По образованию я филолог, специальность — английский, окончила университет имени Герцена. После учёбы меня кидало в разные сферы: я была помощником режиссёра в театре, ассистентом руководителя образовательного центра. Но всё это казалось скучным: не могу часами сидеть уткнувшись в компьютер. Кроме того, не могу получать зарплату раз в месяц. В общем, стала искать работу, связанную с общением с людьми, и чтобы платили за неё сразу.

В интернете нашла компанию, которая занимается перевозками в Финляндию. Написала им с вопросом, не требуется ли сопровождающий. Мне быстро позвонили: «Приходите». Я очень обрадовалась. Пришла к гостинице «Октябрьская» около девяти вечера — как раз готовился отходить крафтер (так называют небольшие автобусы на 20 мест). Хозяин компании что-то поспрашивал у меня, а потом дал в руки табличку «Хельсинки, отправление в 21:00»: «Иди, отлавливай пассажиров».

 

Хозяин, девочки и водители

Сам хозяин обычно стоит недалеко от крафтеров и следит. Если ты кого-то из потенциальных пассажиров не заметил и его поймал кто-то из конкурентов — будет выговор. Я в первый раз по большой везучести поймала двоих — это много. В машине лучше не сидеть: хозяин строго контролирует. На улице — январь, собачий холод, но долго греться нельзя. 

Хозяин — мужчина около 40 лет. Как я поняла, он в своё время взял кредит и купил два крафтера. Хозяева других компаний — такие же, как он: хваткие.
В деловом плане они не бизнесмены, но дельцы. Хозяин знает, что его подчинённые барыжат сигаретами, но говорит: «Вы своими делами занимайтесь, только меня не подставляйте». Подставишь — увольнение.

Что касается подчинённых, то есть чёткое гендерное разграничение: водитель — всегда мужчина, а с клиентами общаются девочки. Ну как девочки: там всем за 35, только мне было 23, а выглядела я вообще на 17 лет. Есть тётки, с которыми страшно иметь дело: такое ощущение, что они только что из тюрьмы вышли, — громоздкие пуховики, шарф по глаза. Я лично присутствовала при драке: одна у другой увела клиентов — и пошло-поехало. За волосы они друг дружку не таскали, так как обе были в шапках, но выглядело это жутковато. Впрочем, в основном работают типичные мещанки. 

Естественно, пассажиру приятней общаться с располагающим человеком, поэтому людей с явными физическими дефектами на такую работу не берут. Каких-то других требований — типа знания английского — нет, хотя поток иностранных пассажиров очень большой. У нас по-английски никто, кроме меня, не говорил.

Все водители — люди одной функции, девочкам они особо не помогают. У многих непростая жизнь; у одного, например, ребёнок-аутист. В такие компании стараются брать людей с большим водительским стажем. Один рассказывал, что до нас ездил с туристическими группами, а ещё до этого был в кортеже у Путина. Может, наврал.

Есть тётки,  с которыми страшно иметь дело: такое ощущение,
что они только что
из тюрьмы вышли, — громоздкие пуховики, шарф по глаза. Я лично присутствовала
при драке

Сигареты

Десять дней я стояла с табличкой у «Октябрьской», а потом мне разрешили сопровождать группы в Хельсинки. 

Те, кто ездит на крафтерах в Финляндию, знают, что обычно сопровождающий просит пассажиров провезти блок сигарет. Поначалу мне было очень неудобно задавать вопросы о сигаретах незнакомым людям. На тебя смотрят, как будто ты спросила про наркотики. Они правда не понимают, зачем это, и насторожены до предела. К тому же спросить надо тихо, чтобы другие не услышали, а у меня это не всегда получалось — дополнительный конфуз. Я вычисляла, у кого спросить проще (обычно у молодых ребят), и шла к ним. А некоторые ведь, бывает, сидят с таким выражением лица, что на хромой кобыле не подъедешь. Но наша обязанность — спросить у всех. Иначе тебе позвонит девочка, встречающая крафтер в Хельсинки, и спросит: «Где?» За промашки не ругают, но понятно, как к тебе относятся. 

Впрочем, те пассажиры, кто в курсе, обычно берут блоки сигарет без вопросов. Однажды попалась ушлая тетка: «Провезу блок, только если сделаете скидку с билета 200 рублей». Я говорю: «Нет. Это я, получается, из своего кармана вам разницу оплачу». 

