На The Village вернулась рубрика «Любимое место». Каждую неделю приятные горожане двух столиц рассказывают о своих любимых местах — и если раньше это были только бары и рестораны, то теперь мы позволяем героям выбирать абсолютно любые близкие им точки в городе. В новом выпуске музыкант Евгений Фёдоров показал нам студию звукозаписи «Добролёт» в ДК Ленсовета, где записывались все его коллективы — Tequilajazzz, Optimystica Orchestra и Zorge. И рассказал, почему он редко выбирается с Петроградской стороны. 

 В студии «Добролёт» я провожу большую часть времени в течение почти 20 лет — практически с открытия: в апреле 2016 года будет её юбилей. Здесь мы записываем альбомы (прямо сейчас работаем над пластинкой Optimystica Orchestra), музыку для кино, продюсируем проекты и так далее. Здесь происходили разные дни рождения, вечеринки по случаю записи какого-нибудь альбома. Одна из моих свадеб проходила тут — тогда тут было более просторно, мы накрыли столы... Это было в начале 2000-х. Я тысячу раз ночевал здесь на диванчике. Это дом, где можно что-то делать, встретить старых друзей и познакомиться с новыми. 

Место поменялось с 97-го, когда мы пришли сюда впервые: здесь построили ещё одну студию, в которой можно сводить фонограммы — делать пост-продакшн (раньше была одна студия, в которой писали живые инструменты, голос). Группа «Сплин» настолько полюбила это место, что арендовала помещение за стеной и сделала там большую студию: в одном помещении репетируют и тут же рядом могут записываться.

Я очень часто добираюсь сюда пешком, так как живу неподалёку. Очень люблю пройтись по улицам, зайти в какое-нибудь кафе по дороге, купить печенье к чаю. Либо на велосипеде — это занимает минут пять. Или на автомобиле, как сегодня, так как привёз в починку пару вещей. 

 

Вокруг много разных кафе. Мы обычно или заказываем еду прямо сюда, или ходим в кафе рядом — как правило, в рестобар «Компания», он тут напротив, на Левашовском. Ларёк «Теремок»... Поскольку мы тут много времени проводим, бывает, наскучит ходить в одно место — тогда меняем, но не дальше одного-двух кварталов вокруг метро «Петроградская». 

Здесь всякие пластинки — далеко не все, — которые были записаны на «Добролёте» (указывает на стену, обильно украшенную различными компакт-дисками, от альбомов «Кирпичей» до собственно Tequilajazzz. — Прим. ред.). Часть из них время от времени кто-то ворует, но появляется и новое. Всегда есть что послушать.

Когда-то здесь был просторный офис, и тогда даже проходили акустические концерты — студия «Добролёт» была своего рода творческим центром. Кипела светская жизнь. Всегда можно было зайти, пообщаться. Здесь назначали встречи. Многократно снимали кино — какое, уже и не помню: сериалы, в которых нужно было изобразить атмосферу творческой богемы, кабинет кинопродюсера и тому подобное.

Сейчас пространство сократилось за счёт светской его части — она осталась только у этого стола (имеется в виду небольшой стол в крошечной комнате, где мы пьём чай. — Прим. ред.). Всё остальное помещение подчинено сугубо рабочим задачам. Но всё равно раз в час или два кто-нибудь зайдёт, просто так — шёл мимо. Выпить чайку, выкурить сигарету и побежать дальше по своим делам. Это очень ценно. Это клуб в каком-то смысле. От рабочего процесса отвлекает — ну и слава богу. Если часами упираться в одно и то же, можно сойти с ума. А так — отвлечёшься, найдёшь другую тональность и с новыми мыслями вернёшься. 

Что там за Ленин? (На вершине лестницы, ведущей на второй этаж студии, водружён бюст Ильича. — Прим. ред.) Это из числа подарков на какой-то из дней рождения кому-то из нас — кажется, Косте (директор студии «Добролёт» Константин Мацеюн. — Прим. ред.), лет 15 назад. Так и стоит. На него обычно разные шапки надевали, потерянные шарфы навязывали. В общем, его просто так не выкинуть. 

Это клуб в каком-то смысле. От рабочего процесса отвлекает — ну и слава богу. Если часами упираться в одно и то же, можно сойти с ума

В самом ДК Ленсовета концерты происходят постоянно, на одном из них был на днях — ходил на Веру Полозкову. Давненько уже был классный концерт Sigur Ros. Сами здесь играли много раз в разных проектах — на фестивале имени The Beatles, на дне рождения Пушкинской, 10, на презентации гребенщиковского альбома ремиксов. Концертная площадка довольно трудная: она очень большая — не каждому под силу. Озвучить её тяжело. Есть всякие акустические нюансы, связанные с её прошлым: ведь в дореволюционные времена это был не концертный зал, а крытый каток (в 1910 году на месте будущего ДК появился «Спортинг-палас» братьев-мукомолов Башкировых — с крупнейшим в городе синематографом, рестораном, концертным залом и залом для катания на роликовых коньках, который называли «скетинг-ринг». — Прим. ред.). 

