Спланированная нищета. Лев Левченко — о том, почему в Украине воюют люди из самых бедных регионов России
К шестому месяцу войны в голову лезет всякое. В мае Русская служба Би-би-си выпустила большой текст о Вадиме Шишимарине — первом российском солдате, которого в Украине приговорили к пожизненному заключению за военные преступления. Двадцатиоднолетний сержант 4-й Кантемировской танковой дивизии Шишимарин был одним из участников обреченного марш-броска на Киев — его колонна встала в Сумской области, ночью кто-то из военных подорвался на мине, часовые в неразберихе дали автоматную очередь, ранив еще троих своих. Пострадавших приказали отвезти в госпиталь обратно в Россию, но через пару десятков километров колонну обстреляли, выжившие, включая сопровождающего Шишимарина бросились обратно, в сторону расположения.
Неразбериха продолжилась: в угнанную машину вместе с Шишимариным влез какой-то военный без знаков отличия, который на въезде в поселок Чупаховка увидел разговаривающего по телефону местного на велосипеде — им оказался тракторист на пенсии Александр Шелипов — подумал, что он передает информацию ВСУ, начал орать на Шишимарина, чтобы тот открыл по нему огонь. Шишимарин выстрелил, «чтобы от меня отстали», — Шелипов погиб на месте. Потом военные сменили машину, их снова обстреляли из ружей уже местные охотники, военный без опознавательных знаков погиб, выжившие продолжили двигаться дальше в сторону расположения по полям и болотам, но в итоге сдались в плен.
Что не отменяет вопроса о том, как вышло, что за Россию воюют люди, для которых армия оказалась единственным социальным лифтом? Кажется, у меня есть на него ответ
Ближе к концу, военные заночевали на свиноферме возле села Оленовское. Там они разговорились с — ну, наверное, взятым ими в заложники — сторожем Николаем Ярызко. Уже в разговоре с журналистами Би-би-си Ярызко вспомнил такую деталь: мол, в какой-то момент старший лейтенант Калинин, непосредственный начальник Шишимарина, спросил у него: «Что это у вас за села, дома кирпичные, дороги асфальтированные, разве это село?» Сторож ответил: «Село, запущенное причем село. А им дико, что мы живем так».
Дико, что мы живем так. То, что за Россию в этой войне воюют люди из, мягко говоря, не самых богатых регионов, стало понятно почти сразу — все видели эти картинки из приграничных пунктов СДЭК, разграбленные под Киевом дома и прочее. Да и истории про удивленного кирпичными домами лейтенанта Калинина уже стали скорее апокрифом: мы ничего не знаем про конкретного Калинина, его обменяли до суда над Шишимариным, но сам Шишимарин, уроженец Усть-Илимска, хоть и обеспечивал семью своей зарплатой контрактника в 40 тысяч рублей в месяц (средняя по этому городу), но, будучи сибиряком, вряд ли мог удивиться каменному дому в пригороде. Что не отменяет, впрочем, вопроса о том, а как вообще так вышло, что за Россию воюют люди, для которых армия оказалась единственным социальным лифтом? Кажется, у меня есть на него ответ.
Чтобы прочитать целиком, купите подписку. Она открывает сразу три издания
месяц
год
Подписка предоставлена Redefine.media. Её можно оплатить российской или иностранной картой. Продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.
На связи The Village, это платный журнал. Чтобы читать нас, нужна подписка. Купите её, чтобы мы продолжали рассказывать вам эксклюзивные истории. Это не дороже, чем сходить в барбершоп.
The Village — это журнал о городах и жизни вопреки: про искусство, уличную политику, преодоление, травмы, протесты, панк и смелость оставаться собой. Получайте регулярные дайджесты The Village по событиям в Москве, Петербурге, Тбилиси, Ереване, Белграде, Стамбуле и других городах. Читайте наши репортажи, расследования и эксклюзивные свидетельства. Мир — есть все, что имеет место. Мы остаемся в нем с вами.
