Театральный проезд, 3, строение 3}

^{Дата — 23 ноября, 20:00}

^{Автор — Борис Павлович}

Александр Петлюра: ^{«В спектакле я рассказываю о своей жизни через вещи, по сути, через мусор. Я знаю, как передать культуру страны через мусор. Вещи плющат и выворачивают. Не случайно же, когда происходит революция, смена ценностей, появляется совсем непредсказуемое. К примеру, 1917 год, революция, и никто до сих пор не знает, что в России было общество голых. У них с 1924 по 1926 год было четыре демонстрации, в которых участвовало до ста тысяч человек, которые выходили на Красную площадь обнаженными. Это был вызов, реакция, манифест против буржуйства, мещанства. А мещанство — это накопление вещей, закутывание тела, духа, красоты. Культ тела возник от нищеты, на отрицании.
Я диагноз хочу получить: здоров я или болен. Многие говорят, что я занимаюсь чушью и переливаю воду из пустого в порожнее. И спрашивают, что я несу. Вот я и добиваюсь ответа, что я несу. Мне интересно, что люди думают. Можно ли через мусор чего-то добиться?»}

Отрывок: «Мы его выпиздили, блядь, по-хорошему, блядь, били его, суку, ловили еще в переулках, блядь, поскольку он спиздил и документы, приходилось окружать, ловить, засады делать. А он звонил на Петровку и нас накрывали прям в коммуне. Мы спим, блядь, приезжают менты в восемь утра. Встать всем, блядь, руки за спину! Настоящий такой подставан.
Петя написал письмо, что Петлюра уезжает на гастроли и вывозит свои накопленные-наворованные государственные ценности. Я им, блядь, показывал фотографии с печатью от Министерства культуры, вещи едут со мной и возвращаются. И всё рыли там, просвечивали, на Петровку возили, вообще пиздец, бред какой.
Петя Чайник нам наделал это. Спасибо, гнида!»

^{Герой — Александр Петлюра, художник}

^{Название — Театр-хуятр на славянский, блядь, манер}

^{Место — театр и клуб «Мастерская», Театральный проезд, 3, строение 3}

^{Дата — 26 ноября, 20:00}

^{Текст — Владимир Забалуев, Алексей Зензинов}

^{Режиссер — Владимир Агеев}

Ольга Дарфи: ^{«В „Человек.doc“ как герой я попала не сразу. Я готовила свой документальный проект о женщинах-шахидах. Пьеса писалась очень долго, с 2003 года, очень мучительно, по крупицам. В результате этот текст попал к Эдуарду Боякову, который его прочитал и увидел в главной героине меня. И предложил из этого материала сделать пьесу для „Человек.doc“, соединить два образа — женщины-смертницы и меня. Я всё время занимаюсь темой войны, в любом проекте, даже в игровых фильмах я показываю войну личности, индивидуальности и массового сознания, войну между Грузией и Осетией. Это, наверное, моя тема.
„Человек.doc“ — не первый мой актерский опыт. В данном случае ты выходишь на сцену и рассказываешь историю своей жизни. Это отличается от посиделок на кухне масштабностью, но хотелось бы, чтоб по ощущениям было то же самое».}

Отрывок: «Июль 2003 года… Я сижу в чудном „Мон“ на углу Тверской-Ямской и выгляжу офигенно — на мне туфельки Miu Miu, платье из последней коллекции Alexander McQueen и моя обожаемая сумочка от Prada, я ее очень люблю! Еще я люблю миндальный торт, его я и заказываю. 
Многие бы хотели сейчас посидеть тут вместе со мной, но ни фига! Не заслужили моего внимания… Я предпочитаю сидеть одна. За окном ходят люди, прохожие — это серая биомасса».

^{Герой — Ольга Дарфи, режиссер-документалист, драматург}

^{Название — Смутный объект разведки или чистая вата}

^{Место — театр и клуб «Мастерская», Театральный проезд, 3, строение 3}

^{Дата — 27 ноября, 20:00}

^{Текст — Ольга Дарфи}

^{Режиссер — Руслан Маликов}

Владимир Мартынов: ^{«Идея „Человек.doc“ в принципе для меня лично не новая, но здесь есть важный аспект — театральное обрамление, сцена. Это, конечно же, очень сильно меняет угол зрения. Поэтому я сразу принял предложение Эдуарда. „Человек.doc“ стал логичным продолжением моей собственной идеологии. Всё стоит пропускать через рассказ о себе, никаких отвлеченных знаний. Мне кажется, что в этой откровенности на сцене заложен очень большой смысл, только через откровенность возможно получить какую-то новую истину».} 

Отрывок: «И дом на Огарева, который возник в самый полдень и пережил полноту дня, естественным образом тоже клонился к своему закату, разделяя судьбу советской эпохи. 
А поначалу это было счастливое время и для моих родителей — время зрелости и время собирания плодов. Именно здесь постоянно собирались друзья и знакомые родителей — композиторы Гавриил Попов и Николай Богданов-Березовский, главный психиатр Кремля Евгений Шмидт и хранитель Ленинской библиотеки Марк Клевенский, поэт-переводчик и знаток современной искусства Алексей Машистов и один из тогдашних ведущих хоровых деятелей Владислав Соколов».

^{Герой — Владимир Мартынов, композитор}

^{Название — В конце было слово...}

^{Место — театр «Практика», Большой Козихинский пер., 30}

^{Дата — 28 ноября, 21:00}

^{Текст — Владимир Забалуев, Алексей Зензитов}

^{Режиссер — Эдуард Бояков, Виктор Алферов}