Павел Алёхин о набережной Федоровского, воцерковленной юности и сотне сбывшихся желаний

Учеба на филфаке

К сожалению, многочисленные театральные вузы, которые я пытался поразить своими песнями и стихами, меня не приняли, и я решил для начала хорошенько выучить русский язык и литературу и поступил на филфак ННГУ. Когда учился, моим постоянным занятием было всех удивлять. Например, я часто показывал пародии на педагогов. Однажды сделал собирательный образ преподавателя старославянского языка с большой прической, строгую такую — все ухохатывались. Помню, в стиле робота выходил на сцену и из баллончика на огромном плакате писал букву «ять». Еще постоянно и других провоцировал на подобные штуки, и мне все говорили: «Паш, а что ты у нас делаешь? Тебе нужно в театральный вуз поступать».

Даже строгие педагоги относились ко мне хорошо. Я приходил на экзамены в образе Чарли Чаплина с воздушными шарами. Вокруг все тряслись, а я прихожу такой спокойный, веселый. Говорили мне: «О, Паша пришел нас порадовать, ну давай на один вопрос ответишь, скидку тебе сделаем, раз ты такой нарядный пришел». Я отвечал на один вопрос, получал оценку и уходил довольный. Я никогда не боялся экзаменов, всегда что-нибудь придумывал.

С Чаплиным была связана одна замечательная история. Я вдохновился фильмом, где он чистил памятник и уснул на нем перед официальным открытием. Договорился с ректором, что хочу проявить инициативу, помыть памятник Боголюбову у главного корпуса филфака. Нарядился Чаплиным, взял много мыла, пены, пузырей и позвал всех однокурсников на это дело. Мы сначала прошли шествием по Покровке с барабанами и литаврами, а потом стали дружно и весело мыть памятник. Такой вот перформанс. Жители домов вокруг подумали, что это вандализм, и вызвали полицию. О настолько комичном, в стиле чаплиновских фильмов, исходе можно было только мечтать. Полицейские приехали, постояли, поняли, что мы ничего плохого не делаем, поулыбались и уехали. А мы, натерев памятник до блеска, нарядили его шарами и читали под ним стихи классиков.

О набережной Федоровского и Нижнем Новгороде

Нижний Новгород я очень любил и люблю, обожаю его месторасположение: две реки сливаются в одну, а сам город стоит на холмах. Мне нравится, что можно подняться на такую высокую точку, как набережная Федоровского и, посмотрев вдаль, задуматься: Что у тебя за судьба? К чему ты призван? Нижний вдохновляет на какие-то философские мысли и помогает быть романтиком. В студенческие годы мы тут гуляли, играли на гитаре. Когда на филфаке учился, с девушкой приходил сюда, мы целовались, а потом поднимались по этим склонам, и нам аплодировали какие-то ребята, стоящие наверху.

В этих местах прошли студенческие годы, первая любовь и уличные фестивали. А в 2014 году в Нижнем Новгороде будто ниоткуда объявилось множество интересных людей, стали делать фестивали, зародилось сообщество «Арт-завода», первый WAFEst. Тогда же появилась «Рождественская сторона», она поддерживала уличные мероприятия, а до этого выбить у государства какую-то площадку было просто невозможно, ты на свой страх и риск шел на Покровку, и тебя могли оттуда прогнать. А тут вдруг местные власти пошли навстречу, и мы смогли, как и в Питере, делать уличные выступления. Например, у меня появилась идея, как мой клоун на трамвае с огромным флагом мчится по городу, но нужно было раздобыть такое разрешение. Все дружно подсуетились, и нам дали открытый трамвай.

Настоящее чудо, обучение и главные наставники

Началось все со студии пластики и пантомимы «Малиновая гряда». Моим педагогам я говорил, что хочу быть клоуном, а мне отвечали: «Паша, клоунада — это высший пилотаж. Сначала нужно овладеть основами танца и пантомимы, но мне не терпелось, и я стал импровизировать с выступлениями на улице. Сначала наряжался все в того же Чаплина, ходил по Покровке туда-обратно, смотрел как люди реагируют. То в очередь какую-нибудь встану за квасом, то в трамвай зайду.

Потом познакомился с музыкантами — гитаристом Гришей и скрипачом Ильей, они играли в переходах и на Покровке. Я стал выступать с ними и потихоньку пробовать клоунаду. И случилось чудо — мы стали собирать зрителей вокруг себя! Это был первый и интересный опыт: я то технику стеночки сделаю, то волны по телу, то походку Марселя Марсо (французский актер-мим, который вдохновил Майкла Джексона на создание «лунной походки» – прим. ред.), либо брал зонтик, к которому приклеены оригами, раскрывал его над людьми и предлагал загадывать желания. Подобного на улице никто ещё не делал, и это было ново. Мне нравилось это самому, а людям было приятно.

