Спланированная нищета. Лев Левченко — о том, почему в Украине воюют люди из самых бедных регионов России
К шестому месяцу войны в голову лезет всякое. В мае Русская служба Би-би-си выпустила большой текст о Вадиме Шишимарине — первом российском солдате, которого в Украине приговорили к пожизненному заключению за военные преступления. Двадцатиоднолетний сержант 4-й Кантемировской танковой дивизии Шишимарин был одним из участников обреченного марш-броска на Киев — его колонна встала в Сумской области, ночью кто-то из военных подорвался на мине, часовые в неразберихе дали автоматную очередь, ранив еще троих своих. Пострадавших приказали отвезти в госпиталь обратно в Россию, но через пару десятков километров колонну обстреляли, выжившие, включая сопровождающего Шишимарина бросились обратно, в сторону расположения.
Неразбериха продолжилась: в угнанную машину вместе с Шишимариным влез какой-то военный без знаков отличия, который на въезде в поселок Чупаховка увидел разговаривающего по телефону местного на велосипеде — им оказался тракторист на пенсии Александр Шелипов — подумал, что он передает информацию ВСУ, начал орать на Шишимарина, чтобы тот открыл по нему огонь. Шишимарин выстрелил, «чтобы от меня отстали», — Шелипов погиб на месте. Потом военные сменили машину, их снова обстреляли из ружей уже местные охотники, военный без опознавательных знаков погиб, выжившие продолжили двигаться дальше в сторону расположения по полям и болотам, но в итоге сдались в плен.
Что не отменяет вопроса о том, как вышло, что за Россию воюют люди, для которых армия оказалась единственным социальным лифтом? Кажется, у меня есть на него ответ
Ближе к концу, военные заночевали на свиноферме возле села Оленовское. Там они разговорились с — ну, наверное, взятым ими в заложники — сторожем Николаем Ярызко. Уже в разговоре с журналистами Би-би-си Ярызко вспомнил такую деталь: мол, в какой-то момент старший лейтенант Калинин, непосредственный начальник Шишимарина, спросил у него: «Что это у вас за села, дома кирпичные, дороги асфальтированные, разве это село?» Сторож ответил: «Село, запущенное причем село. А им дико, что мы живем так».
Дико, что мы живем так. То, что за Россию в этой войне воюют люди из, мягко говоря, не самых богатых регионов, стало понятно почти сразу — все видели эти картинки из приграничных пунктов СДЭК, разграбленные под Киевом дома и прочее. Да и истории про удивленного кирпичными домами лейтенанта Калинина уже стали скорее апокрифом: мы ничего не знаем про конкретного Калинина, его обменяли до суда над Шишимариным, но сам Шишимарин, уроженец Усть-Илимска, хоть и обеспечивал семью своей зарплатой контрактника в 40 тысяч рублей в месяц (средняя по этому городу), но, будучи сибиряком, вряд ли мог удивиться каменному дому в пригороде. Что не отменяет, впрочем, вопроса о том, а как вообще так вышло, что за Россию воюют люди, для которых армия оказалась единственным социальным лифтом? Кажется, у меня есть на него ответ.
В начале 2010-х про усилия мэра Собянина, нацеленные на превращение Москвы в лучший город Земли, было принято брезгливо рассуждать в том духе, что это нужно только для того, чтобы «креаклы (помните такое слово?) прекратили бузить». Типа новый общественный договор: мы вам — кусок Европы в Москве, а вы не лезете в политику. Креаклы, как известно, быстро смекнули, что Европу без политики не построишь, бузить не прекратили, даже наоборот — чуть не избрали мэром Навального, но вкачивание денег в город не прекратилось, отчасти из-за этого некоторым новым мигрантам из России было так тяжело покидать свой дом. В конечном счете бузящих оказалось очень легко разгонять, а плитка с качелями — они навсегда.
Но то Москва. А что с противоположной стороны? И тут, говорю, в голову лезть начинает всякое. Окей, если Москву засыпали деньгами, чтобы успокоить креаклов, то, может быть, и всю остальную Россию держали в нищете, чтобы потом без угрызений совести использовать для своих самоубийственных военных авантюр вот этих озлобленных, бедных, без доступа к образованию молодых людей из Забайкалья, для которых единственный социальный лифт — это пойти либо в менты, либо в контрактники?
