«Между нами. Докуфикциональный список» Дневник Станы Корунной — о жизни в городе, где идет война
Стана Корунная
Писательница, сценаристка, живет в Киеве. Исследует Крым в правозащитном и художественном поле, работает в жанре documentary fiction.
Между нами день номер 3, номер 7 и номер 11.
Это дни, когда я говорила себе: «Да все равно уже, если умрешь в ванной — так дальше нельзя». Включала кран, закрыв глаза: раз, два, три, четыре, пять, стоп. Вода течет по лицу, холодно. Это обстрел? ПВО? Тихо. Нет, это шипит бойлер. Раз, два, три, четыре, пять. Никогда не знала, что смыть бальзам с волос занимает целую вечность.
Между нами душистый горошек.
Я живу теперь у свекрови, второй этаж в районе Відрадний, от слова «отрада» — если упадет ракета, то соседи сверху ее сдемпфируют; если будет уличный бой, то в наши окна не попадет автоматная очередь или коктейль Молотова. Второй этаж — хороший этаж. До убежища можно быстро добежать. Свекровь во все добавляет черный душистый горошек — в бульон, в борщ, в хинкали и соус для тефтелек. Его крупинки постоянно попадают мне на зуб, и она спрашивает: «Что, невкусно?» «Нет, все замечательно», — говорю я, чувствуя 11 дней только горечь.
Между нами дедушка у мусорных баков, который тщательно проверяет кулек за кульком.
Отдаю ему пакет с едой — только что собрала в своей бывшей квартире. Старый французский багет, открытая сметана, кекс, грейпфрут с мягким боком, шоколадка.
«Не надо, не такие времена, я себе что-нибудь найду». Я колеблюсь пару секунд, взвешивая его слова. Я очень люблю шоколад.
Между нами сообщение в новостном канале телеграма.
«В результате ошибки наводки российских войск удар пришелся не по батальону вооруженных сил Украины, а по частному сектору. Горят три дома, есть данные о погибшей семье с детьми». Я плачу, потому что испытываю острую радость. В батальоне служит мой муж. Он вегетарианец, йог и массажист. Он записался в армию в день номер 2.
Первое его сообщение: «На ужин съел сосиску».
Между нами 100 яиц в четырех картонных поддонах.
Их продавали прямо из кузова машины, очередь стояла до конца улицы. Свекровь заняла место, потому что договорилась чередоваться с женщиной из очереди в магазин зоотоваров. Я поочередно их подменяла. Теперь мне надо донести два тяжелых лотка на вытянутых руках через весь район. Асфальт неровный, на тротуаре — машина с раскуроченным кузовом, врезавшаяся в фонарный столб. На трамвайных рельсах железные блоки, на перекрестке — противотанковые ежи. Из окна высовывается бабушка и дребезжащим голосом спрашивает, где мы взяли яйца. Вдали слышен взрыв. Я спотыкаюсь.
На следующий день за десять яиц и 120 гривен грумер постригла нашу собаку на дому. Еще десять штук мы отдали бабушке. Она до последнего предлагала деньги.
Между нами полка с косметикой в квартире соседки.
Она передала ключи через знакомых и предложила забрать из квартиры еду, которая еще не испортилась. Нам не впервой. Дверцы шкафов открыты, на полу документы и одежда, в чашке — недопитый чай. Я герой «Дороги» Маккарти.
Нас не просили, но мы полили цветы и с фонариком (свет в окнах привлекает мародеров) начали сгребать продукты из холодильника и морозилки в челночные сумки. Суп протух. Пока я выливала его в унитаз, заметила у раковины палетку теней Kiko нежных цветов. Золотисто-абрикосовая кювета называется Perfect Day. Рядом с ней незакрытая баночка ночной маски для губ. За эти дни у меня сильно потрескалась кожа на губах. Я представила, как кто-то в этот самый момент стоит в моей ванной. Смотрит на мои палетки Urban Decay — я люблю темные осенние палитры. Я люблю фильмы Белы Тарра. Книги Владимира Шарова. Вторую волну немецкого дарк-фолка. Как они все называются? Не помню. Такие вещи уходят раньше всего. Приходят новые имена — «Грады», «Буки», «Смерчи».
