Люди в городе: Участники тестового ресторанного дня в Петербурге The Village побывал на репетиции петербургского ресторанного дня и узнал, кто решился выйти на улицы с кастрюлями и для чего нужен партизанский общепит.

«Мне кажется, рестодень — очень важная общегородская штука из разряда гражданских инициатив. Мы затевали это не как повод открыть свой подпольный бар и заработать на этом денег. Это история для друзей, для соседей, для горожан — для того, чтобы люди больше доверяли друг другу и не опасались того, что их кто-то отравит.

Это интересно ещё и потому, что участники могут предлагать такие форматы, которые серьёзные рестораторы в принципе не рассматривают. Можно просто накормить 

людей вокруг супом, который тебе варила бабушка в детстве, и рассказать потрясающую историю своего блюда. Я бы хотела сделать нечто подобное у себя дома, в своём дворе. Но на окраинах города живут очень и очень разные люди, которым бывает сложно объяснить что к чему. 

Это такая «игра в Европу», с надеждой, что когда-то и у нас это превратится в добрую традицию. Такие инициативы делают Петербург более уютным. Стоит чаще делать всякие праздники, где инициатива идёт снизу». 

С: «У нас сегодня небольшое меню, но вот хачапури готовили по рецепту моей мамы, а это дорогого стоит».

М: «А бутерброды со шпротами — ностальгия по вредной и привокзальной еде. Я очень любил раньше беляши и сосиски в тесте, всю эту жареную еду, которая была на каждом углу и которую в своё время у нас запретили.

В Москве, например, она сейчас есть. А у нас культурный город, и мы не можем заниматься «такими позорными вещами». Снобизм, который у нас называют культурностью, убивает любое начинание. Нужно меньше «культурности». Я скучаю по сосискам в тесте, обжаренным в машинном масле, за 10 рублей».

В: «Ресторанный день — это творческая сублимация для таких, как я. Для офисного планктона это возможность реализовать себя на день, отличится и выделиться и вместе с тем весело провести время, пообщаться с новыми людьми и вкусно перекусить».

С: «Это интересный способ раскрасить свою жизнь и разнообразить её».

Ф: «Мы с Петей часто приходим к друзьям, готовим из своих продуктов и просто кормим знакомых и незнакомых людей. А тут оказывается, что есть ресторанный день, где можно кормить и угощать ещё больше людей. И как бонус ещё окупить свои затраты. Если ты хочешь подружиться с человеком — лучше с ним покушать. Еда — отличный посредник и медиатор для общения.

Мы пока готовили свой фалафель — собрали вокруг себя большую аудиторию. Перехватили внимание, и люди смотрели только на нас. Это было весело. Угостить всех не успели, а это уже грустно. На самом деле это немного похоже на ярмарку, потому что тут не только готовят и едят — тут презентуют себя и своё блюдо. 

Больше веселятся и общаются на свежем воздухе, нежели просто едят, и с уличным фастфудом у ресторанного дня общая разве что еда. Приоритеты иные».

П: «Я, как петербуржец, считаю, что в культурной столице должно быть много туристов, и прежде всего для них уличная кухня должна быть развита, чего у нас сейчас нет. Хот-доги, мороженое и вода — это не кухня. Возьмём, к примеру, Малайзию, где на каждом шагу что-то готовят, будь то креветки или шашлычки и фрикадельки. Отсутствие чего-то подобного этому в Петербурге некритично, но это должно появиться в таком большом городе».

Оля: «Для людей, которые к нам приходят, это эксперимент. Новое людям нравится, особенно если тебя угощают вкусной едой и так с тобой общаются, как будто вы уже тысячу лет знакомы. Это возможно лишь при открытости и с той и другой стороны».

«В Питере в принципе не очень принято есть на свежем воздухе. Не едят на лавочках в парке, не едят в автобусах. В транспорте это вообще формально запрещено. А мне бы хотелось. Та же история и с площадками общепита на улице. Градозащитники — люди весьма консервативные. Для них еда — это что-то низкое, что не должно показываться на улицах этого города. Чтобы население города стало более лояльным к еде такого вида, возможно, и нужен ресторанный день.

Это день открытости и всеобщего доверия. Покупателя — к ресторатору, ресторатора — к городу. Потому что у большинства участников возникает проблема: «А не 

заберут ли нас в полицию?» Это иллюстрирует и недоверие к власти, и страх беспричинного ареста.

В Хельсинки, чтобы организовать ресторанный день, было необходимо отправлять уведомление городским властям. После второго раза законодательство подкорректировали и избавили организаторов от необходимости делать это. Город пошёл навстречу энтузиастам.

В рамках закрытых площадок провести подобное мероприятие в Петербурге не проблема. Но наша цель — выйти на улицу и делать это открыто». 

«Тем, кого беспокоят санитарные нормы, могу сказать, что тут вы видите людей, которые попробовали то или иное блюдо прямо перед вами. Как и человек, который это готовил. Я когда-то работал кальянщиком две недели и проводил какое-то время на кухне. 

Я видел, что официанты делают с продуктами посетителей, которые им не понравились. И это было в весьма респектабельном заведении. Потому, думаю, по сравнению с ресторанами тут всё отлично».

«Смысл ресторанного дня — в том чтобы создать кулинарную тусовку, кулинарное комьюнити в городе. Люди, которые очень любят готовить, зачастую не знакомы между собой. А где им познакомиться? Должны быть локальные организации, в каждом дворе или парке. Новый вид свободных пространств.

А ещё это хороший способ для туристов приобщиться к городской культуре. Это новый уровень изучения города».