Проблемы диаспоры. Лев Левченко — о том, почему русские в эмиграции не здороваются друг с другом

«Сколько через тебя с 21 числа прошло? Через нашу квартиру человек десять». Один из этих десяти, впрочем, уже куда-то потерялся: ушел из дома и больше не писал. «Надеюсь, что нашел жилье».

Я общаюсь с поваром бара «Туф» в центре Еревана. «Туф» — одно из нескольких экспатских мест, открывшихся в столице Армении с февраля. Немного завидую соотечественникам, которые мигрировали в страну в осенью и теперь могут собираться здесь: мы-то, весенние, в панике бегали по всему городу с круглыми глазами, кидая рюкзаки где попало, а эти приехали уже на все готовенькое. В том же «Туфе» в какой-то момент организовали раздачу матрасов за донаты — как проговаривается мой собеседник, их уже разобрали.

В конце сентября — начале октября я любил шутить про то, что балабановская формулировка «мы русские на войне своих не бросаем», несмотря на все пропагандистские усилия, оказалась более применимой к тем, кто от настоящей ***** в эти дни бежал. Оказалось, что действительно не бросаем, — в отличие от тех, кто развешивает по оккупированным городам билборды. Такого уровня самоорганизации в критической ситуации русские не проявляли с Крымска или лесных пожаров десятого года. Только если в те разы нужно было спасаться от смертоносной стихии из-за бездействия государства, то теперь этой смертоносной стихией оказалось само российское государство.