Табло курса валют Уже запрещены в России, но вы наверняка их еще видите

Я тогда прошел от Белорусского вокзала до Кремля, и очереди к обменникам были всего в паре мест, а вот вывесок с курсами, скакнувшими выше 100 рублей, я видел пару десятков. Скоро я придумал целую фотоисторию об этом. Если 20 лет снимать с одной точки один и тот же дом с обменником — не вывеску крупным планом, а именно с расстояния — то по этой серии будет видна вся история нашей страны. Меняющийся курс валюты на табло работал бы таким якорем, привязывающим к дате: вот доллар за шесть рублей, вот за 18 (август, путч!), вот 22, вот 30, вот снова 30 (стабильность!), вот 40, вот 50 (война!), вот 70, вот 90, вот снова 60… Появились евроокна, потом салон красоты, шаурменная, рядом с обменником закрылись игровые автоматы и открылся сетевой ресторан, появилась велодорожка, а потом очередь за долларами, сетевой ресторан закрылся, но открылась бургерная…

Я всегда аккуратно относился к своим небольшим накоплениям, поэтому редко ходил в обменники — для меня они часть Москвы скорее визуально, чем экономически. Вряд ли сами они виноваты в спекуляции или раздувании истерики: в конце концов, их оборот наверняка ничтожен в масштабе экономики. Так что для меня это скорее символ, чем реальное место. Исчезновение этого символа было бы хорошим финальным кадром истории, которую я уже никогда не сниму.

Россия, как и Украина, до недавнего времени считалась страной кеша, где основной оборот розничной торговли проходит через наличные. Так исторически сложилось, в Советском Союзе банковский сектор не развивался, так же как в Европе и на Западе. А после большая доля экономики оставалась серой, с черными зарплатами в конвертах. Поэтому и обменники были логическим продолжением этой структуры. Сейчас в России постепенно растет доля безналичных расчетов в торговле — уже почти половина рынка. Так что обменники, которые агрессивно спекулируют на курсах (купить валюту задешево, продать задорого. — Прим. ред.), и так постепенно умерли бы.

Очевидно, что такие уличные табло разгоняли инфляционные ожидания (ожидания роста цен. — Прим. ред.). Ослабление рубля (скачки курса. — Прим. ред.) действительно ведет к ненормальному ускорению инфляции на определенную величину, в том числе и из-за финансовой неграмотности. Россияне вообще не отличают, например, инфляцию от девальвации, и это проблема. Если на каждом шагу показывать людям, что рубль падает, разгон цен увеличивается, это ущерб.

К самому закону о табло я отношусь скептически, он очень узкий. Но государству важен эффект, и если он достигается через запрет вывесок, значит, этот закон успешен. Хотя конечно, не нужно ударяться в крайности и по такой же логике запрещать, например, цены на заправках.

Я был в Дамаске осенью 2011 года, после первых столкновений Башара Асада с оппозицией, и тогда уже нельзя было купить иностранную валюту, снять через банкомат. Пыльные табло курса валют еще висели везде, просто они не горели. И, естественно, существовал черный рынок. Сначала это были классические обменники, а потом и их закрыли, нал можно было купить просто на базаре. По сути, это супермаркеты с восточным колоритом, а перед входом стоят автомобильчики, у которых курс написан на бумажке и приклеен к стеклу.

Нашей съемочной группе нужно было записать несколько простых общих планов улиц Дамаска, ничего секретного. Заранее сходили в министерство информации, получили аккредитацию — и к нам приставили человека в форме, мол, он вам поможет снимать. В итоге единственной его функцией было не дать нам снять ничего. Он просто проходил и как бы случайно заслонял собой объектив. Когда мы зашли на рынок, к нему подключился еще один сопровождающий — в нескольких метрах впереди он подбегал ко всем менялам, и они сразу отклеивали бумажки с курсами. Мы проходили мимо — и они вешали их обратно.