Марат Гельман: «Я больше не хочу скандалов» Вернувшийся в Россию галерист — о коронавирусе, политическом искусстве и о том, как заменить чиновников художниками

Марат Гельман вернулся. Один из главных русских специалистов по современному искусству (именно в его галерее голый Олег Кулик впервые начал бросаться на посетителей в образе пса), чуть ли не первым выведший его в регионы в музее Permm, после скандальной выставки Welcome! Sochi 2014 и последовавшего за ним конфликта с властями уехал в Черногорию. Казалось, что навсегда. Но за последние несколько месяцев он представил в Москве сразу два проекта: «Дар Марата» в Новой Третьяковке и «Живопись минус» в ЦТИ «Фабрика». В планах куратора еще больше проектов — в частности, он передал часть своей коллекции той же Третьяковке.

Не то чтобы с тех пор здесь что-то поменялось, говорит Гельман, но в администрации президента — а именно конфликтом с ней он объясняет свои проблемы в прошлом — с тех пор сменился глава, плюс про него немного забыли. К тому же свято место пусто не бывает. «Не появилось никакой новой институции, которая смело и резко выступала бы с политическими проектами, острыми, радикальными, — говорит Гельман, но примирительно добавляет: — Единственное, что изменилось, — я больше не хочу скандалов».

Мария Евдокимова поговорила с Гельманом о том, почему он решил вернуться именно сейчас, узнала о планах не только на его будущее, но и на будущее Москвы, о проектах с украинскими художниками и о том, отразится ли на коллекционировании эпидемия коронавируса.

О возвращении в Россию, проблемах с русским искусством и «Прекрасной Москве будущего»

— Почему вы вернулись со столькими проектами именно сейчас и сразу начали с выставки о группе «Война», Pussy Riot и Павленском?

— Да, действительно, в 2014 году это была одна из причин моего отъезда. То, что сначала меня из-за цензурного скандала уволили из музея, который я создал, а потом два частных проекта, которые я вел… В общем, моим партнерам по этим проектам объяснили в администрации президента, что иметь дело с Гельманом нельзя, у вас будут проблемы. И, так как я знал этих людей, я понял, что если уж они испугались, то все остальные тем более испугаются.

После отъезда у меня было два периода: первые три года я жил и работал в Черногории, развивал проект European Art Community. Затем у меня закончился контракт, и последний год я работал в Европе, где параллельно сделал форум русской культуры «СловоНово». Там я увидел, что многие мои коллеги, которые живут и работают в Европе, что-то делают и в Москве.

В феврале прошлого года я приехал в Москву, чтобы посмотреть на ситуацию, понял, что в целом ничего не поменялось [в политической обстановке], но по отношению ко мне лично такой агрессии со стороны власти уже нет. За это время поменялся начальник в Кремле — вместо Володина стал Кириенко (первый заместитель руководителя администрации президента. — Прим. ред.), а также я уехал и не появлялся какое-то время. И главное, что я понял, — за эти пять лет мое место так и осталось пусто. Не появилось новой институции, которая смело и резко выступала бы с политическими проектами, острыми, радикальными. Я поговорил с художниками и понял, что есть много людей, которые были бы рады, если бы я что-то сделал.