В идеале я опрашиваю всех 18 пассажиров — и в списке фамилий проставляю галочки напротив тех, кто согласился взять блок. С площади Восстания крафтер отправляется без сигарет, их покупают на заправке Neste перед самой границей — на деньги, собранные за проезд. Один пассажир имеет право провезти один блок. Заправка не в доле, но, конечно, эту технологию продавцы прекрасно знают. Когда на русской границе все выходят, я рассовываю блоки по пакетам и кладу в сеточки перед последними сиденьями, а что не умещается — на сиденья. Если на границе просят выходить с вещами (мне везло, такого не было), пассажиры обязаны взять всё, в том числе эти блоки. Говорят, были случаи, когда пассажиры отказывались их брать, и тогда приходилось выкидывать сигареты прямо перед паспортным контролем. На границе машины выборочно просвечивают, но не каждый раз: только если у таможенников есть подозрения. Если где-то в крафтере спрятаны сигареты, при просвечивании это видно, и водителю выписывают приличный штраф.

 

Спекулянты

Когда мы приезжаем в Хельсинки, я звоню кому-то, кто может подойти и забрать блоки сигарет. Это в основном наши спекулянты, которые переселились в Финляндию. Был один финский, но то ли пил много, то ли ещё что-то... В общем, мне сказали с финскими спекулянтами не связываться.

Расскажу про троих самых колоритных. Одна — баба Валя: ветхая старушка лет 75. Она ходит с тележкой, к которой привязана сумка. Баба Валя очень шустрая, в ней столько энергии! Она придумала кодовый язык: десять зелёных LM — это «десять укропов», десять красных — «десять вишен». Зелёный LM почему-то пользовался спросом только у неё, никто больше не брал. Она, по её же собственным рассказам, фарцевала ещё в 80-е в Ленинграде. Меня поразила её фраза, которую она адресовала мне: «Ну, у тебя ещё всё впереди!» (Что именно? Спекуляция?) После сделки она говорила: «Я побежала к друзьям». Брала больше всех, не боялась — совершенно бесстрашная. Она мне больше всех нравилась, очень крутая.

Ещё был Паша Очки. Он носил очки. Типаж — такой учитель истории в моей школе. Полный трус, боялся всего: что за ним следят, что сейчас полиция накроет. Из-за этой трусости с ним все старались не связываться, мог подвести. И правда ведь: всегда так получалось, что где Паша — там финская полиция. У него было два телефона, он шифровался. Обычно оба были выключены, только он мог дозвониться. Зато только он называл меня на вы. 

И ещё был Эрнест — мужик лет под 50. Вертлявый, ушлый. Всю его компанию, как он рассказывал, финны когда-то взяли на воровстве: они украли то ли вагон сигарет, то ли два.  Он, как и Паша, боялся, но работал давно, так что с ним не так опасно было. Тоже шифровался, я ему писала в СМС: «Для вас забронировано 15 мест, отправление 10:00, подтвердите бронь», — это означало 15 блоков сигарет.

Все спекулянты говорили полушёпотом, как будто их прослушивают. Не знаю, за сколько они перепродавали эти блоки, но у нас их брали за 12–14 евро, а мы на тот момент покупали за 8,5 (рублей 350, сейчас — 450). Умножим на 20 блоков. Обычно у меня получалось где-то 120 евро за полный маршрут. Сумму делим на два: деньги доставались мне и водителю, плюс надо вернуть хозяину то, на что мы эти сигареты купили. У многих эти сигареты — основной заработок. Сейчас, с ростом евро, на них вообще озолотиться можно: покупаешь ведь их в рублях, а расплачиваются с тобой в валюте.

У многих спекуляция на сигаретах — основной заработок. Сейчас, с ростом евро,
на них вообще озолотиться можно: покупаешь
ведь их в рублях,
а расплачиваются
с тобой в валюте

Граница

Мы всегда ездили только через пропускной пункт «Торфяновка» — «Ваалимаа».
С сотрудниками на российской границе все гиды и водители знакомы. Чай вместе не пьют, конечно, но на уровне приветствия отношения есть. Вот с финскими никто знаком не был, просто потому что по-английски не говорили.

Интересный факт: на пограничном контроле с российской стороны — ближе к шлагбауму — есть маленькая ручная лиса. Она постоянно туда приходит: видимо, прикормили.  

Разница между двумя пропускными пунктами — российским и финским — видна невооружённым взглядом: у нас на паспортном контроле всё деревянное, какое-то покосившееся. На финском — всё сияет, выглядит как надо. 

Если ты привёз на границу пассажира с просроченной визой, тебе — не пассажиру! — выпишут штраф. Как-то раз я привезла такую девочку: не успела её проверить, и водитель не доглядел. Финский пограничник тоже проглядел и штампанул. Обратно она тоже ехала с нами, и вот тогда-то я заметила оплошность. Ладно, говорю, поедем на авось. Финский пограничник её пропустил, сказав, что это их ошибка. Я эту историю потом всем рассказывала, гордилась: вот как у меня ловко получилось. И на меня начали наезжать: «Проглядела — и ещё радуешься».

