«Чего боится Татьяна Толстая»: Колонка Виктора Вилисова

«Чего боится Татьяна Толстая»: Колонка Виктора Вилисова

Россияне не могут определиться, что хуже: ***** или отмена русской культуры в мире. К культуре обращаются как к последнему прибежищу и видят в ней спасение от агрессии и милитаризма. Но что, если русская культура — одна из виновников происходящего? И какими уже в ближайшие годы могут быть культуры на территории, которая сейчас называется РФ? The Village предложил поговорить об этом теоретику культуры Виктору Вилисову.

В понятных попытках закрыться от страшного горожане в последние пять месяцев обсуждали многое, кроме главного. Одно из самых существенных мест в воображении травмированных россиян сегодня занимает так называемая культура. Вокруг этого слова течет несколько разных дискуссий: про культуру отмены, про отмену русской культуры, про роль культуры в немирное время, про ответственность или безответственность культурных деятелей. Карикатурный адепт «духовочки» Николай Солодников в интервью Дудю жалуется, что мы «мало ходили в Эрмитаж» и поэтому все так; почти тут же от директора Эрмитажа прилетает интервью в жанре «Да, смерть!», где он евангелизирует самоутверждение за счет войн. В это время опальный режиссер Кирилл Серебренников во Франции умоляет перестать «отменять русскую культуру», а вместо нее отменить санкции против олигарха, который «помогал фильмам и ему лично» (и, как выяснилось только что, десять лет помогал еще и Росгвардии с российской армией). Писатель Михаил Шишкин в The Atlantic просит «не винить Достоевского». Короче, много происходит интересных событий в культурной жизни.

  Культура — как Россия: она великая, но любой чих угрожает ее существованию

Минимум последние 15 лет власть РФ на разных уровнях занималась дискредитацией и уничтожением любой агентности, направленной против нее самой, а в последние пару лет — вообще любой, не направленной на ее явную поддержку. В том числе в сфере культуры, потому что в воображении надзирателей культура тоже занимает важное место. Админресурс и его низовые коллаборанты беспрецедентно эффективны в этом деле в последние пять месяцев: череда увольнений, выдавливаний, доносов, закрытий и слияний привела к тому, что даже сайту «Афиша» больше не о чем рассказать. Демократический фейсбук* пишет об «уничтожении культуры в России», как писала об «уничтожении культуры в России» нацпатриот-общественность последние 30 лет. Угрозу культуре все видят в разном, но те, кто видит, защищают, как им кажется, что-то очень важное, чуть ли не единственное, что у нас есть. Получается такой парадокс: культура — вещь чрезвычайно могущественная, она пронизывает вообще все, она — база для антивоенного гуманизма или национальной идентичности, но одновременно она очень хрупкая, все время под угрозой и ее нужно оберегать: от государства, от либералов, от левой повесточки. Культура — как Россия: она великая, но любой чих угрожает ее существованию.

В период больших потрясений человеку нужно к чему-то прислониться, поэтому появляется такая идея, что из-за ***** в мире перестали различать «русское» и «российское», а из-за этого страдает образ русской культуры. Это банальная риторическая магия: мы хотим прислониться к чему-то хорошему, поэтому мы назначим все хорошее русским (с культурой в центре), а все нехорошее — путинским (с ******). Но игнорировать переплетенность этих двух обозначений и глупо, и безответственно. Дело в том, что русская культура на самом деле — это культура войны; на гораздо более тонких уровнях, чем видно на первый взгляд.

Вопрос определения культуры — один из самых интересных в социальных науках; пытаться остановиться на одном из определений в этом тексте бессмысленно. Но даже если понимать культуру, как ее понимает государство —«как сферу художественного производства», — все равно представление о том, что русская культура не виновата в милитаризме, ксенофобии и политическом равнодушии, неверное. Последние 100 лет критической теории наглядно показали, как за внешним содержанием произведения зашиваются — сознательно или нет — социальные установки, допускающие насилие и воспроизводящие неравенство.

Не зря феминистские теории многим обязаны литературному анализу — тому, что квир-теоретикесса Ив Кософски Седжвик называла «параноидальным чтением». Внимательное чтение текстов (в широком смысле — объектов культуры вообще) позволяет увидеть, как устроено общество и что в нем является допустимым, а что нет. Даже если в произведении не написано буквально «Киев наш», даже если это произведение о «маленьком человеке» или «о любви мужчины к женщине», оно может призывать к войне, провозглашать превосходство одной группы людей над другой, оправдывать насилие как способ разрешения конфликтов.

  Что в так называемой русской культуре позволяет насилию длиться?

В регионах с самыми жуткими условиями для женщин мало кто говорит буквально: «мы, мужчины, хотим продолжать держать женщин в подчинении»; обычно говорят: «мы так сильно ценим женщин, что хотим защитить их от всего, и методы защиты мы выберем сами». Сама по себе милитаристская риторика последние много сотен лет почти всегда поддерживается аргументом о безопасности тех, кто нападает. Короче говоря, ***** и культуру ***** поддерживает и позволяет ей продолжаться не только то, что заявляет об этом прямым образом.

