I will survive: Как живётся гей-френдли компаниям в России Анонимные звонки, проблемы с властями и пьяные женские драки — H&F выяснил, с какими проблемами сталкиваются компании, чей бизнес связан с ЛГБТ-сообществом, и чего они ждут в будущем.

Константин Некрята

Соучредитель компании «Коллекция путешествий»

Я родился в Крыму и по образованию повар-кондитер. Никогда не думал, что буду заниматься турбизнесом, но о путешествиях мечтал всегда. Однажды накопил на поездку в Таиланд и, вернувшись, понял, что путешествия будут смыслом моей жизни. Начал искать людей, связанных с туризмом, и познакомился с Татьяной Тутовой, которая и предложила мне заняться гей-турами на базе её компании «Коллекция путешествий». Мы сделали сайт, рекламу, и нам начали звонить. Не могу сказать, что это было легко. Звонки были разные: часть от людей, которые реально интересовались турами, но больше от тех, кто возмущался нашей наглостью. Причём, судя по голосу, от довольно молодых парней и девушек. По некоторым сразу было понятно, что звонят в шутку. Я тоже в детстве «скорую» соседям вызывал, чтобы повеселиться. Но были и реальные угрозы. Я не бросал трубку, старался спокойно объяснить, что каждый живёт в своём мире, никто никого не трогает, и мы не собираемся присылать им рассылку гей-отелей на почту.  

Звонков было так много, что они мешали работе. В результате мы решили убрать номер телефона с сайта и ввели услугу заказа тура по почте. Теперь люди, которых и правда интересовали туры, должны были сделать некое дополнительное усилие — заполнить форму, в которой нужно было указать желаемую страну, количество ночей, e-mail для связи. Заявок, конечно, стало меньше, чем звонков, зато все они были от заинтересованных клиентов. Среди них, конечно, тоже бывают не совсем адекватные. Бывает, звонят и спрашивают: «А у меня там будет секс?» Я им отвечаю: «Это как звёзды повернутся. Если очень нужно, можно обратиться в службу эскорта, но мы таким не занимаемся».

Люди, которые звонят, волнуются, потому что не знают, чего им ждать. Звонят по вечерам, потому что на работе не хотят об этом говорить. Обычно у них изначально защитная реакция, они ждут, что над ними кто-то будет издеваться. Ведь неизвестно, кто возьмёт трубку, — вдруг это мальчик-натурал, который подумает: «Фу, опять эти звонят».

Бывает, что звонит мужчина и спрашивает: «А вы можете меня с кем-нибудь познакомить? Я одинок». Это правда, геи зачастую очень одиноки. Поэтому в гей-туры едут те, кто хочет с кем-то познакомиться. Когда ты курица, в курятнике чувствуешь себя комфортно, а вот в утятнике — уже не очень.  Девочкам с этим легче. Когда в метро видишь двух девушек, держащихся за руки, вроде, ничего страшного. А вот если кто-то увидит мальчиков, то всё, извините. За всё время, пока я работаю, у меня заказывала тур только одна женская пара, и они выбрали нетематический отель.   

Вообще, стран с тематическим отдыхом не очень много. Если не считать Азию, это Испания, Германия, Мексика, Турция и Египет. Первые продажи были в Ситжес — это город в Испании, считается гей-столицей Европы. Летают, в основном, молодые: им интересны клубы и активный ночной отдых. Если честно, люди нетрадиционной ориентации довольно ограничены в плане отелей и клубов. У других есть выбор, а здесь приходится брать то, что есть. Директора отелей стараются по минимому вложиться в место, потому что понимают, что на безрыбье и рак — рыба. Часто гей-отели находятся не в самых красивых местах, стандартно оборудованы, а стоят порой дороже. Так, например, в Мексике на весь Канкун всего два таких отеля: один накручивает ценник просто потому, что он для геев, а второй — потому что работает по системе «всё включено». В Ситжесе и в Стамбуле гей-отель будет стоить в три раза дороже, если он расположен ближе к тематическому клубу.