Однажды к музыкантам приехала одна очень хорошая подруга, Настя Табачникова, которая стала приходить к нам на каждое выступление и помогать во всем. Оказалось, что мама у нее работала исполнительным директором у Вячеслава Полунина. Один раз мы разговорились с ней, и я рассказал, что мечтаю попасть к Славе Полунину на «Снежное шоу», что он мой кумир! А Настя говорит мне: «Так в чем проблема?». Она позвонила маме и рассказала про меня. В Москве в это время проходил «Всемирный конгресс дураков», и им были нужны волонтеры. Так меня пригласили туда, и я увидел клоунов со всего света. Я почувствовал, что попал в родную среду, как в семью. Понял окончательно — вот кем мне надо быть! Хочу быть как Слава Полунин и эти удивительные люди — клоуном!

И такое чудо произошло. Когда-то я только вырезки из газет, да из журналов собирал о Славе Полунине, а тут познакомился с ним лично. Он позвал меня в «Снежное шоу», и я стал обучаться как техник, смотреть, как все это работает. Там такое правило, чтобы стать клоуном, надо этот путь пройти. Сначала я смотрел и учился, как пускать дым, как кулисы вешать — всё это изучал.

В один момент Полунин говорит: «Слушай, все классно, но тебе нужно театральное образование». Я поступил на курс режиссуры Пластического театра в Москве к Илье Григорьевичу Рутбергу и учился там 2,5 года. Илья Григорьевич, конечно, уникальный и высокой культуры человек: он и Великую Отечественную войну застал, и общался со многими известными актерами, написал книги о пантомиме. Ему около 80 лет было. Он ровесник французского мима Марселя Марсо, встречался с ним и обменивался опытом в области пантомимы. Через Рутберга и Марсо эта нить традиции перешла ко мне, и я стал её изучать.

Когда я заканчивал обучение у Рутберга на режиссерском курсе, услышал, что в Питере Антон Адасинский, руководитель театра DEREVO, будет проводить мастер-класс, а театр DEREVO на тот момент гремел как андеграундный театр по всей Европе, попасть туда считалось очень круто! Я сразу поехал на эти мастер-классы и хорошо себя показал. Понял, что система этого театра мне очень нравится, она о том, что актер должен быть как сверхмарионетка, как пластилин — очень пластичным. Было еще важное условие — чтобы начать новый путь, нужно полностью отказаться от старого, обнулиться, не только внутренне, но и внешне. Каждый участник, не важно, девочка ты или мальчик, должен был расстаться с волосами. Когда отказываешься от волос, ты понимаешь, что уже вступил на этот путь, пожертвовал чем-то важным и тут уже халтурить нельзя.

У нас были очень красивые, мощные спектакли. Мы просыпались в семь утра, бежали тренироваться, фантазировать, постоянно танцевали. Я участвовал во всех знаковых спектаклях театра DEREVO: «la divina», «Once», «Острова», «Кецаль», а также мы создавали и новые спектакли. Для меня это была очень хорошая и серьезная школа: я научился управлять своим телом, понял современную хореографию, стал смелее в экспериментах и импровизации. Мы выступали в Голландии на острове Терсхеллинг, на фестивалях в Индии и Шотландии, благодаря этому я поездил по свету и напитался культурами разных стран.

О расширении границ «своего» города

Сначала я жил в Нижнем и постоянно ездил в Питер и Дрезден, где базируется DEREVO, потом решил, что нужно переехать. До этого прожил еще два года в Москве, но понял, что Москва — не мой город, а вот Петербург мне понравился. Чтобы развиваться дальше, нужно было выбрать одну из столиц. Когда ты живешь в Нижнем Новгороде, порой не понимаешь, какие горизонты у тебя есть.

Я для себя такую философию придумал, что не бросаю Нижний Новгород, а растягиваю его до других границ, до того места, куда уезжаю. Мы даже как-то нарисовали рисунок с Катей Мамаевой — железную дорогу в виде сердца, которая объединяет Москву, Санкт-Петербург и Нижний Новгород. Дорогу всегда можно проложить и дальше. Благодаря театру DEREVO я понял, что не нужно бояться отрываться от своего города, но и в тоже время нельзя про него забывать, ведь это твои корни. В Нижнем Новгороде я придумал свои первые спектакли: «Клоун Авабука», «Пьеро», «Корабли, рыбы и птицы» с ProJazz.Group Тони Карапетяна, и «0,5-к/5» с Полиной Зыряновой, основательницей театра «Инверсия», в котором мы осмыслили культуру страдания. Здесь я обрел многих союзников и сделал с ними множество проектов. Всего сейчас и не вспомнишь.