Почему мне кажется непродуктивным разговор о культуре как спасении от агрессии и как о том, что необходимо защитить? Что в так называемой русской культуре позволяет насилию длиться?

Русская культура сегодня — это чистый динамизм. Естественно, гендерно окрашенный. Это такой типа чувствования, когда мужчина стремится. Русская культура сегодня и уже давно — это тот мем про «я в своем сознании настолько преисполнился», где герой живет тотальным ощущением, вайбами. Будь это степная «Русь-тройка», достоевщина, стремящаяся в глубину, или меланхоличное «в Москву, в Москву» — адепты русской культуры вешают на флаг именно стремление. В позднем СССР в противовес именно этому стремлению вперед появилась плеяда меланхоличных художников, которые работали дворниками и не стремились; но таких у нас включают в блэк-листы, а не в учебники. Примерно такой же тестостероновый динамизм подпитывает агрессивные правые движения, милитаризм, фашизм. Чекисты в РФ сегодня придумали себе виртуальных нацистов, но очевидно, что их самих онтологически привлекает динамизм, который лежит в природе нацизма настоящего. Красиво летят ракеты, броня крепка, и танки наши быстры. Когда депутат от «Родины», проклиная украинских нацистов, не может себя удержать от зиги — это довольно понятный мужской паттерн агрессивного динамизма, жеста силы, воли к власти и доминированию.

Это свойственно русской культуре давно — когда произведение или идея максимально очищается от нюансов и заземленности в повседневных человеческих практиках, и остается только дух. Исследователи также называют это сосредоточенностью на репрезентативной стороне жизни — когда строят потемкинские деревни или красят газон к приезду президента. «Русская культура» оглушительно виртуальна, и эта виртуальность достигла кульминации в XX веке в советском проекте и проекте нового советского человека. Новый советский человек и его культура почти не формулировались дискурсивно, они пропагандировались набором визуального, которое тоже характеризовалось стремлением, динамизмом. Философ Михаил Рыклин и многие другие отмечают, как в 30-е сталинский СССР оторвался от любой рациональности и окружил себя риторикой травмы, в которой коммунизм стал единственной воображаемой компенсацией этой травмы. В культуре этого времени дереализация жизни почти достигает предела; фашистская эстетизация политики превращает повседневность в такую стилизованную нирвану, потребление соцреализма работает как анестетик от реальности.

Сталинизм представлял себя как конец времени и исторических процессов, он стремился убежать от человеческого времени в постапокалиптическое безвременье — и все только ради реализации своего собственного проекта. Это такое же гипернарциссическое распространение себя в мир, какое заключено во фразе «зачем нам мир, в котором не будет России?». У этого всего в основе — уязвленное эго мужчины, который готов уничтожить вообще все, если хоть что-то ему неподконтрольно. Такой же (или гораздо больший) отлет за пределы рационального представляет собой сегодняшняя Россия: виртуальные враги, виртуальная собственная мощь, виртуальный народ и виртуальная легитимность. Но если авангард и сталинский гезамткунстверк еще несли в себе хотя бы какую-то укорененную в практиках оригинальность, то после 90-х Россия выживает на чистом либидинальном драйве: мы великие просто потому, что мы этого хотим.

Все это справедливо и для того, что называется русской культурой. Даже в последние 30 лет русская культура — это последовательный бег от нюансированной реальности: либо гиперреализм в виде чернухи, либо гиперэстетизация в виде соц-арта, постмодерна и костюмированных фильмов про аристократию. Видимо, поэтому мужчины-литераторы с таким раздражением и агрессией реагируют на появление в ландшафте русского языка автофикшен-литературы «по западному образцу», где, по их меркам, не происходит ничего и авторы и авторки, как им кажется, пишут «пресно».

  Культура, как пристанище всего чистого, служит местом, куда можно уйти от ответственности за участие в политической жизни

В последние пять месяцев это видно особенно ужасающе. Например, в декабре 2002 года, за несколько месяцев до вторжения американцев в Ирак, представители около 150 театров собрались в Нью-Йорке и организовали движение THAW — Theaters Against War, куда вошло несколько тысяч театральных деятелей. Весной они провели гигантскую акцию протеста: остановили всю текущую деятельность, а некоторые площадки стали использовать для сборов инициативных групп и публичного обсуждения происходящего. В феврале 2022 года ни один театр в России не остановил свою деятельность, вообще все «институции культуры» решили продолжить все, что делали, совершая свой прямой вклад в поддержку иллюзии нормальности происходящего, которую так хочет сохранить власть. Тот же Серебренников в недавнем интервью воспроизводит соображение уровня первокурсника худучилища, что «политика — это грязное дело», а он хочет «заниматься культурой». Культура, как пристанище всего чистого, служит местом, куда можно уйти от ответственности за участие в политической жизни. Но мы знаем, что культурная сфера в России устроена так же токсично, как и политическая: с коррупцией, неравенством, дискриминацией, ксенофобией, квирфобией и мизогинией.

