О чем нам говорит спор вокруг текста про музей «Зоя» Спросили антропологов, культуролога и сотрудника музея ГУЛАГа

Дискуссия вокруг текста о музее «Зоя» не утихает до сих пор. Поводов поспорить оказалось много: текст The Village — это заказуха (и чья)? Или, стоп, а что, если все это сатира на музей или, может, метаирония? А может ли место, посвященное трагедии, быть не трагичным, а светлым и светским? Можно ли фотографироваться на мемориалах? А как же фотографии на кладбищах и селфи в Аушвице? Где проходят границы допустимого в разговоре о военном времени, можно ли тут о чем-то спорить сегодня? Каким должен быть этот нарратив и почему в России еще нет языка для разговора о народной травме? Спросили антропологов, культуролога, музейного проектировщика и сотрудника Музея ГУЛАГа.

Татьяна Ефремова
Культуролог, специалист по гендеру в советской и постсоветской культуре, докторант Нью-Йоркского университета
Чтобы быть поистине современным в подаче сложной темы памяти войны, важно не только использовать новые технологии и современный дизайн, но и работать с современными исследованиями
Смерть — явление, которое непросто концептуализировать. Практики, помогающие людям справиться с идеей конечности нашей жизни, часто характеризуются определенными культурными и историческими различиями. Например, многие американские кладбища XIX века напоминают скорее парки: они изначально были организованы как места для спокойного отдыха и единения с природой, которое помогает медитативному, созерцательному восприятию действительности и смерти — как неотъемлемой ее части. Порой оставаясь действующими, исторические кладбища и сейчас привлекают туристов и любителей так называемого «грэйвинга» (от англ. grave — «могила», хобби, которое предполагает фотосъемку и эстетизирование старинной кладбищенской архитектуры). Внутри американского культурного контекста посещение исторического кладбища может быть видом досуга: например, в этом году на Хеллоуин на бруклинском кладбище Гринвуд можно было увидеть арт-проект, посвященный Дню Всех Святых, выложить его фото в инстаграм, а потом выпить кофе в кафе неподалеку.
Можно ли представить такое внутри современного российского культурного контекста? Ритуалы, помогающие нам справляться с конечностью, укоренены в православной традиции и выглядят иначе. Отчасти поэтому представить человека на роликах в парке мемориала Зои Космодемьянской кажется кощунством.
Однако острая общественная реакция на материал о музее «Зоя» объясняется не только особенностью видения смерти внутри конкретного культурного контекста. В случае, когда речь идет о насильственной и трагической гибели на войне, нарратив становится особенно сложным. Абсолютно в любой культуре этот нарратив будет связан с идеями травмы и посмертной героизации — полем, в котором память и человеческая эмпатия часто сталкивается с идеологическим и патриотическим дискурсом. Рассказывать такие истории действительно непросто. Внутри западной академической традиции существует такие направления, как trauma studies и memory studies (берущие свое начало в культурной необходимости осмыслить травму Холокоста), которые изучают то, как строятся подобные нарративы и как они могут быть рассказаны.
Конечно, за рубежом мемориалы Холокоста также часто становятся туристическими магнитами и сюжетами для фото в инстаграме. Так документальный фильм «Аустерлиц» Сергея Лозницы в течение полутора часов показывает нам людей, без конца фотографирующих музей на месте концлагеря и обедающих в кафе. Созерцание того, как место памяти становится местом потребления, создает определенный эффект дискомфорта. Пожалуй, еще хуже тональность подобной истории совместима с капитализацией на модном дизайне, никак не связанном с контекстом.
Чтобы быть поистине современным в подаче сложной темы памяти войны, важно не только использовать новые технологии и современный дизайн, но и работать с современными исследованиями, позволяющими осмыслить историю и критически, и с позиции эмпатии.
В руанском музее, посвященном национальной героине Франции Жанне д’Арк, последний зал предлагает посетителям обсудить вопрос, почему Жанна важна для современности, сразу с несколькими учеными: специалистом по военной истории, медиевистом, историком Франции и гендерным исследователем, каждый из которых записали интерактивные мультимедиа-презентации по этой теме.
Может быть, в случае с музеем «Зоя» возможность услышать разные мнения современных ученых о травме, истории войны, практиках меморизации и образах женского тела, помогла бы выстроить нарратив так, чтобы не ранить чувства любой аудитории вне зависимости от того, насколько ей близок современный дизайн.
Чтобы прочитать целиком, купите подписку. Она открывает сразу три издания
месяц
год
Подписка предоставлена Redefine.media. Её можно оплатить российской или иностранной картой. Продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.
На связи The Village, это платный журнал. Чтобы читать нас, нужна подписка. Купите её, чтобы мы продолжали рассказывать вам эксклюзивные истории. Это не дороже, чем сходить в барбершоп.
The Village — это журнал о городах и жизни вопреки: про искусство, уличную политику, преодоление, травмы, протесты, панк и смелость оставаться собой. Получайте регулярные дайджесты The Village по событиям в Москве, Петербурге, Тбилиси, Ереване, Белграде, Стамбуле и других городах. Читайте наши репортажи, расследования и эксклюзивные свидетельства. Мир — есть все, что имеет место. Мы остаемся в нем с вами.