Линклейтер и не только: Главные фильмы о тинейджерах всех времён Как менялось голливудское, европейское и советское кино о взрослении и подростках

Как появилось кино о подростках и для подростков

Как правильно заявляют создатели документального фильма Teenage, «тинейджеры не существовали всегда, их должны были изобрести». До Второй мировой войны десятки поколений тинейджеров с малых лет подхватывали образ жизни собственных родителей. Или ты голодный рот в крестьянской семье, или беззащитный сиротка, пускающийся во все тяжкие (Оливер Твист возник не из воздуха), или любимое дитя богатых родителей в престижной школе, или подросток-доброволец в армии. После 1945 года стали необратимыми другие процессы: например, стремление обеспечить безопасность и благополучие детям, вкладываться в их воспитание и строить большие планы на будущее. Вспомните «Выпускника» Майка Николса — он как раз родился примерно в 1945–1946 году и возвращается к родителям после колледжа: десятки восхищённых друзей семьи принимают его как настоящую гордость, будущего предпринимателя и наследника великих дел. Но мы немного забегаем вперёд. 

Детишки, едва запомнившие бомбёжки и лишённые необходимости работать на родителей по хозяйству всё свободное время, бегали за пластинками, росли на улице и очень рано полюбили рок-н-ролл. Бедовый Джонни из «Дикаря» в исполнении Марлона Брандо или бунтующий без причины Джеймс Дин — первые ролевые модели для подростков, говорившие со своими несовершеннолетними зрителями на одном языке. В декорациях «Вестсайдской истории», пересказавшей с нью-йоркским акцентом «Ромео и Джульетту», пытались воссоздать голос улиц, гул моторов и те неловкости подросткового общения, которые отлично помнишь, если недавно оканчивал школу. В фильме «Рок круглые сутки» в 1956 году герои показывают, как правильно танцевать под рок-н-ролл, и это явно не выглядит как что-то, рассчитывавшее на внимание родителей. Та же ситуация и с пляжными фильмами начала 60-х — заманухой на первые карманные деньги с говорящими названиями How To Stuff a Wild Bikini или Beach Blanket Bingo, где всем очевидно, о каком бинго идёт речь.

Пока телевидение 50-х и 60-х захватывало внимание инертных родителей-домоседов, дети на подаренных им устаревших машинах ехали в пригородный автокинотеатр. В истории автокинотеатров интересно не только то, сколько миллионов зарабатывали владельцы на копеечных в производстве фильмах категории «Б». Куда важнее сама культура потребления кино как фона для первого секса (стандартный расклад на двойном свидании, снимающем напряжение, — пара впереди и пара на заднем сиденье), как поточного продукта под попкорн и колу, в который не стоит вникать. В «Мишенях» Питера Богдановича 1968 года рассказывается о молодом парне, вернувшемся из Вьетнама, — ни с того ни с сего он расстреливает толпу в вечернем автокинотеатре, где показывают ужастик Роджера Кормана. Почти все жертвы — те самые подростки на ночных свиданиях в кино.

С середины 60-х молодые ребята — целевая аудитория и для рискованных и разнообразных фильмов, которые позже составят основу Нового Голливуда. Определившие поколение «Бонни и Клайд» или «На последнем дыхании» были популярны в первую очередь среди ребят моложе двадцати. К тому же в Европе и Америке смена парадигмы в кинематографе сопровождалась реальными революционными настроениями. Подростки не просто мечтали о походке Бельмондо или берете Фэй Дэнауэй — они были готовы выходить на улицы с бутылками с зажигательной смесью, бороться с полицейскими за Парижскую синематеку (вспомните эпизод в «Мечтателях» Бертолуччи) и брать транспаранты на уличных шествиях. В «Истории любви» или «Какими мы были» сюжеты о взрослении в колледже сопровождаются пробуждением сознательности, в том числе политической: 19-летние ребята агитируют на выборах и посылают родителей с наследством подальше, когда они запрещают жениться на любимой девушке. 