Русская культура заключает в себе тотальность, уже тем, что под словом «русская» объединяет художественные и повседневные практики кучи колонизированных народов, которые не обязательно готовы называться русскими. Процесс присвоения занимает огромное место в культурной жизни: люди продолжают спорить, является ли художник «русским», если родился в Украине, является ли Бродский имперцем «за Россию» или все-таки либерастом. Эта мышиная возня на поле символического дает людям ощущение принадлежности к чему-то большому, пока власть доедает остатки публичной сферы. Сам этот разговор о том, что существует некий тотальный ландшафт, влияющий на неограниченное количество вещей, который можно присвоить и управлять им, не приводит ни к чему, кроме цикличного воспроизводства авторитарных установок. Поэтому россияне в отношениях с культурой сегодня оказываются внутри того, что Лорен Берлант называла «жестоким оптимизмом» — привязанностью к тому, что напрямую нам вредит.

  Придется тренировать внимание и уважение к «подноготным формам жизни», как такие люди видят любые формы жизни, отличающиеся от белых гетеронормативных горожан среднего класса

В этом смысле мне кажется очень продуктивным то, что пишет профессор Дэн Митчелл в тексте «Нет такой вещи, как культура». Он предполагает, что у того, что мы называем культурой, нет онтологического основания, поэтому нужно говорить, скорее, об идее культуры, которая объединяет под собой многообразие социальных порядков, отношений власти и материальных различий между людьми и народами. В России это совершенно точно именно идея культуры, потому что она заряжена некодифицируемым тотальным ощущением: что есть что-то безусловно хорошее и важное, что защищают и Прилепин, и Глуховский, что спасает одних от одного, а других от другого, что есть вот это «наше всё» и оно выступает такой тканью социальной жизни.

Я очень рад, что сегодня эта идея под угрозой. Многие сомневаются в том, что Россия выйдет из ***** такой же, какой вошла, поэтому тотальной идее культуры в этой части мира может грозить расщепление. У нас есть шанс наконец серьезно столкнуться с тем, о чем писал Мишель де Серто — с «культурами во множественном числе», которые так или иначе были здесь все время, но начали получать форму и агентность в последние лет десять.

И тогда наступит то, чего так боится Татьяна Толстая, дорожащая своим родом и воображающая себя аристократкой, будучи буквально фейсбучной* бабкой с рецептами, — что придется начать расшаркиваться. Что придется тренировать внимание и уважение к «подноготным формам жизни», как такие люди видят любые формы жизни, отличающиеся от белых гетеронормативных горожан среднего класса. Что придется спрашивать у людей их местоимения, запоминать «сложные» имена, что, возможно, в привычных местах с вами перестанут разговаривать на русском языке. Что придется открыто обсуждать ряд традиционных для русской культуры секретиков типа детей, смерти, сексуальности, насилия. Что придется принимать различия как существенные и продуктивные, а не отмахиваться: «ну мы же все россияне». Что придется действительно думать, воспроизводит ли то, что ты пишешь и делаешь, неравенство и ксенофобию. Что такие люди, как Пиотровский, начнут чувствовать себя в небезопасности, поддерживая агрессию.

  Невозможно влияние малого на большое, а большое в России представляет собой выхолощенное виртуальное ничто, чистую идею о величии

Здоровая социальная жизнь подразумевает возможность взаимного влияния разных людей и сообществ. Когда актер неславянской внешности не может устроиться в театр или его не берут на нормальные роли — это гейткипинг, который препятствует взаимному влиянию. В таких условиях одна единица подавляет другую и вынуждает ее к ассимиляции. «Культурная жизнь» в РФ устроена по принципу существования маленького при большом: большие театры/концертные залы/филармонии с классической вампукой — и рядом с ними «малые» и «новые» сцены, куда иногда пускали крамолу. 10 миллионов рублей получает режиссер драматического спектакля на большой сцене и 200 тысяч рублей получает фестиваль перформанса с командой из шести человек. В таких условиях невозможно влияние малого на большое, а большое в России представляет собой выхолощенное виртуальное ничто, чистую идею о величии.

Мы очень много говорили про культуру и совсем не говорили про отношения власти, которыми пронизаны общества. Это привело к тому, что мы пытаемся решить текущие проблемы неподходящим инструментом. Мне кажется, сейчас самое время отложить культуру в сторону.

* Meta Platforms Inc., которой принадлежат Facebook и Instagram, признана в РФ экстремистской организацией, ее деятельность на территории страны запрещена.

Share
скопировать ссылку

Читайте также:

Такого больше не будет
Такого больше не будет Лев Левченко — о том, как война погрузила Россию в ностальгию
Такого больше не будет

Такого больше не будет
Лев Левченко — о том, как война погрузила Россию в ностальгию

Полная история московских ларьков прессы
Полная история московских ларьков прессы
Полная история московских ларьков прессы

Полная история московских ларьков прессы

«Просыпайся, бабушка, мне уже не стыдно». Как устроена русская ура-патриотическая поэзия
«Просыпайся, бабушка, мне уже не стыдно». Как устроена русская ура-патриотическая поэзия
«Просыпайся, бабушка, мне уже не стыдно». Как устроена русская ура-патриотическая поэзия

«Просыпайся, бабушка, мне уже не стыдно». Как устроена русская ура-патриотическая поэзия

Словарь войны
Словарь войны Как «спецоперация» меняет язык
Словарь войны

Словарь войны
Как «спецоперация» меняет язык

Новое и лучшее

Как вернувшиеся с войны собирают ОПГ

«Выживи, зайка»

Что думает о войне девушка, которая сосет чупа-чупс в рекламе «ЧВК Вагнера» на Pornhub?