Что касается нового закона, то, по-моему, он меня не касается. Я не хожу на митинги и никому ничего не стараюсь доказать. Сам я никогда не делал ничего противозаконного. Думаю, если жить тихо и не афишировать свою ориентацию, всё будет хорошо. Умные и воспитанные люди и так поймут. А тех, кто пишет жалобы, главное не раздражать.

Международный ЛГБТ-кинофестиваль «Бок о бок» существует с 2007 года, проходит в Москве, Питере, Томске, Архангельске, Новосибирске, Кемерово. За время существования фестиваль посетили более 20 000 человек, 30% из которых — гетеросексуалы.

В Петербурге закон о запрете «пропаганды гомосексуализма» развязал руки тем, кому раньше приходилось придумывать более изощрённые способы помешать нам провести фестиваль. В 2008 году мы подписали договор с крупным питерским кинотеатром в центре города. За две недели до мероприятия им позвонил кто-то из администрации с угрозами, и они от нас отказались. Мы нашли новую площадку, но в ночь перед показом МЧС закрыли это место, объяснив тем, что в нём нарушены правила пожарной безопасности. Сложность такой ситуации в том, что работа администрации непрозрачна, непонятно, кто конкретно позвонил и приказал. Ходило много слухов: что это был прямой заказ от Матвиенко, или силовики, или комитет по культуре. Из-за этой неопределённости нам так сложно обращаться в суд, потому что непонятно, кому предъявлять претензии.

Сейчас стало ещё сложнее. На протяжении нескольких лет мы сотрудничали с сетью кафе «Идеальная чашка»: распространяли через них плакаты, флаеры и афиши наших мероприятий. В октябре 2012 года кто-то из посетителей запугал персонал кофейни тем, что флаеры и плакаты фестиваля – это пропаганда гомосексуализма. Они испугались и изъяли все наши печатные материалы. Хотя мы звонили и объясняли, что наша аудитория – совершеннолетние люди, и ни мероприятия ни печатная продукция не подпадают под действие этого закона, нас не поняли. 

Один крупный питерский кинотеатр, с которым мы очень плодотворно сотрудничали в 2011 году, в этом году отказался предоставить нам площадку. Директор сказал: «Я знаю, что вы собираете полные залы, и мне нравятся ваши фильмы, но во время ваших показов в соседнем зале у меня будут идти детские сеансы, и я боюсь провокаций». Он боялся, что могут найтись люди, которые напишут жалобы. Например, представители таких профашистских организаций как «Народный собор» и «Профсоюз граждан России», которые сейчас поддерживаются государством и РПЦ. Взвесив все «за и против» он отказал нам. Создавая атмосферу страха, закон затрудняет нам возможность работы и выхода на более широкую аудиторию. Когда мы отказываемся от кинотеатра и ищем альтернативное, более камерное место, мы теряем большую часть своей аудитории. 

Ситуация в регионах ещё хуже. В Томске мы договорились с небольшой гостиницей о том, что проведём у них открытие фестиваля. Заказали и оплатили аренду и фуршет. Ещё утром всё было нормально, а за несколько часов до открытия нам звонят и говорят, что во всей гостинице отключили свет, и поделать с этим ничего нельзя. Нам пришлось очень быстро искать новое место и сохранять его в тайне. Мы не писали новый адрес на сайте или во «ВКонтакте», а отправляли эту информацию проверенным людям из нашего сообщества через личные сообщения и SMS. Мы, кстати, попросили нескольких наших волонтёров зайти вечером в гостиницу. Свет горел. По секрету им рассказали, что от администрации гостиницы потребовали избавиться от нас любым путём.