Жизнь идёт, всё меняется — пространству ДК нужно как-то выживать. В аренду сдают по максимуму: здесь и книжный магазин, и прочее. К счастью, насколько я знаю, с идеей частично деконструировать ДК Ленсовета расстались — поскольку это хоть и незаконченный, но шедевр конструктивистского искусства 1930-х годов, решили его не трогать. Надеюсь, таким он и останется. Мне не очень по душе конструктивизм, потому что он напоминает о тёмных сторонах советского прошлого. Но невозможно не оценить выдающиеся здания в этом жанре. ДК Ленсовета и красив, и прочно вписался в Петроградскую сторону. 

Я долго жил в центре, на Песках. Это накладывало отпечаток на образ жизни: там я больше болтался по только открывшимся тогда клубам, первым барам — Fish  Fabrique и прочее. В 2000-м переехал на Петроградку и с тех пор живу тут. Здесь мне нравится больше. Мне вообще хватило бы одной Петроградки из всего города. Здесь всё есть для того, чтобы я спокойно жил и занимался своими делами. На тот берег я попадаю крайне редко, в основном когда еду на вокзал, или по разным надобностям — например, в консульство или на концерт кого-нибудь из друзей. А так — вся жизнь проходит здесь. Мне не нужно много. Я веду довольно скромную, аскетичную жизнь. Здесь детский сад для моего ребёнка, здесь пара супермаркетов, здесь студия, несколько баров и ресторанов, куда мы время от времени заходим.

Летом мы ходим в Botanique или вот в Foggy Dew, если надо что-то в ирландском стиле. Впрочем, я в последнее время очень редко хожу во всякие заведения, поскольку сильно сократил количество алкоголя в своей жизни. Просто неинтересно. Предпочитаю заниматься домом либо сидеть в студии. Так что я скучный тип для таких разговоров. Всегда, когда приезжает кто-то из друзей — из Москвы или каких-то других городов, — просят: «Отведи нас куда-нибудь, устрой бар-сёрфинг». Я в ужасе звоню друзьям, которые более свободны в своём досуге: «Подскажите, куда ребят-то отвести? Я утратил пульс города». Мне советуют — иду и таким образом знакомлюсь с какими-то новыми для себя местами на том берегу. 

Наша хвалёная петербургская вежливость — это отмазка: холодный кивок, «спасибо — до свиданья» сквозь зубы

Я родился в семье гастролирующих музыкантов (судя по «Рок-энциклопедии» Андрея Бурлаки, Евгений Фёдоров родился в поезде Ленинград — Архангельск». Музыкант косвенно подтвердил нам этот факт, но отметил, что он «к делу не относится». — Прим. ред.) и всё детство провёл на колёсах, между филармониями. Для меня мир связан с природой — я не очень люблю города, особенно крупные. 

Несколько лет назад я переезжал пожить в Тбилиси. Он совсем не похож на Петербург: ну, может быть, есть несколько домов, выполненных в одном архитектурном стиле. А в целом быт, взаимоотношения людей — всё другое. Люди открыты. Я в Тбилиси научился говорить с незнакомцами: вы идёте в одном направлении — он тебе что-то говорит, ты отвечаешь, завязывается беседа. В Ленинграде такое невозможно. В Тбилиси можно прийти за яблоками на фруктовый развал — и час разговаривать с местной бабушкой о судьбе её внуков, которые живут в Петербурге. У каждого грузина всегда находится кто-то, кто живёт в Петербурге. Или жил. Или имеет бизнес. Или сидел в тюрьме.

В Петербурге ощущается дистанция между людьми, она абсолютно европейская — и даже выше, чем в Европе. Здесь друг с другом не общаются. Соседи на лестничных клетках не здороваются. Наша хвалёная петербургская вежливость — это отмазка: холодный кивок, «спасибо — до свиданья» сквозь зубы. Вежливость есть, но она — просто способ защитить свою privacy. А живого человеческого общения здесь не найдёшь. Это и не хорошо, и не плохо — это просто так. Да и климат не позволяет остановиться на перекрёстке и с кем-то беседовать: перекрёсток продувается всеми ветрами, хочется побыстрее добраться до какого-нибудь тихого места. 

Очень часто бывает, что в Петербург не хочется возвращаться. Я никак с этим не борюсь: просто возвращаюсь, потому что надо вернуться. Если будет не надо — какое-то время возвращаться не буду. Потом станет надо — и с удовольствием вернусь. Потому что возвращаешься в город из какого-нибудь эстетически не очень выдержанного места — и глаз отдыхает. Наслаждаешься. 

В Москву я бы никогда не переехал — упаси господь. Зачем? Я там бываю очень часто по всяким музыкальным делам, мне этого хватает с избытком. Почему все должны хотеть в Москву? Я этого не понимаю. Я больше хочу в Новосибирск, чем в Москву — он гораздо интереснее: там люди другие живут. Чем другие? Вы когда-нибудь бывали в Новосибирске? Очень советую. Я как-то из туристических соображений ездил на поезде от Владивостока до Москвы. Это дороже, чем на самолёте. Но очень интересно посмотреть, пообщаться с людьми: о чём они говорят, чем они дышат. Мир не заключается в одной Москве или одном Петербурге — это очень маленькие кусочки. Очень маленькие. 

 

Фотографии: Дима Цыренщиков