Путина — в Гаагу. Лев Левченко — о том, что значит решение Международного уголовного суда арестовать президента России

Строители из России едут на заработки в оккупацию — в разрушенный Мариуполь. Что у них в голове?

Первая полоса

«Когда отец умер, стало грустнее некуда». Как мигранты из СНГ тоже едут в оккупированный Мариуполь
«Когда отец умер, стало грустнее некуда». Как мигранты из СНГ тоже едут в оккупированный Мариуполь И, обманутые, возвращаются ни с чем
«Когда отец умер, стало грустнее некуда». Как мигранты из СНГ тоже едут в оккупированный Мариуполь

«Когда отец умер, стало грустнее некуда». Как мигранты из СНГ тоже едут в оккупированный Мариуполь
И, обманутые, возвращаются ни с чем

Как косить?

И какие инструменты для этого есть

Как косить?
И какие инструменты для этого есть

«Выживи, зайка»

«Выживи, зайка»Девушка оставила послания на стене в Мариуполе. Их нашел строитель в оккупации спустя год. Смотрите

«Выживи, зайка»

«Выживи, зайка» Девушка оставила послания на стене в Мариуполе. Их нашел строитель в оккупации спустя год. Смотрите

Антивоенные граффитисты — о том, как совесть преобладает над страхом, и ночных столкновениях с полицией
Антивоенные граффитисты — о том, как совесть преобладает над страхом, и ночных столкновениях с полицией «Бездействие — это не выход»
Антивоенные граффитисты — о том, как совесть преобладает над страхом, и ночных столкновениях с полицией

Антивоенные граффитисты — о том, как совесть преобладает над страхом, и ночных столкновениях с полицией
«Бездействие — это не выход»

Строители из России едут на заработки в оккупацию — в разрушенный Мариуполь. Что у них в голове?
Строители из России едут на заработки в оккупацию — в разрушенный Мариуполь. Что у них в голове? Собрали рассказы этих людей
Строители из России едут на заработки в оккупацию — в разрушенный Мариуполь. Что у них в голове?

Строители из России едут на заработки в оккупацию — в разрушенный Мариуполь. Что у них в голове?
Собрали рассказы этих людей

Почему в «Открытое пространство» постоянно приходят силовики?
Почему в «Открытое пространство» постоянно приходят силовики? «Место силы» активистов
Почему в «Открытое пространство» постоянно приходят силовики?

Почему в «Открытое пространство» постоянно приходят силовики?
«Место силы» активистов

Как в России чинят электронику и бытовую технику после введения санкций?
Как в России чинят электронику и бытовую технику после введения санкций? «Все тогда, закрываемся, идем по домам, больше не будем работать в сервисе»
Как в России чинят электронику и бытовую технику после введения санкций?

Как в России чинят электронику и бытовую технику после введения санкций?
«Все тогда, закрываемся, идем по домам, больше не будем работать в сервисе»

Большой разговор с Эдуардом Лукояновым

Большой разговор с Эдуардом Лукояновым«Блэк-метал — это про безграничную свободу, но не за счет другого, как в мамлеевщине, а за счет себя»

Большой разговор с Эдуардом Лукояновым

Большой разговор с Эдуардом Лукояновым «Блэк-метал — это про безграничную свободу, но не за счет другого, как в мамлеевщине, а за счет себя»

Репортаж Роберта Гараева из стамбульского клуба Mecra
Репортаж Роберта Гараева из стамбульского клуба Mecra Квир-техно, Шакира и отношение к наготе
Репортаж Роберта Гараева из стамбульского клуба Mecra

Репортаж Роберта Гараева из стамбульского клуба Mecra
Квир-техно, Шакира и отношение к наготе

Где позавтракать в Стамбуле: 8 необычных локаций
Где позавтракать в Стамбуле: 8 необычных локаций Антикварное кафе, лучшие в городе панкейки, круассаны, яйца бенедикт и сырники
Где позавтракать в Стамбуле: 8 необычных локаций

Где позавтракать в Стамбуле: 8 необычных локаций
Антикварное кафе, лучшие в городе панкейки, круассаны, яйца бенедикт и сырники

Четыре истории о том, как поддерживать отношения на расстоянии во время войны
Четыре истории о том, как поддерживать отношения на расстоянии во время войны Ежедневные созвоны, совместные просмотры кино, сюрпризы в онлайн-магазинах
Четыре истории о том, как поддерживать отношения на расстоянии во время войны

Четыре истории о том, как поддерживать отношения на расстоянии во время войны
Ежедневные созвоны, совместные просмотры кино, сюрпризы в онлайн-магазинах

В России появляются памятники участникам вторжения в Украину
В России появляются памятники участникам вторжения в Украину «Памятниками и прочим официозом чиновники пытаются заполнить вакуум»
В России появляются памятники участникам вторжения в Украину