Ещё более трагично закончилась наша попытка провести фестиваль в Кемерово. На этот раз нам противостояла не только администрация, но и ультраправая группировка «Русский патриотический клуб». РПК начал писать угрозы одному кемеровскому волонтёру задолго до начала фестиваля, а он, недооценив степень риска, начал им отвечать. Тем самым мы допустили тактическую ошибку, по сути впустив их в наше пространство. Когда мы приехали, они начали открыто заявлять, что готовят нападение. Мы связались с МВД, и они сказали нам, что знают не только об угрозах, но и о том, что РПК выкупил у нас часть билетов. Они предложили нам просто отказаться от фестиваля. Мы не согласились, и тогда они стали выпытывать, где мы будем его проводить. Мы сказали адрес, через час нам позвонил хозяин заведения и сказал, что отказывается предоставлять площадку. Кемерово — маленький город, и все площадки, подходящие для кинопоказов, в нём в основном государственные. В итоге мы нашли небольшой отель за пределами города, арендовали автобус, который должен был довезти зрителей. О новом месте мы, как и в Томске, оповещали по SMS. Только вот оказалось, что одним из таких доверенных был представитель РПК. Специально для этого он сделал фейковый аккаунт во «ВКонтакте» и через него подружился с организаторами. Они узнали о месте сбора, пришли, брызнули перцовкой волонтёру в глаза и ударили по голове. Он подал заявление в милицию. Местные юристы отговаривали его: «Зачем тебе это надо, всё равно никого из них не поймают, а РПК снова выйдет на тебя и неизвестно, что сделает». В итоге он был вынужден забрать заявление.

Гуля Султанова

Мэнни де Гуэр

Организаторы кинофестиваля
«Бок о бок»

Манона Че

PR-менеджер известного лесби-клуба

За три года существования мы завоевали статус самого успешного и посещаемого тематического проекта в России. Я говорю в сравнении с проектами, которые в течение того же времени работают каждые выходные. Среднее количество гостей в пятницу и субботу — где-то 400 человек. В дни праздников это число достигает 1 000 человек за выходные. Для клуба это хорошие показатели. Найти помещение, которое устраивало бы нас по расположению, интерьеру и, конечно же, цене за аренду, было сложно. Но у нашего главного организатора есть особое чутьё! Она увидела место и сказала: «Сюда будут ходить». Помимо чутья у неё есть способность убеждать и добиваться своего, поэтому договориться об устраивающей обе стороны арендной плате не составляло особого труда.

Мы живём в стране, где всё решают деньги. Деньги не имеют пола и ориентации. Нашему арендодателю в принципе всё равно, за счёт кого существует заведение. Если говорить о барменах, официантах, танцовщицах, то работа всем нужна — неважно, какого направления клуб.

Среди сотрудников в основном гетеросексуалы, чтобы проблем с выполнением их функций не было, заигрываний и т.д. Резиденты же и сотрудники, которые делают вечеринку, диджеи, администратор, фотографы — это свои люди, которых организаторы знают очень давно и которым можно полностью доверять. Мы сталкиваемся с обычной для любого ночного клуба проблемой — это агрессия гостей под воздействием алкоголя. Надо заметить, что пьяные девушки — это мина. Наступишь — взорвётся. Сотрудники клуба следят за тем, чтобы в клубе не возникало очагов напряжения, стараются уладить любые конфликты добрым словом. Если же участники конфликта добрых слов не понимают, вход для них закрывается. Для особо непонимающих — навсегда!

Это внутренние риски, которые никак не связаны с направленностью заведения. Но также есть риск, что наши гости будут подкараулены на улице кем-то из гомофобно настроенных граждан. За три года существования клуба я знаю только один такой случай. Девушек, вышедших из нашего клуба, недалеко от метро избили какие-то мужчины. Конечно, мы не позволим такому случиться у дверей нашего клуба. Охранники следят за тем, что происходит не только внутри заведения, но и в непосредственной его близости. Но к каждой гостье ведь охрану не приставишь и до дверей квартиры не проводишь. Единственно, что мы можем предложить нашим гостям, это гей-френдли такси, водителями которых являются проверенные люди.

Не думаю, что закон о пропаганде что-то изменит в работе клуба. В наших афишах нет намёка на гомосексуальную направленность. Группы в соцсетях закрыты, и мы стараемся контролировать приём участников. В клубе строгий фейс-контроль, девушки до 21 года в заведение пройти не смогут. Основная наша реклама — сарафанное радио. И успех проекта зависит только от уровня организации и от качества вечеринок, а не от какого-то закона. В Питере закон год назад ввели.