Ни рубля не выйдет: Кто заработает на запрете мата Государство запретило авторам и издателям контента, содержащего обсценную лексику, продавать его без соответствующей маркировки. H&F разобрался, кому из бизнесменов на руку новый закон.
Злата ОНУФРИЕВА
Редактор H&F
В начале второй серии четырнадцатого сезона South Park мистер Гаррисон, учитель, объявляет, что запрещённая книга снова вошла в школьную программу, и задаёт ученикам прочитать «Над пропастью во ржи». Уточнив, что в книге есть «неоднозначные моменты» и «крепкие выражения», он разжигает интерес четвероклассников, набрасывающихся на книгу и читающих её за одну ночь. Такой же приём использовала моя мама: чтобы заставить меня прочитать «Дубровского», ей пришлось прибегнуть к хитрости и мимоходом бросить «О, “Дубровский”, там много эротичных сцен». Как и герои мультсериала, я была очень разочарована.
Та же ерунда разыгрывается сейчас в России (да, у нас тут свой South Park). Владимир Путин подписал закон о запрете на употребление мата на ТВ, в кино, литературе, медиа, на концертах и в спектаклях. Закон обязывает размещать текстовое предупреждение «содержит нецензурную брань» на экземплярах аудиовизуальной и печатной продукции. Государство хочет оградить граждан от шокирующих и опасных слов, а вместе с тем делает приятный подарок маркетологам.
«Автор только пару раз сказал “дерьмо” и “*****”!», «Какого чёрта эту книги запретили?» — возмущались Стэн и Кайл. Роман Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи» с 1960-х по 1980-е считался одной из самых строго запрещённых книг в школах и библиотеках. За предложение детям прочитать этот роман учителя могли уволить. Причинами строгости к произведению классика были грубый язык и откровенные упоминания секса.
Результат: роман вызвал ещё больший интерес. Много лет роман является одной из самых любимых книг молодых людей в США и по всему миру и регулярно попадает в списки «100 книг, которые надо прочесть».
Вопрос, собственно, один: значит ли всё это, что путинский закон озолотит издателей, которые с радостью налепят «мат» на Дмитрия Горчева, Венедикта Ерофеева и словарь обсценной лексики Плуцера-Сарно?
слежка за грязными выражениями ЯВНО приносит более осязаемый доход
Профессор ВШЭ и маркетолог Наталья Карпова утверждает, что вовсе нет. Правило «запретный плод сладок» в случае с появлением пометки о содержании мата не сработает. Тот факт, что потребитель стремится к чему-то новому и оригинальному, конечно, не значит, что он всегда хочет получить высококачественный продукт, — но при этом сама по себе нецензурная лексика не является чем-то новым и оригинальным, это устаревший приём, у которого мало шансов привлечь покупателя сегодня.
«С точки зрения продаж едва ли это серьёзно повлияет на рынок», — добавляет Карпова. А вот кто правда заработает войну с матом, так это производители ПО для его обнаружения (надо думать, с функцией «отправить донос куда следует»).
Роскомнадзор до конца 2014 года запустит систему поиска экстремистских материалов в интернете. Глава ведомства Александр Жаров оценил этот проект в 25 млн рублей. Своё ПО предлагали «Медиалогия» и «Ашманов и партнёры», но выбрали другого исполнителя. Правда, кто счастливчик, который изготовит «самообучаемую» программу мониторинга контента и комментариев медиа, блогов и соцсетей, Жаров не рассказал.
Трудно сравнить, насколько поднимут выручку торговцев с издателями продажи книг и других физических носителей с тегом «Осторожно, мат» — но слежка за грязными выражениями явно приносит более осязаемый, достижимый очевидным путём доход.
Впрочем, не всякому дано нажиться на опасном контенте.
«Лига безопасного интернета» готовила систему распознавания пропаганды педофилии, суицида и наркомании и написала в обосновании законопроекта о чёрных списках, что он не требует финансирования из бюджета. Но чтобы запустить реестр в Роскомнадзоре, проекту потребовался дополнительный штат и оборудование, а на это нужны были деньги. В итоге «Лигу» вести реестр не допустили и ей пришлось передать свои наработки Роскомнадзору — вместе с софтом.
Фотография на обложке: Shutterstock