В России появляются памятники участникам вторжения в Украину
«Памятниками и прочим официозом чиновники пытаются заполнить вакуум»

«Внутри меня сияла электрическая петля»: Как раковая опухоль заставляет задуматься о кризисе заботы

«Внутри меня сияла электрическая петля»: Как раковая опухоль заставляет задуматься о кризисе заботыБольшое эссе Виктора Вилисова

«Внутри меня сияла электрическая петля»: Как раковая опухоль заставляет задуматься о кризисе заботы

«Внутри меня сияла электрическая петля»: Как раковая опухоль заставляет задуматься о кризисе заботы Большое эссе Виктора Вилисова

Синекдоха Монток — о новом альбоме, войне и травме

Синекдоха Монток — о новом альбоме, войне и травме«Я обречен делать Пьеро-кор»

Синекдоха Монток — о новом альбоме, войне и травме

Синекдоха Монток — о новом альбоме, войне и травме «Я обречен делать Пьеро-кор»

Что говорят коллеги об обвиненном в шпионаже журналисте WSJ Эване Гершковиче?
Что говорят коллеги об обвиненном в шпионаже журналисте WSJ Эване Гершковиче? «Честный, добрый и храбрый»
Что говорят коллеги об обвиненном в шпионаже журналисте WSJ Эване Гершковиче?

Что говорят коллеги об обвиненном в шпионаже журналисте WSJ Эване Гершковиче?
«Честный, добрый и храбрый»

Интервью с фронтменом HMLTD — группы, которая должна была выступить на «Боли» в 2022 :'(

Интервью с фронтменом HMLTD — группы, которая должна была выступить на «Боли» в 2022 :'(«Настоящее искусство существует на границе с безвкусицей и дерьмом, как фильмы Феллини»

Интервью с фронтменом HMLTD — группы, которая должна была выступить на «Боли» в 2022 :'(

Интервью с фронтменом HMLTD — группы, которая должна была выступить на «Боли» в 2022 :'( «Настоящее искусство существует на границе с безвкусицей и дерьмом, как фильмы Феллини»

Алиса Таёжная — о главном фестивале документального кино с острой политической позицией
Алиса Таёжная — о главном фестивале документального кино с острой политической позицией Протесты в Ираке, ультраправые в Польше и жизнь после сиюминутной славы
Алиса Таёжная — о главном фестивале документального кино с острой политической позицией

Алиса Таёжная — о главном фестивале документального кино с острой политической позицией
Протесты в Ираке, ультраправые в Польше и жизнь после сиюминутной славы

«90-е были окном возможностей, из которого не просто сквозняк — шторм фигачил»
«90-е были окном возможностей, из которого не просто сквозняк — шторм фигачил» Феликс Бондарев (RSAC), МС Сенечка и другие — о съемках в «Марше утренней зари» Романа Качанова
«90-е были окном возможностей, из которого не просто сквозняк — шторм фигачил»

«90-е были окном возможностей, из которого не просто сквозняк — шторм фигачил»
Феликс Бондарев (RSAC), МС Сенечка и другие — о съемках в «Марше утренней зари» Романа Качанова

Как вернувшиеся с войны собирают ОПГ

Как вернувшиеся с войны собирают ОПГВот пример «афганцев». Это четвертая часть цикла о преступности после войн

Как вернувшиеся с войны собирают ОПГ

Как вернувшиеся с войны собирают ОПГ
Вот пример «афганцев». Это четвертая часть цикла о преступности после войн

За что ВШЭ увольняет преподавателей, которые выступают против войны?
За что ВШЭ увольняет преподавателей, которые выступают против войны? Сквернословие, прогулы и аморальные поступки
За что ВШЭ увольняет преподавателей, которые выступают против войны?

За что ВШЭ увольняет преподавателей, которые выступают против войны?
Сквернословие, прогулы и аморальные поступки

Последним расстрелянным человеком в России был маньяк. Его звали Фишер, и о нем сняли сериал
Последним расстрелянным человеком в России был маньяк. Его звали Фишер, и о нем сняли сериал День прошел, число сменилось, нихуя не изменилось
Последним расстрелянным человеком в России был маньяк. Его звали Фишер, и о нем сняли сериал

Последним расстрелянным человеком в России был маньяк. Его звали Фишер, и о нем сняли сериал
День прошел, число сменилось, нихуя не изменилось

Каким был эмигрантский Париж 100 лет назад?
Каким был эмигрантский Париж 100 лет назад? Рассказываем вместе с проектом «После России»
Каким был эмигрантский Париж 100 лет назад?