Я закрыла баночку и положила в ящик у бойлера.
На лестнице наши сумки оглушительно громко звенели банками с консервацией и соусами. В доме осталось не больше десяти жилых квартир.
Между нами чат моего садового товарищества в Крыму.
Я не была в своем доме с 2020 года, когда для меня закрыли въезд. Из-за санкций туда давно невозможно перевести деньги, поэтому я отправляла наличные через людей, которые могли проехать. Они стояли в банках и платили частями за коммунальные услуги, которыми я не пользовалась. За пять дней в чате на 74 человека не было ни одного сообщения. На день номер шесть бухгалтер товарищества, которая принимала у меня всю жизнь платежи, выложила видео со взрывом дамбы и написала: «Ура!! Теперь нам пойдет водичка по каналу!!»
Между нами лыжный костюм.
Я должна была ехать на отдых в день номер один, с ночи собрала рюкзак и чехол с горнолыжными ботинками. Когда началась воздушная тревога, я схватила лыжные штаны — и уже 11 дней сплю в них в бомбоубежище. Еще у меня есть солнцезащитный крем в кармане куртки. Степень защиты — SPF 50+, блокирует 97 % UVB-лучей.
Про гамма-лучи ничего не сказано.
Между нами упаковка ежедневных прокладок.
Я взяла последние с полки магазина. Голубой Discreet, ароматическая отдушка «Водяная лилия». Когда за полночь в укрытии становится жарко, я расстегиваю молнии на внутренней стороне лыжных штанин и чувствую этот едкий запах.
Между нами песня «Paint It Black». Когда пропал интернет, трек The Rolling Stones единственный успел закешироваться в моём спотифае. Во время самого интенсивного обстрела я слушала его несколько часов на повторе.
«It’s not easy facin’ up when your whole world is black».
Между нами весь мир стал черным.
Между нами — это между мной, пишущей этот текст на телефоне в бомбоубежище 6 марта,
где кто-то молится, повторяя текст молитвы по картинке из вайбера: «даруй спокій-нашим-серцям, помнож-покладання-надії-на-Твою-любов»,
кто-то спит с тяжелым присвистом, свесив ноги с коротких досок, бывших раньше мебельной стенкой, — не-трогай-его-пускай,
кто-то пытается найти пауэрбанк, вывернув тревожный рюкзак на пыльный советский плед с Коньком-горбунком, — я-побежал-и-не-ответил-что-всё-в-порядке,
а мальчик с расстройством аутистического спектра бьет рукой в стену, — бам-бам мама-когда-уже-всё-бам-бам, —
и мной, всегда верившей в то, что лучшие тексты еще впереди, а потом проснувшейся в пять утра 24 февраля оттого, что началась война.
Иллюстрации: Дмитрий Изотов
Чтобы прочитать целиком, купите подписку. Она открывает сразу три издания
месяц
год
Подписка предоставлена Redefine.media. Её можно оплатить российской или иностранной картой. Продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.
На связи The Village, это платный журнал. Чтобы читать нас, нужна подписка. Купите её, чтобы мы продолжали рассказывать вам эксклюзивные истории. Это не дороже, чем сходить в барбершоп.
The Village — это журнал о городах и жизни вопреки: про искусство, уличную политику, преодоление, травмы, протесты, панк и смелость оставаться собой. Получайте регулярные дайджесты The Village по событиям в Москве, Петербурге, Тбилиси, Ереване, Белграде, Стамбуле и других городах. Читайте наши репортажи, расследования и эксклюзивные свидетельства. Мир — есть все, что имеет место. Мы остаемся в нем с вами.