Путин еще в 2012 году приказал ежегодно набирать по 50 тысяч контрактников
Понимаю, что это звучит как конспирология, но что еще остается, сейчас все так звучит: например, более-менее мейнстримная версия объяснения дисбаланса среди воюющих в Украине российских солдат в пользу военнослужащих из условной Бурятии заключается в том, что на фронт намеренно отправляют только их, чтобы поменьше «грузов-200» отправлять в Москву, Питер, Казань, Нижний или куда-то еще в крупные города — это ж ведь люди что-то поймут и пойдут митинговать. (Как будто бы в Бурятии никто митинговать не будет — да и вообще, вот уж чего-чего, а митингов российская власть боится в самую последнюю очередь — надо будет, и на москвичек — матерей контрактников дела о дискредитации заводить начнут.) А так — зачем такие усилия? Путин еще в 2012 году (интересно, кстати, почему) приказал ежегодно набирать по 50 тысяч контрактников, что и было сделано: к марту 2020 года Шойгу рапортовал, что в армии числится больше 400 тысяч контрактников, в два раза больше, чем тех, кто служит по призыву.
И ведь несложно себе представить: вот был у нас такой генерал Георгий Рогозин, знаменитый тайный экстрасенс Кремля, он запрещал Ельцину выступать в ретроградный Меркурий (и тот правда не выступал!), телепатически общался с мертвыми и живыми политиками и так далее — вплоть до того, что выдуманную во время одного из таких сеансов цитату бывшего госсекретаря США Олбрайт кремлевские чиновники до сих пор комментируют так, будто она была произнесена на самом деле. Может, на каком-то из этих сеансов Рогозину кто-то — дух умершего Сталина? — подсказал, что вот, мол, коллективный Запад готовится напасть на Россию через Украину. Необходим грандиозный передел мирового порядка, в котором Россия займет достойное место (или как там сейчас объясняется, зачем нужно было сровнять с землей Мариуполь). Но русский человек слаб и подвержен тлетворному влиянию Запада, поэтому нужно воспитать армию на Востоке — увы, для этого придется пожертвовать благосостоянием пары поколений, но что делать: передел мирового порядка…
Я сейчас, конечно, шучу, но ведь правда: за 20 нефтяных лет Россия заработала все деньги мира, завалить можно бы было не только Москву, Сочи и ЯНАО, но и вообще всю страну, при этом хватило бы и на Олимпиаду, и на чемпионат мира по футболу, и на бесконечные дворцы с яхтами. К началу десятилетия вспомнили даже и про другие города — вот и тот же Нижний наконец-то начал выглядеть так, как ему положено, и Калининград расцвел, и даже какие-то подмосковные городки начали благоустраивать лучшие архитекторы страны. При этом Забайкалье оставалось Забайкальем, даже мирового уже калибра режиссер Кантемир Балагов, до того как в Нальчик приехал со своей школой Сокуров, и тот планировал становиться силовиком — больше в регионе денег было взять негде. Поманишь этих людей 40 тысячами рублей за службу, подумаешь, в мирное время — и все, вот у тебя и армия из 400 тысяч человек, пускай значительная часть из них — это вот такие 21-летние дети вроде Шишимарина, которые за пределами расположения военной части жизни особо и не знали.
Когда-то контрактная армия казалась вещью необходимой на пути превращения России в обычную страну
В самом, наверное, кошмарном виде эта логика работает в «ЛДНР»: там даже не пришлось какие-то деньги сулить: 23 февраля мужчин — жителей республик, включая ни разу в жизни не державших оружие в руках музыкантов Донецкой филармонии, просто отправили на передовую. Где вы были восемь лет — ну вот, видимо, делали так, чтобы мужчинам из непризнанных республик было попросту некуда деться, а потом отправить их умирать за передел миропорядка. Спроса с «народных милиций», де-факто армий «ЛДНР», все равно особо никакого, если российские потери не раскрывают с марта, то потери среди солдат «ЛДНР» не известны вообще никому.
Когда-то контрактная армия казалась вещью необходимой на пути превращения России в обычную страну: во всей Европе призывная армия до сих пор есть разве что в Финляндии (в 2022-м, помимо всего прочего, выяснилось почему), зачем это варварство нам? Но после Украины в эту модель вряд ли, конечно, кто-то еще поверит в обозримом будущем.