Подростковым кино в 70-е и начале 80-х считалась любая фантастика — от «Звёздных войн» до «Назад в будущее», изобретательные ужастики и мюзиклы — в общем, любое кино для большой компании. Маркетологи перестали тратить время на людей старше 40, которые ходят в кино несколько раз в год, и продолжили ориентироваться на подростков и активных молодых горожан без семей, штурмовавших бокс-офис с четверга по воскресенье.

Подростковые комедии и современный мейнстрим

Подростковая комедия — фильм о страхе взросления, конце школы или начале колледжа — выделился как самостоятельный жанр в Штатах начале 80-х годов. Именно тогда фильмы населили стереотипы об отличницах, ботаниках, укурках и классных королевах, которых легко соотнести со своей юностью. Нужно напомнить, что совместное обучение появилось в Америке и Европе двадцатью годами ранее, как и пёстрый национальный состав в связи с потоками иммигрантов и отменой сегрегации — и за пару десятилетий эти перемены перебродили в устоявшуюся школьную иерархию с привычным распределением ролей. Поэтому даже если бы режиссёрам и хотелось снимать истории о смешанной школе гораздо раньше, им не хватало контекста и коллективного опыта взрывоопасного общения полов, на котором строится большинство коллизий этих фильмов.

В будущем великие или уже известные мастера обращались к историям о мятежных тинейджерах, когда хотели освободиться от голливудских жанровых рамок кино для взрослых. Так появился на свет ностальгический фильм «Американские граффити», где Джордж Лукас вспоминает свою юность 50-х, «Бойцовая рыбка» и «Изгои» Копполы о подростковом криминале или щемящая история о дружбе, страхе и приключении «Останься со мной» Роба Райнера по Стивену Кингу.

80-е проходят под знаком «Милашки в розовом», «Клуба „Завтрак“» и «Шестнадцати свечей», придуманных талантливым и во всех смыслах невероятным Джоном Хьюзом. Его героям оппонируют или продолжают их другие персонажи, которых играют будущие суперзвёзды Голливуда. Обгоревший на калифорнийском солнце Шон Пенн заказывает пиццу в класс («Беспечные времена в „Риджмонт-Хай“»), Джон Кьюсак в плаще и с битбоксом обращается к возлюбленной («Скажи что-нибудь»), Том Круз рискует и снимает шикарную проститутку в выходные («Рискованный бизнес»). 

Тинейджерские фильмы с середины 80-х запоминаются лучше не только потому, что мы так или иначе на них выросли. Режиссёры стали откровеннее говорить о сексе и подростковой жестокости, о предательстве и разочарованиях, школьной кастовой системе и непонимании родителей. Когда ромкомы, детективы и блокбастеры оккупировали кинотеатры, честный и смешной фильм о подростке кажется едва ли не единственным глотком свежего воздуха. Для режиссёра вроде бы несерьёзная история о детских переживаниях — всегда возможность сказать нечто важное о человеческих свойствах и не показаться высокопарным идиотом. 

Фильм «Отличница лёгкого поведения» показывает, чем оборачивается культ секса для старшеклассников и как тонка грань между безупречной репутацией искушённой девушки и клеймом шлюхи. «Джуно» рассказывает о подростковой беременности, в которой нет трагедии, но есть много неудобных вопросов себе и людям вокруг. «Под кайфом и в смятении» — ода конформизму и насилию старшеклассников над желторотыми детьми парой лет младше. «Суперперцы» — одна из самых нежных историй об утраченной близости и последних днях вместе для лучших школьных друзей. «Призрачный мир» — кривое зеркало американской провинции, где нельзя выжить без лютого сарказма, а «Добро пожаловать в кукольный дом» или «Наполеон Динамит» — гротеск о правилах жизни в одноэтажной Америке. Каждый большой режиссёр находит в жанре подросткового фильма шанс быть одновременно трогательным и серьёзным — в мейнстриме сейчас это большая роскошь. Но это только голливудская сторона подросткового кино. Европейские и советские режиссёры снимали для детей и про детей с неменьшей охотой и без ограничений студийных конгломератов — правда, с другими ограничениями.

