Избранное: Иерусалим, Лос-Анджелес, Шанхай, Барселона и другие города Ультраортодоксальное гетто в Иерусалиме, музей стрит-арта в Лос-Анджелесе и спальный район в Вестурбайре — The Village выбрал лучшие материалы о городских районах и кварталах, не похожих на другие
На переносных жаровнях шкварчат кубики тофу и яичные блинчики, с электропроводов свисают вешалки с носками, а из окон доносятся бряканье посуды, стук костей маджонга, китайская опера по радио и шумная перекличка. Считается, что шанхайский диалект груб и вульгарен: даже спокойный разговор на нём похож на свару.
На мне тёмное глухое платье в пол и платок на голове, но никакая маскировка не спасает: «шикс» малолетние ортодоксы безошибочно распознают с первого взгляда. Я тороплюсь проскочить мимо них и свернуть на главную улицу, где больше взрослых. Тем хотя бы мораль не позволяет смотреть на таких, как я — в девяти случаях из десяти они примут меня за неодушевлённый предмет, в крайнем десятом случае, проходя мимо, демонстративно зажмурятся или прикроют глаза рукой. Добро пожаловать в Меа Шеарим.
Туристы, приезжающие в Хельсинки, редко выбираются за пределы центра. Хотя всего в полутора километрах от кишащей азиатами Сенатской площади располагается район, куда не ступала нога путешественника с панамой на голове и мыльницей в руках. Стоит всего лишь пересечь мост Питкясилта, как вы окажетесь в местном Бруклине или Хакни, на негласной тёмной стороне Хельсинки.
Артс Дистрикт, или «Район искусств», часто называют городским холстом Лос-Анджелеса. Этот квартал приглянулся уличным художникам, и за полвека они превратили его в музей мирового стрит-арта. Только вместо залов здесь улицы, а вместо классических полотен — граффити, постеры и инсталляции. Вся жизнь этого района — сплошной перформанс, и увидеть одну и ту же экспозицию дважды невозможно.
Сворачиваю в сторону знаменитого рынка «Бокерия»: справа и слева вдоль тротуара стоят негритянки, латиноамериканки, русские девушки. На фоне смуглых низкорослых широкобедрых товарок последние смотрятся выигрышно: стройные длинные ноги в обтягивающих лосинах, высокие каблуки. На улице ещё не стемнело, всего пять вечера — столпотворение здесь начнётся ближе к ночи. Официально проституция в Испании не легализирована, но и не запрещена. Чтобы как-то бороться с этим явлением, власти вводят штрафы для клиентов.
Если бы не знающий города человек попал в Бельвиль сразу с трапа самолёта, то его, пожалуй, ждало бы разочарование или даже лёгкий шок от этого «неумытого Парижа». Про «красивый город» (а именно так с французского переводится «Бельвиль»), где кошерные кафе соседствуют с вьетнамскими забегаловками и польскими мясными лавками, редко рассказывают в туристических путеводителях. Такая романтика парижской повседневности понятна разве что самим французам.
В Кадыкёй Тарихи Чарши можно объесться сладкими баклажанами или виноградными листьями в вишнёвом соусе, выпить кофе, сваренный на углях, а после — получить гадание на гуще от местных медиумов, преимущественно трансвеститов. На барной улице (Barlar Sokak / Bars street или официально Kadife Sokak) можно вдоволь напиться пива и стать фанатом кадыкёй-саунд — лёгкого акустического рока с проникновенной лирикой, впечатляющей даже не владеющих турецким языком и ассоциирующейся с русским роком, а утром проснуться с новой татуировкой или пирсингом.
Христианию, район сквоттеров и художников, часто противопоставляют остальному Копенгагену: пока счастливые датчане плавают в открытых бассейнах архитектора Бьярке Ингельса и пьют витаминные коктейли на вылизанном рынке Торвехаллерне, за воротами этого района течёт совсем иная жизнь, не входящая в рейтинги качества городской среды
Вестурбайр — самый прогрессивный и близкий к центру район. Теория шести рукопожатий здесь сокращается до двух — не удивляйтесь, если на улице вас вдруг поприветствует незнакомец. Это работает по принципу поездки в лифте: если заходит кто-то, кого ты не знаешь, поздороваться всё равно надо. А так как в малоэтажном Рейкьявике лифтов нет, исландцы перенесли эту привычку на улицу.
Грасия в Барселоне издавна считается рассадником радикального — национализма, каталанизма, анархизма. На стенах красуются призывы «Independencia per a Catalunya!» про свержение короля, отовсюду пахнет марихуаной. Архитектурных достопримечательностей в Грасии нет никаких, зато есть достопримечательности социальные: свободного духа и веселья. Не пропустите.