О клоуне Авабука

Мне нравится говорить, что я — клоун. По-моему, в слове клоун есть что-то такое звенящее, радостное. Один из моих главных учителей — Антон Адасинский, основатель театра DEREVO, в графе профессия всегда писал «Арлекин». Мне эта идея понравилась — не просто актер или артист, а именно Арлекин.

В собственных спектаклях я стараюсь отражать свои переживания на данный момент и выбираю язык: танец, пантомиму, либо клоунаду. Если хочу поделиться радостью, открытостью, то это легче всего сделать в клоунаде. Клоун Авабука солнечный, но любит похулиганить. Он своеобразный домовой Нижнего Новгорода, у которого есть ключи к сердцам местных жителей — для каждого особенный.

У меня есть выступления не только в образе Авабуки, а также Пьеро, Магритта, Кобника. Например, спектакль «Пьеро» — это размышление о современном человеке, таком тусовщике и разгильдяе, у которого вдруг начинает щемить в душе. Когда он видит что-то красивое, в нем просыпаются новые чувства, но он борется с ними. Я называю такое явление «пробуждение Пьеро». Это история преображения человека, которая мне интересна. Мне захотелось по-современному взглянуть на образ Пьеро и соотнести его со своим поколением.

Мне интересно говорить на современные темы. Анна Марковна Гор меня единственного пустила к себе в Арсенал заниматься современной хореографией и делать спектакли, потому, что ей нравился мой язык пластики и танца, который я использую в своих работах. Именно там я показывал спектакли «Пьеро» и «0,5-к/5».

О росте, постоянном присутствии духовности и необходимой паузе

В какой-то момент мне открылось множество дверей в Питере, и пошли проекты один за другим. Например, всех участников театра DEREVO пригласили сниматься в фильме «Викинг» с Данилой Козловским в главной роли. Это был мой первый опыт в кино, о котором я с детства мечтал.

Я состоял в объединении DIPP WERBER из четырех парней, в котором мы искали новый язык танца и актерской игры физического театра. Могли ночами не спать и сочинять номера. Тогда были созданы перформансы на природе, Невском проспекте, на Пушкинской, 10, в фонде Михаила Шемякина и цирковой проект «ОФИС» с японским хореографом Шусаку Такеучи.

Потом выступил в цирке на Фонтанке, туда еще приехал Олег Попов, и я увидел его легендарный номер «Луч». У меня было ощущение, что я попал в фильм Федерико Феллини: мальчиком он очень любил клоунов и ходил смотреть в цирк, как они репетируют. Я представил себя этим мальчиком и был заворожен тем, как живая легенда репетирует свой трогательный номер «Луч».

Такие разные пазлы одной большой мозаики у меня в жизни постоянно пересекаются складываются во что-то несоединимое. С самого начала — с одной стороны семинария, а с другой — театр. В последнее время так же: то я хожу в храм и пою в церковном хоре, то бегу на репетицию в театр или на арену цирка. Были и смешные ситуации, когда мои друзья-клоуны меня срочно вызывают на репетицию, а я на отпевании в храме. Я отпрашиваюсь и бегу туда, а мне артист наш говорит: «Блин, а вдруг у меня на том свете спросят, ты зачем забрал у нас клоуна? Он должен был человека отпеть, а ты помешал. И сделают мне а-та-та!». Мы смеялись, но уважали работу друг друга.

К концу 2015 года я почувствовал какое-то театральное перенасыщение и подумал — вдруг есть что-то более важное, чем театр? Я долго размышлял и испытывал себя, затем принял решение — собрал рюкзачок и уехал жить на остров Валаам, где прожил три года. Я много чему там научился: рано вставать на молитву, рубить дрова, таскать воду из колодца, топить печь, работать на огороде. До этого у меня не было такого опыта, это была новая школа жизни.

С Валаама Слава Полунин позвал меня в «Снежное шоу». Сделав паузу и два шага назад в творчестве, я набрался новой силы. Сначала съездил к нему в Париж на фестиваль, а сейчас гастролирую со «Снежным шоу» по всей стране и за рубеж, продолжаю делать свои проекты. В прошлом году «Снежное шоу» впервые приехало в Нижний Новгород — мозаика опять соединилась. Ведь раньше я тут как уличный клоун выступал на шляпу, а теперь с мировым шоу приехал в свой родной город, и меня селят в пятизвездочный отель. Словно маленький Чарли Чаплин, я прошёл путь от бродяги до признания и успеха, и все, о чем когда-то мечтал уличный мим с Покровки, сбылось.