Подростки в европейском авторском кино

Европейское кино никогда не страдало от одержимости маркетологов и не прицеливалось к аудитории исходя из социологической сетки возрастов. Кино о взрослении в исполнении европейских режиссёров — это в первую очередь высказывание о самостоятельном поиске каждого человека, становлении характера и борьбе с демонами — будь это пьющая мать, бездомное детство или трогательная привязанность. Часто смешное и очень захватывающее, французское или скандинавское кино о подростке никогда не будет напичкано гэгами. Европейская комедия — то, что появляется из несовпадения ожиданий и реальности, а не пишется бандой заматеревших на ТВ сценаристов после кофе-брейка. За редким исключением (вроде фильмов «Бум» и «Бум-2» или немецких ремейков «Евротура») истории о мальчиках и девочках куда менее однозначны.

Подростковая сексуальность очень рано (уже с 50-х) просачивается в кино: герои ли это Жана Эсташа с их ранними сексуальными фантазиями или скандинавская дилогия «Мне любопытно», зарегистрировавшая сексуальную революцию. Твои проблемы — это только твои проблемы, юная ли ты девушка, забеременевшая от чернокожего моряка в портовом городке («Вкус мёда»), или оставшиеся без взрослых наедине со своими сексуальными фрустрациями подростки («Цементный сад»).

Наблюдая ли за становлением Антуана Дуанеля (героя серии фильмов Франсуа Трюффо) или подростковыми переживаниями шведского мальчика, которому довелось провести незабываемое лето («Лето с Моникой» Ингмара Бергмана), мы воспринимаем подростков не через призму школьных ролей или как минимум не только через них. Школьная система постоянно подвергается сомнению (как в «Если…» Линдсея Андерсона) или вообще находится за кадром повествования (например, у Эрика Ромера в «Полине на пляже» или у Луи Малля в «Шуме в сердце»). Британские дети всё чаще предоставлены себе и растут в токсичной криминальной среде в «Это — Англия» или «Квадрофении». Большинство рано или поздно сталкиваются с несправедливой, авторитарной на каждом уровне и уродливой системой, построенной родителями. Если кино про типичного американского подростка — это что-то очень понятное, то кто такой типичный европейский подросток, ребёнок ли это Дарденнов или Брессона и возможна ли вообще его типичность, — вопрос, на который нет однозначного ответа. 

Дети и взрослые в советском кино 

Советское кино работало с темой детства совершенно особенным образом. Ребёнок с яслей был встроен в идеологическую воспитательную модель, где авторитет учителя/родителя/преподавателя не поддавался сомнению и критике. Кино долгое время тоже воспитывало и снабжало зрителей императивами: только после оттепели стало возможным заглянуть в комнаты обычных советских людей вне рабочего времени и без идеологических споров. 

«Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён» Элема Климова — смешное и трогательное кино о летнем лагере, дружбе, стукачах, карьеризме и взаимовыручке включает в своё противоречивое название две постоянно конфликтующие парадигмы отношений между советскими людьми. С одной стороны — мы вам рады, с другой — держитесь подальше, вас не спрашивали. Внимательный глаз легко считает сатиру: государство обращается со своими подопечными точно так же, как товарищ Дынин с энергичным Костей Иночкиным и прочими детьми. В «Мне двадцать лет» или «Я шагаю по Москве» ребята (тинейджеры с натяжкой, скажем так) смотрят на раскинувшийся перед ними мир советских возможностей воодушевлённо, но растерянно. От них, очевидно, многого ждут — крепкой семьи, трудовых подвигов, воспитания детей. Этот общественный долг делает подростковую беззаботность почти невозможной: ты тут сидишь, а в космос ракеты летают, и не стыдно тебе? При этом студии детских и юношеских фильмов выпускают жанровое кино на века: приключения и фантастику, идеальные мультфильмы и мюзиклы, подпитывающие подростковую мечтательность, — мы все знаем эти фильмы.

