Без «ОВД-Инфо» у нас было бы в десятки раз больше уголовных дел Григорий Охотин — о том, как его проект за десять лет вырастил гражданское общество в России

— Каким был первый день «ОВД-Инфо» десять лет назад?

— После митинга 5 декабря 2011 года я шел по Покровке к Лубянке и увидел старичка с раскроенной головой, он был весь в крови — его явно избили дубинками. Это стало самым ярким впечатлением того дня. Мы с друзьями дошли до кафе и оказались заперты внутри ментами — не могли выйти, иначе бы нас задержали. Сидели и пили водку, чтобы отогреться — на улице было довольно холодно. Картинка окровавленного старичка и сообщения от задержанных друзей не позволили с чистой душой продолжить посиделки и заставили работать.

Идея «ОВД-Инфо» возникла, как наша с Даниилом Бейлинсоном — еще одним основателем проекта — эмоциональная, но в то же время естественная реакция на то, что происходило в тот год — друзья постоянно пропадали с радаров непонятно в каких темницах, и мы просто хотели с этим что-то сделать. Настроение тогда было активистским, кампанейским. 5 декабря мы как раз поехали искать нашего задержанного друга.

У меня было абсолютно наивное представление, что журналистская корочка мне поможет узнать, что происходит в ОВД, — я же по закону имею право на предоставление информации. Думал, раз приехала пресса и задает неудобные вопросы — я выясню, что вменяют задержанным, и, соответственно, их быстрее отпустят.

Уже у первого ОВД, куда как раз привезли нашего друга, стало понятно, что внутрь нас не пустят, а друга — не выпустят, потому что в отделе ввели что-то вроде плана «Крепость» (особое положение, которое вводится в отделе полиции, чтобы защитить его от вооруженного нападения; правозащитники указывают, что с годами полицейские все чаще злоупотребляют «Крепостью», чтобы не пускать к задержанным адвокатов. — Прим. ред.).