Отстраненный взгляд Москвы Когда меня спрашивают о Москве, я не знаю, что ответить, и лишь задумчиво пожимаю плечами. Я никогда не испытывала благоговения или преклонения к этому городу в отличие от многих других людей, не крутящихся в каждодневной бешеной воронке жизни этого города, живущих в провинциях.

В старых материалах изображения недоступны. Приносим извинения за неудобства

Когда меня спрашивают о Москве, я не знаю, что ответить, и лишь задумчиво пожимаю плечами. Я никогда не испытывала благоговения или преклонения к этому городу в отличие от многих других людей, не крутящихся в каждодневной бешеной воронке жизни этого города, живущих в провинциях.

Москва снисходительно спокойна, как человек, старающийся не замечать назойливых "Как дела?" малознакомых людей; и я к Москве просто спокойна, мы с ней наравне и так всегда были, начиная с той поездки, когда мне было шесть или семь и когда я отчаянно вцепилась в папину спину на эскалаторе.  Это было время, когда я узнавала мир и впитывала его на всю возможную емкость своих глаз, время, когда я училась чувствовать. До сих пор помню свое красное платье и волосы, собранные еще с утра в аккуратную косичку, но растрепанные ветром. Родители показали Красную площадь, Мавзолей, но увидели, что никакой яркости в мох впечатлениях нет, кроме "Это и всё?"; потом катали по реке на речном трамвайчике: там мне понравилось стоять на палубе и раскрывать руки навстречу ветру; но самым большим подарком Москвы в тот день был, как это ни странно, жираф в зоопарке, от которого меня не могли оторвать два часа. Так и запомнилась мне Москва ярким желтым пятном.