Самое интересное начинает происходить с фильмами о подростках и юности в начале 70-х годов. Кино проходит колоссальную цензуру, но все назревшие вопросы без ответа помещаются в уста героев — неоднозначных, часто разочарованных и совсем несчастливых, несмотря на статистику достижений советского общества. В «Романсе о влюблённых» полуголые парень и девушка танцуют и купаются где-то далеко от города и правил советской морали. В «Ста днях после детства» Сергей Соловьёв смотрит на идеальное лето детей, которые живут будто бы на отдельном острове без пропаганды и обывателей среди книг, театральных постановок, проникновенных разговоров и внимательных учителей. В «Чужих письмах» Илья Авербах рассказывает о том, как учитель замещает родителя в отношении к школьнику, и они в ответ начинают вести себя как дети, а не как ученики. В «В моей смерти прошу винить Клаву К.» говорится о том, как подростки учатся использовать других людей, чтобы получить статус, престиж, любовь или хорошие оценки. В «Ключе без права передачи» Динара Асанова рассказывает о конфликте двух типов педагогов — воспитателей советской системы и тех учителей, которые интуитивно и точно понимают своих учеников, отрицая иерархию. Эти школьные фильмы — продолжение конфликта, начатого классикой советского кино «Доживём до понедельника».

Так часто начинается подробный разговор о системе, отбирающей у детей самое дорогое, и злоупотреблении властью. В «Вам и не снилось» родители вступают в сговор с учителями, чтобы отнять у подростков их первую и пугающе сильную привязанность. С «Чучела» Ролана Быкова и «Пацанов» Динары Асановой начинается деконструкция советской школы. До перестройки меньше двух лет, и перед зрителями две отлично рассказанные, пугающие и действительно случившиеся истории: травля новенькой детьми из благополучных семей и жизнь трудового летнего лагеря, куда взяли на поруки ребят из детской комнаты милиции. «Чучело» основано на реальных событиях, в «Пацанах» вместе с меньшинством профессиональных актёров играют трудные подростки. 

Правда оказалось беспощадной, и перестроечное кино — самое неровное в советской истории, но удивительно богатое на честные и важные сюжеты — захлестнуло экраны темами, на которые не говорили вслух никогда и о которых продолжают молчать сейчас. Жестокость за стенами школы («Меня зовут Арлекино»), пофигизм или абсолютное бессилие учителей («Дорогая Елена Сергеевна»), молодость и сексуальность («Маленькая Вера»), наркотики и дурные компании («Авария — дочь мента»), деление людей на «нормальных» и «вырожденцев» («Плюмбум, или Опасная игра»), рядом с которыми неопределённость в будущем кажется ещё самым лучшим исходом. «Школьные годы чудесные» из песни были фикцией, с которой на протяжении десятилетий разбирались лучшие советские режиссёры, находя за декорациями успехов обнажённые сердца и растерянных наставников, которые почти ничего не знают о человеке. Российский телесериал «Школа» показывает, что за прошедшие годы изменилось немногое.

ФОТОГРАФИИ: обложка — кадр из фильма «Каждому своё», 1 — кадр из фильма «Назад в будущее», 2 — кадр из фильма «Дрянные девчонки», 3 — кадр из фильма «Суперперцы», 4 — кадр из фильма «Клуб „Завтрак“», 5 — кадр из фильма «Голодные игры», 6 — кадр из фильма «Выходной день Ферриса Бьюллера», 7 — кадр из фильма «Девственницы-самоубийцы», 8 — кадр из фильма «Джуно», 9 — кадр из фильма «Мир призраков», 10 — кадр из фильма «Гарольд и Мод»