«Все потихоньку меняется»: Социолог — о Шурыгиной, Вайнштейне и девочках-винишко Анна Шадрина комментирует главные гендерные скандалы года

О деле Дианы Шурыгиной, виктимблейминге и самозащите патриархата

Риторика обвинения женщины тесно связана с идеологией разделения гендерных ролей. В России сильна норма воспитания силы в мальчиках и слабости в девочках. Девочек готовят заботиться обо всех остальных, а мальчиков — конкурировать и завоевывать. В популярном воображении мужчины описываются как агрессивные и гиперсексуальные от природы. Женщины же противопоставляются им как покорные, спокойные и жаждущие подчинения — якобы потому, что такова их биологическая сущность. Культура, воспевающая эти противоположности, по сути дела, наперед оправдывает мужское насилие.

Эта идеология воплощается и на уровне структур. Поскольку считается, что мужчины — более лучшие люди, а женщины нужны, чтобы вдохновлять и заботиться о той части человечества, которая рождается созидать, женщин и гендерно неоднозначных людей, как правило, оттесняют от тех позиций, на которых принимаются решения на институциональном уровне. В итоге мужчины определенной группы занимают руководящие посты и получают лучшие жизненные шансы. Чтобы оправдывать такое положение дел, нужна идеология, которая будет объяснять, что так надо потому, что так задумано природой.

Обсуждение в публичном пространстве случаев сексуального насилия опасно близко подходит к вопросам правомерности существования действующей системы. Неудивительно, что система агрессивно этому сопротивляется через риторику обвинения жертв. При этом женщины нередко занимают сторону агрессоров потому, что доступ к общественным благам распределяется патриархатными институциями, их поддержка поощряется, их критика, напротив, опасна. Это не уникальная российская проблема, конечно, но Россия в числе стран, где разделение людей на покорных и завоевателей предписывается государственной идеологией.

Кроме того, в постсоветском обществе только складывается культура обсуждения травматического опыта. Массовая психотерапия здесь активно развивается всего несколько последних десятилетий. Специфический язык предъявления чувств еще не стал родным. Как часто говорят в психотерапии, мы пока «не можем смотреть на тяжелое». Но, судя по флешмобам в социальных сетях, психотерапевтическая культура довольно быстро перенимается группами, у которых есть доступ к этой новой для России индустрии.