Каким был эмигрантский Париж 100 лет назад?
Рассказываем вместе с проектом «После России»

Похищенное детство и национальный реваншизм: Пересматриваем «Акиру» 35 лет спустя

Похищенное детство и национальный реваншизм: Пересматриваем «Акиру» 35 лет спустяЗаключительный выпуск пацифистских аниме-рекомендаций от Петра Полещука

Похищенное детство и национальный реваншизм: Пересматриваем «Акиру» 35 лет спустя

Похищенное детство и национальный реваншизм: Пересматриваем «Акиру» 35 лет спустя
Заключительный выпуск пацифистских аниме-рекомендаций от Петра Полещука

Что делать при панической атаке: Как поддержать себя и другого
Что делать при панической атаке: Как поддержать себя и другого Подробная инструкция психолога Анны Шипициной
Что делать при панической атаке: Как поддержать себя и другого

Что делать при панической атаке: Как поддержать себя и другого
Подробная инструкция психолога Анны Шипициной

История взлета и падения Hydra

История взлета и падения HydraИ что происходит с наркоторговлей в даркнете сейчас

История взлета и падения Hydra

История взлета и падения Hydra
И что происходит с наркоторговлей в даркнете сейчас

Как художница Дарья Винокурова возвращает забытое культурное наследие Яузы?
Как художница Дарья Винокурова возвращает забытое культурное наследие Яузы? «Это река интроверт, но если вглядеться, можно увидеть ее особый характер»
Как художница Дарья Винокурова возвращает забытое культурное наследие Яузы?

Как художница Дарья Винокурова возвращает забытое культурное наследие Яузы?
«Это река интроверт, но если вглядеться, можно увидеть ее особый характер»

«Шершни»: Хитовый сериал в духе «Остаться в живых» и «Повелителя мух»
«Шершни»: Хитовый сериал в духе «Остаться в живых» и «Повелителя мух» Рецензия Ивана Афанасьева
«Шершни»: Хитовый сериал в духе «Остаться в живых» и «Повелителя мух»

«Шершни»: Хитовый сериал в духе «Остаться в живых» и «Повелителя мух»
Рецензия Ивана Афанасьева

Ищем представителей рабочего класса в российской музыке (результаты так себе)
Ищем представителей рабочего класса в российской музыке (результаты так себе) Большой текст про группу Sleaford Mods. Часть 2
Ищем представителей рабочего класса в российской музыке (результаты так себе)

Ищем представителей рабочего класса в российской музыке (результаты так себе)
Большой текст про группу Sleaford Mods. Часть 2

«Малые дети любят Кахети»: Гид по натуральным грузинским винодельням
«Малые дети любят Кахети»: Гид по натуральным грузинским винодельням Ori Marani, Lapati Wines, Tevza и другие производители, за которыми стоит следить
«Малые дети любят Кахети»: Гид по натуральным грузинским винодельням

«Малые дети любят Кахети»: Гид по натуральным грузинским винодельням
Ori Marani, Lapati Wines, Tevza и другие производители, за которыми стоит следить

«Мальчик из хорошей семьи»

«Мальчик из хорошей семьи»Как Борис Пиотровский должен был стать новым Капковым в Петербурге, но прицепил на лацкан Z

«Мальчик из хорошей семьи»

«Мальчик из хорошей семьи» Как Борис Пиотровский должен был стать новым Капковым в Петербурге, но прицепил на лацкан Z

Мерч российских благотворительных фондов и НКО
Мерч российских благотворительных фондов и НКО Покупаем, помогая
Мерч российских благотворительных фондов и НКО

Мерч российских благотворительных фондов и НКО
Покупаем, помогая

Большое интервью с композитором Сергеем Невским
Большое интервью с композитором Сергеем Невским Почему важно слушать музыку тех, кто остался?
Большое интервью с композитором Сергеем Невским

Большое интервью с композитором Сергеем Невским
Почему важно слушать музыку тех, кто остался?

«Остров Джованни» — мультик про оккупацию Курильских островов
«Остров Джованни» — мультик про оккупацию Курильских островов Продолжаем серию пацифистских аниме-рекомендаций от Петра Полещука
«Остров Джованни» — мультик про оккупацию Курильских островов

«Остров Джованни» — мультик про оккупацию Курильских островов
Продолжаем серию пацифистских аниме-рекомендаций от Петра Полещука

«Отец хватался за ружье и грозился всех перестрелять» История Виктора Иванова, рассказанная его дочерью

«Отец хватался за ружье и грозился всех перестрелять» История Виктора Иванова, рассказанная его дочерью Это цикл о преступности после войны. Третья часть

«Отец хватался за ружье и грозился всех перестрелять» История Виктора Иванова, рассказанная его дочерью

«Отец хватался за ружье и грозился всех перестрелять» История Виктора Иванова, рассказанная его дочерью
Это цикл о преступности после войны. Третья часть

«Счастливчик Хэнк» — сериал о преподавателе литературы в творческом и духовном кризисе. В главной роли — Боб Оденкёрк
«Счастливчик Хэнк» — сериал о преподавателе литературы в творческом и духовном кризисе. В главной роли — Боб Оденкёрк Рецензия Ивана Афанасьева
«Счастливчик Хэнк» — сериал о преподавателе литературы в творческом и духовном кризисе. В главной роли — Боб Оденкёрк

«Счастливчик Хэнк» — сериал о преподавателе литературы в творческом и духовном кризисе. В главной роли — Боб Оденкёрк
Рецензия Ивана Афанасьева

Как выживает независимый книжный бизнес?
Как выживает независимый книжный бизнес? Рассказывают Сурков («Циолковский»), Куприянов («Фаланстер»), Пархоменко и другие
Как выживает независимый книжный бизнес?

