Пассажиры общественного транспорта по утрам похожи на людей, объединённых неким общим трауром: они угрюмы и бессловесны. Почему все молчат? Вряд ли в метро и автобусах ездят одни невыспавшиеся совы. The Village обратился за разъяснениями к экспертам и к обычным горожанам, которые ежедневно по утрам ездят на работу или учёбу.

   

 

Андрей Возьянов

социолог-антрополог

Попробую начать ответ с того, почему люди в транспорте разговаривают. Потому что они не заняты. И ещё потому, что они едут со знакомыми. В кино, на концерт, просто гулять — и всё это, как правило, происходит не утром. 

Утром едут в основном на работу, и эту поездку большинство совершает в одиночку, без компании. А тот, кто входит в вагон один, зачастую уже надел наушники или отвёл взгляд в экран смартфона. Кто-то планирует рабочий день, кто-то начинает его прямо в метро — с проверки почты, чтения новостей, ответов на сообщения. Родители маленьких детей, которых не так просто убедить затихнуть, предпочитают планировать поездки на более позднее время, после часа пик.

Кстати, на самых первых утренних рейсах ситуация другая: там пассажиры разговаривают, или как минимум здороваются не только друг с другом, но и с водителем. Это касается не только Западной Европы, но и тех мест, где днём подобное совсем не принято. Проверено на дюжине городов, где я жил, работал кондуктором или проводил исследования. Почему ранним утром транспорт более приватен по атмосфере? Потому что первые рейсы на многих маршрутах привязаны к событиям, происходят строго в одно и то же время: открытие заводской проходной, электричка в соседний город и так далее. Пользуются этими рейсами каждый день одни и те же люди, и обычно они объединены профессией — причём не очень лёгкой. Но проходит час-два — становится больше и транспорта, и мест, куда едут пассажиры, и непредсказуемости в графике.

А вот поздневечерние рейсы собирают случайных пассажиров с единичных событий; и пассажиры эти едут часто группками; сил концентрироваться на делах нет, сильной давки тоже, и разговаривать удобнее — меньше риска, что вас подслушают. Так что расписания разговорчивости в транспорте несколько сложнее, чем «утро — не-утро».

   

 

Владимир Плотников

публицист 

С одной стороны, объяснение, конечно, чисто физиологическое: раннее утро — это раннее утро. Все хотят спать, а сон — как маленькая смерть. Человек во сне уединяется, концентрируется на себе. Сонливое состояние не предполагает общения с другим человеком.

С другой стороны, есть психосоциальный момент. Рано утром в общественном транспорте обычно едут на работу. Тут можно вспомнить строчку из песни Виктора Цоя: «Электричка везёт меня туда, куда я не хочу». Общее место в социальной психологии: счастье — это когда ты идёшь на работу как на праздник, а несчастье — когда ты идёшь на работу как на расстрел. К сожалению, в нашем обществе многие люди ходят на работу как на расстрел.

Состояние ущербности, переживание травмы, конечно, не располагает человека к общительности, проявлению социальных эмоций. Оно приводит человека в состояние так называемого вторичного нарциссизма. Это термин Зигмунда Фрейда, означающий состояние самоуглублённости, которое обычно наступает после сильной психологической травмы. Во время Первой мировой войны многие люди, пережившие посттравматический синдром, впадали в это состояние. Вторичный нарциссизм можно сравнить с состоянием перед работой.