 

«Макдоналдс»

Режим работы у меня обычно был такой. В 21:00 отправляю от «Октябрьской» один крафтер, на следующем, в 23:00, еду сама. В Хельсинки приезжаем часов в 5 утра по местному времени. Потом спим два-два с половиной часа: водитель — на четырёх местах в конце автобуса, я — посередине салона, протянув ноги через проход. Пассажиров «на поспать» нельзя оставлять: финская полиция, если увидит, оштрафует. Иногда, правда, всё равно жалели и брали: куда им в 5 утра в абсолютно вымершем городе податься?  

За два часа выспаться невозможно, мозг не отдыхает. И с бытовыми удобствами проблема. Умыться можно в «Макдоналдсе» в центре Хельсинки, но там проход в туалет только по коду на чеке. Надо что-то купить. Можно в мусорке или на столах поискать чеки. В этом районе тусит много русских, язык никто из них не знает, поэтому в том же «Макдоналдсе» на тебя смотрят с неприязнью.

Когда устраивалась в эту компанию, думала: посмотрю новые места, плюс ещё и куплю себе что-нибудь в Финляндии. Но времени на это нет. Если не будешь стоять у Камппи и ловить пассажиров, хозяину на тебя стукнет конкурирующая фирма. Ну хоть друзей свозила бесплатно — за блоки сигарет.

Потом приезжаешь в Петербург, приходишь домой. Вроде как хочешь поесть, начинаешь, а вкуса не чувствуешь, потому что мозг очень устал. Только приляжешь — сразу вырубаешься. А вечером приходишь к «Октябрьской» помогать ловить. 

 

Пассажиры

Обычно порядок цен был такой: 800 рублей до Камппи, 1 000 — до аэропорта Вантаа, 1 200 — до адреса (я сейчас поинтересовалась: по ценам ничего не изменилось, в этом плане ни появление официального Lux Express, ни рост евро не повлияли). Совет для тех, кто хочет сэкономить 200 рублей: если вы едете до Вантаа и знаете, что кто-то ещё в маршрутке едет до аэропорта, говорите: «Я до центра», — а выходите в аэропорту, никто проверять не будет. 

Клиенты-шоперы с нами ездили не так часто: они в основном пользовались большим дешёвым (600 рублей) автобусом, рядом с ним всегда толпились очень жадные тётки с огромными сумками. Нас больше любили айфонщики — барыги, которые покупали айфоны в Хельсинки и перепродавали в России. Например, был такой айфонщик Женя, мы его по утрам оставляли спать с нами в автобусе. Он уговорил меня брать «наборы» (это два айфона — стоимость укладывалась в полторы тысячи евро). Сфотографировал мой загранпаспорт с данными, чтобы оформить доверенность. Айфон обязательно на кого-то регистрировали, на финской границе его надо было декларировать. Под конец работы в компании этот Женя мне страшно надоел, так что я заартачилась: «Платите тысячу за проезд — тогда повезу». Деньги мне были не нужны, просто хотелось отомстить. Всего 200 рублей разницы (проезд стоил 800)! Но он закатил скандал, мы разругались, больше его не видела.

Ещё запомнился один пьяный, который купил какую-то недвижимость в Испании и ехал туда из Петербурга. И вот по нему почему-то видно, что эти деньги он не заработал, а украл. Он всю дорогу докапывался: «А мою девушку зовут как вас. А куда вы едете? А я купил дом в Испании». Фу.

Однажды с нами ехал батюшка. Я подхожу к нему: «Провезёте сигареты?» Он ничего не ответил, просто отвернулся. Едем — он видит, что никто не хотел его оскорбить, и вдруг проникся любовью ко мне. Подходил потрепаться: рассказал, что едет впервые, английского не знает, утром — обратно. Видимо, визу хотел откатать. И вроде нет с ним проблем, но такая липучка. Приехали мы в субботу утром: финская молодёжь ещё кутит, много пьяных. И вот батюшка этот начинает доставать: «А куда тут можно сходить?» Кое-как спряталась от него в «Макдоналдсе». Утром отправляла первую маршрутку с Камппи. Батюшка пришёл (со словами «Моя спасительница!»), я его посадила в крафтер и пошла ловить других пассажиров. И тут, видимо, кто-то ему шепнул, что в большом автобусе проезд на 200 рублей дешевле, и он, ни слова не сказав, быстро со своими котомками перебежал туда. А мне ведь нужно контролировать, сколько в крафтере свободных мест. Нехорошо вышло. 