Как выживает независимый книжный бизнес?
Рассказывают Сурков («Циолковский»), Куприянов («Фаланстер»), Пархоменко и другие

«Пять лет мучений». История Владимира Федоркова, который убивал на «Афгане» и в мирной жизни

«Пять лет мучений». История Владимира Федоркова, который убивал на «Афгане» и в мирной жизниЭто цикл о преступности после войны. Вторая часть

«Пять лет мучений». История Владимира Федоркова, который убивал на «Афгане» и в мирной жизни

«Пять лет мучений». История Владимира Федоркова, который убивал на «Афгане» и в мирной жизни
Это цикл о преступности после войны. Вторая часть

Альбому «Meteora» Linkin Park 20 лет. Почему он до сих пор в наших сердцах?
Альбому «Meteora» Linkin Park 20 лет. Почему он до сих пор в наших сердцах? Николай Овчинников — о главной пластинке нулевых
Альбому «Meteora» Linkin Park 20 лет. Почему он до сих пор в наших сердцах?

Альбому «Meteora» Linkin Park 20 лет. Почему он до сих пор в наших сердцах?
Николай Овчинников — о главной пластинке нулевых

Где пить кофе в Белграде
Где пить кофе в Белграде Главные спешелти-споты, где можно найти V60, кемекс, пуровер и дрип-кофе
Где пить кофе в Белграде

Где пить кофе в Белграде
Главные спешелти-споты, где можно найти V60, кемекс, пуровер и дрип-кофе

Я голосую против всех: Почему Sleaford Mods — важнейшая британская группа последних десяти лет?
Я голосую против всех: Почему Sleaford Mods — важнейшая британская группа последних десяти лет? Большой текст к выходу нового альбома. Часть 1.
Я голосую против всех: Почему Sleaford Mods — важнейшая британская группа последних десяти лет?

Я голосую против всех: Почему Sleaford Mods — важнейшая британская группа последних десяти лет?
Большой текст к выходу нового альбома. Часть 1.

«Самый скандальный поэт Ленинграда»

«Самый скандальный поэт Ленинграда»Две девушки заявляют, что Евгений Мякишев применял к ним насилие и избивал. Записали их рассказы

«Самый скандальный поэт Ленинграда»

«Самый скандальный поэт Ленинграда» Две девушки заявляют, что Евгений Мякишев применял к ним насилие и избивал. Записали их рассказы

История Петра Рочева: Афган, телевизор на берегу Печоры и мгновенная смерть в Украине

История Петра Рочева: Афган, телевизор на берегу Печоры и мгновенная смерть в УкраинеЭто цикл о преступности после войны. Первая часть

История Петра Рочева: Афган, телевизор на берегу Печоры и мгновенная смерть в Украине

История Петра Рочева: Афган, телевизор на берегу Печоры и мгновенная смерть в Украине
Это цикл о преступности после войны. Первая часть

Чем занять руки в Тбилиси: Мастер-классы, курсы и студии
Чем занять руки в Тбилиси: Мастер-классы, курсы и студии Лепим горшки и шьем
Чем занять руки в Тбилиси: Мастер-классы, курсы и студии

Чем занять руки в Тбилиси: Мастер-классы, курсы и студии
Лепим горшки и шьем

«Айта»: Бескомпромиссный детективный триллер о мести и правосудии, снятый в Якутии
«Айта»: Бескомпромиссный детективный триллер о мести и правосудии, снятый в Якутии Что такое российское правосудие и существует ли оно вообще?
«Айта»: Бескомпромиссный детективный триллер о мести и правосудии, снятый в Якутии

«Айта»: Бескомпромиссный детективный триллер о мести и правосудии, снятый в Якутии
Что такое российское правосудие и существует ли оно вообще?

История фортепианных дуэтов от Листа до Лэнга
История фортепианных дуэтов от Листа до Лэнга К большому концерту Sound Up в Москве
История фортепианных дуэтов от Листа до Лэнга

История фортепианных дуэтов от Листа до Лэнга
К большому концерту Sound Up в Москве

Как убивали российский театр
Как убивали российский театр Почему гостеатры сотрудничают с силовиками? Остались ли в России независимые проекты?
Как убивали российский театр

Как убивали российский театр
Почему гостеатры сотрудничают с силовиками? Остались ли в России независимые проекты?

От баклавы до дондурмы и тулумбы: 13 главных турецких сладостей
От баклавы до дондурмы и тулумбы: 13 главных турецких сладостей И где их попробовать в Стамбуле
От баклавы до дондурмы и тулумбы: 13 главных турецких сладостей

От баклавы до дондурмы и тулумбы: 13 главных турецких сладостей
И где их попробовать в Стамбуле

Как две российские режиссерки сняли фильм в кенийской тюрьме
Как две российские режиссерки сняли фильм в кенийской тюрьме А затем представили его на Берлинале
Как две российские режиссерки сняли фильм в кенийской тюрьме

Как две российские режиссерки сняли фильм в кенийской тюрьме
А затем представили его на Берлинале

Группа Ubel — дарквейв-дуэт брата и сестры из Новосибирска

Группа Ubel — дарквейв-дуэт брата и сестры из НовосибирскаОб альбоме «Лидокаин», трибьюте «Аквариуму» и выступлении перед Киркоровым

