Александр АУЗАН

доктор экономических наук, профессор, публицист, декан экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова

Человек

В результате адюльтера великого философа и экономиста Смита с французским Просвещением получился Homo economicus — всеведущая эгоистическая сволочь, которая обладает сверхъестественными способностями по рационализации и максимизации своей полезности. 

Эта конструкция живёт в очень многих экономических работах ХХ и ХХI веков. Однако человек, который преследует исключительно эгоистические цели и делает это без каких-либо ограничений, потому что он всеведущ, как боги, и всеблаг, как ангелы, — это существо нереальное. Новая институциональная экономическая теория корректирует эти представления, вводя два положения, которые важны для всех дальнейших построений и рассуждений: положение об ограниченной рациональности человека и положение о его склонности к оппортунистическому поведению. 

Оппортунистическое поведение свойственно не только производителям благ, но и потребителям. Оно может стать следствием слабости или ущемлённости позиции: если потребитель понимает, что ему противостоит команда со специальными знаниями, его ресурсом в конкуренции может оказаться лукавство, обман. Классический пример такого потребительского оппортунизма и потребительского экстремизма: человек берёт кредит, заранее понимая, что он его не отдаст. В начале 1990-х в России в ходу было два афоризма: «Стать богатым очень легко: надо взять кредит и не отдать» и «В России кредиты отдают только трусы». На этих принципах было построено немало состояний. Я, правда, хочу напомнить, что и заметная часть российских кладбищ заполнена людьми, которые не отдавали кредиты.