Есть ещё категория туристов, которые едут в Хельсинки на секс: обычно на выходные, они пользуются последним рейсом в пятницу. Как правило, это влюблённые пары. Их сразу видно. Они едут провести пару дней в каком-нибудь дорогом отеле: валяются в номере все выходные, некоторые успевают погулять по городу. Например, был немолодой спортсмен, хорошо одетый, привлекательный; он ездил с девушкой-блондинкой. Была пара — оба модельной внешности: длинные ноги, отличные фигуры. В последнее время туристы, держащиеся за ручку, стали попадаться чаще. 

Есть еще категория туристов, которые едут в Хельсинки на секс. Их сразу видно.
Они едут провести пару дней в каком-нибудь дорогом отеле: валяются в номере все выходные

Форс-мажоры

Трассу «Скандинавия», по которой из Петербурга едут в Финляндию, называют дорогой смерти. На ней очень страшно, особенно ночью: две полосы, летишь на огромной скорости. Навстречу фура — и ты как будто на неё несешься. А фур много, едут они медленнее крафтера, поэтому водитель их обгоняет. Тот водитель, у которого дочка-аутист, обычно гнал настолько быстро, что приезжал на место на 30–45 минут быстрее всех. Я всегда в этих поездках надеялась на авось. Один раз было особенно страшно: мы въехали в Петербург, двигались по набережной — и тут я почувствовала, что водитель как будто засыпает. Машину сильно мотнуло. Мы ехали на большой скорости — слава богу, ничего не произошло. Чтобы водитель не засыпал, нужно сиденье придвинуть ближе к рулю: он тогда всё время будет сидеть прямо. 

Как-то раз мы в Хельсинки потеряли чемодан. Получилось это так. Обычно чемоданы в багажник убирает водитель, а не пассажир — иначе есть риск, что не закроют до конца. Но одна девочка-пассажирка умудрилась закрыть багажник самостоятельно, а водитель не заметил. Приехали из Хельсинки в Петербург, и только на площади Восстания обнаружили, что чемодана нет. А я с этим никогда не сталкивалась. Мне говорят: «Ищи». Звоню в отдел полиции в Финляндии — они меня переадресовали в «Бюро находок». Я звоню, но без какой-то надежды. Описываю этот чемодан («blue with silver zipper»), а мне говорят: «Да, он у нас, приезжайте и забирайте». Свозили бесплатно туда эту пассажирку. В чемодане были концертные платья и бабушкина люстра, очень дорогая — с нас бы за неё кучу денег сняли. 

 

Увольнение

Через полгода такой работы на износ я уволилась: чувствовала, что была не на своём месте. Там все работают только за деньги: за поездку туда-обратно можно было заработать 8–10 тысяч рублей на двоих с водителем (сейчас — ещё больше). В месяц средняя зарплата была 63 тысячи рублей, сейчас больше: под сотню. Все девочки приезжают к «Октябрьской» на собственных машинах, хотя со стороны посмотреть на них — вроде небогатые. Все — с ипотекой. 

Я тогда снимала комнату за 15 тысяч рядом с «Василеостровской». Всё себе позволяла, что успевала. Но времени на друзей, на развлечения не было.

Сейчас я часто прохожу мимо площади Восстания: маршрутки стоят, там всё те же люди, но я не поддерживаю с ними связь. Многих эта работа затягивает. Там можно огромные деньги заработать: много ума не надо, только выдержка. Во всяком случае, это было нескучно. 

Несмотря на скачки курса, люди всё равно едут в Финляндию. Пики — Новый год, январь, 8 Марта, майские праздники и прочие длинные выходные. В остальное время поток меньше, но всё же полупустые не ездят: если в крафтер не набирается больше десяти человек, пускают восьмиместный или, предвидя ситуацию, перекидывают всю бронь на другое время, предварительно созваниваясь. Если невозможно перекинуть людей, их раздают на месте другим перевозчикам. Но это исключительно из Петербурга. При отправлении из Хельсинки — хоть пять, хоть семь пассажиров — возвращаться приходится. Люди, которые ездят туда постоянно по каким-то причинам (учатся или живут в Финляндии, или шоперы), продолжают ездить в будни при любом курсе. Количество людей, которые ездят отдыхать по календарным праздникам, уменьшилось, но не фатально, сколько бы ни утверждали обратное. Потому что это изначально люди не среднего достатка, они могут себе позволить переплатить. Из всех любителей скататься в Хельсинки скачок курса ударил только по молодёжи: этих да, стало гораздо меньше.

 

   

Иллюстрации: Маша Шишова