Группа Ubel — дарквейв-дуэт брата и сестры из Новосибирска

Группа Ubel — дарквейв-дуэт брата и сестры из Новосибирска
Об альбоме «Лидокаин», трибьюте «Аквариуму» и выступлении перед Киркоровым

Новые (и не очень) капиталисты: Кому достались активы ушедших из России компаний
Новые (и не очень) капиталисты: Кому достались активы ушедших из России компаний Миллиардеры, местные менеджеры, держатели франшиз
Новые (и не очень) капиталисты: Кому достались активы ушедших из России компаний

Новые (и не очень) капиталисты: Кому достались активы ушедших из России компаний
Миллиардеры, местные менеджеры, держатели франшиз

2023-й только начался, но уже ставит рекорд по доносам. Собрали 7 таких историй
2023-й только начался, но уже ставит рекорд по доносам. Собрали 7 таких историй Молитвы, посты в соцсетях, карикатуры
2023-й только начался, но уже ставит рекорд по доносам. Собрали 7 таких историй

2023-й только начался, но уже ставит рекорд по доносам. Собрали 7 таких историй
Молитвы, посты в соцсетях, карикатуры

Деколонизация в технике коллажа

Деколонизация в технике коллажаАртур Гранд — о методе Сергея Параджанова

Деколонизация в технике коллажа

Деколонизация в технике коллажа
Артур Гранд — о методе Сергея Параджанова

Террористический пафос и классовый гнев: Что мы не знаем о The Stone Roses?
Террористический пафос и классовый гнев: Что мы не знаем о The Stone Roses? Полная история группы от Петра Полещука. Часть 2
Террористический пафос и классовый гнев: Что мы не знаем о The Stone Roses?

Террористический пафос и классовый гнев: Что мы не знаем о The Stone Roses?
Полная история группы от Петра Полещука. Часть 2

«Тайная история трусов» и еще 6 книг о прошлом с необычного ракурса
«Тайная история трусов» и еще 6 книг о прошлом с необычного ракурса История жопы, водки и соли
«Тайная история трусов» и еще 6 книг о прошлом с необычного ракурса

«Тайная история трусов» и еще 6 книг о прошлом с необычного ракурса
История жопы, водки и соли

В натисках бури. Украинская поэзия до и во время войны

В натисках бури. Украинская поэзия до и во время войныАвторский обзор Анны Аксеновой на The Village

В натисках бури. Украинская поэзия до и во время войны

В натисках бури. Украинская поэзия до и во время войны
Авторский обзор Анны Аксеновой на The Village

«Я наконец-то свободный человек»: История Олеси Кривцовой, которая сбежала от преследований в Литву
«Я наконец-то свободный человек»: История Олеси Кривцовой, которая сбежала от преследований в Литву МВД уже объявило в розыск архангельскую студентку
«Я наконец-то свободный человек»: История Олеси Кривцовой, которая сбежала от преследований в Литву

«Я наконец-то свободный человек»: История Олеси Кривцовой, которая сбежала от преследований в Литву
МВД уже объявило в розыск архангельскую студентку

Жонглирование фактами, схематизм и медведи: Из чего сделаны фильмы про «ЧВК Вагнер»?
Жонглирование фактами, схематизм и медведи: Из чего сделаны фильмы про «ЧВК Вагнер»? Разбираемся, как устроена частная пропаганда войны
Жонглирование фактами, схематизм и медведи: Из чего сделаны фильмы про «ЧВК Вагнер»?

Жонглирование фактами, схематизм и медведи: Из чего сделаны фильмы про «ЧВК Вагнер»?
Разбираемся, как устроена частная пропаганда войны

«Могила светлячков» — классика студии Ghibli
«Могила светлячков» — классика студии Ghibli «Война начинается со смерти и смертью заканчивается»
«Могила светлячков» — классика студии Ghibli

«Могила светлячков» — классика студии Ghibli
«Война начинается со смерти и смертью заканчивается»

«Годы» — сериал 2019 года, в котором Россия вторгается в Украину, а США начинает ядерную войну с Китаем
«Годы» — сериал 2019 года, в котором Россия вторгается в Украину, а США начинает ядерную войну с Китаем Мы пересмотрели его и рассказываем, как политическая сатира автора «Это грех» смотрится в 2023 году
«Годы» — сериал 2019 года, в котором Россия вторгается в Украину, а США начинает ядерную войну с Китаем

«Годы» — сериал 2019 года, в котором Россия вторгается в Украину, а США начинает ядерную войну с Китаем
Мы пересмотрели его и рассказываем, как политическая сатира автора «Это грех» смотрится в 2023 году

Путина — в Гаагу. Лев Левченко — о том, что значит решение Международного уголовного суда арестовать президента России
Путина — в Гаагу. Лев Левченко — о том, что значит решение Международного уголовного суда арестовать президента России Президенту выдали ордер на арест
Путина — в Гаагу. Лев Левченко — о том, что значит решение Международного уголовного суда арестовать президента России

Путина — в Гаагу. Лев Левченко — о том, что значит решение Международного уголовного суда арестовать президента России
Президенту выдали ордер на арест