Две петербурженки — Галина и Маргарита — в конце февраля сыграли свадьбу в Париже. Однополые браки во Франции узаконили в мае 2013 года — часть страны встретила это с ликованием, у другой части нововведение вызвало фрустрацию и даже привело к демонстрациям протеста. Сейчас зарегистрировать брак во Франции могут и иностранцы, в том числе граждане России, но при определённых условиях. В интервью The Village Галя и Марга рассказали, что это за условия, как восприняли родители нетрадиционную свадьбу и в чём отличие отношения прохожих на улицах Петербурга, Москвы и Парижа.

Роман

Галина: Мы познакомились на работе меньше года назад, но вряд ли это можно назвать классическим служебным романом. У меня незадолго до того закончились длительные серьёзные отношения. Я чувствовала себя прекрасно и совершенно не собиралась не то что жениться, но вообще начинать что-то серьёзное. К тому же я подала документы на обучение во Франции, выиграла конкурс на финансирование PhD-программы: исследование про то, как философские тексты циркулировали между Францией и СССР во второй половине ХХ века. В общем, я знала, что скоро уеду.

У Марги тоже была тяжёлая ситуация: она была в длительных отношениях с близким для неё человеком — всё это сопровождалось стрессом, взаимными обидами. Мы довольно быстро прониклись друг к другу симпатией, но первое время было непонятно, что именно происходит. А потом нас просто понесло, мы погрузились в любовь друг к другу. Перспектива отношений на расстоянии вызывала у меня нервную дрожь.

Маргарита: У нас обеих был плохой опыт таких отношений. Всё это всегда заканчивается травмами, разборками. Как только ты устанавливаешь скайп, тебя сразу бросают. 

Пожениться мы, как ни странно, придумали, когда у нас ещё были дружеские отношения. Галя сказала, что она получит вид на жительство во Франции...

Галина: ...и у меня контракт такого рода, что члены моей семьи также могут получить долгосрочную визу.

Сбор документов

Галина: Мне все друзья — и русские, и французы — говорили, что собрать документы очень сложно. Вообще во Франции страшная бюрократия — немногим лучше, чем в России. И мы особо ни на что не рассчитывали. 

По французским законам, два иностранца, неважно какого пола (с 2012 года гомосексуальные и гетеросексуальные свадьбы считаются равнозначными), могут заключить брак, если один из них временно зарегистрирован в какой-либо из областей страны, то есть имеет статус резидента. У меня такой статус был с ноября 2014 года. 

Для подачи заявления нужно апостилированное (с печатью, которая удостоверяет, что данный документ — эквивалент такого же в другой стране) и переведённое во Франции свидетельство о рождении. Также нужны паспорта и справка, которую можно получить в посольстве в России, — о том, что никто из нас двоих не состоит в браке.

Они обсуждают мою фотографию: «Посмотрите, за кого это она замуж собралась — с такой-то рожей?!»
А я-то всё слышу

Маргарита: Представьте себе русское посольство перед Новым годом: мужчины с красными лицами, у них фуршет вовсю. Охранник не мог нажать на кнопку — несколько раз промахивался. Причём это первая половина дня. Захожу — там окошки, в которых кто-то должен работать, но никого нет, кроме посетителей. Люди стоят ждут — служащие иногда выползают окосевшие, потом снова уходят. В итоге выходит девица в вечернем платье, берёт мой паспорт. А у меня с российским паспортом была такая история: я его потеряла, делала новый в тот момент, когда побрилась налысо. И вот эта девица уходит за перегородку, где у них фуршет, и начинает своим коллегам показывать мой паспорт, и они обсуждают мою фотографию: «Посмотрите, за кого это она замуж собралась — с такой-то рожей?!» А я-то всё слышу.

Галина: Вообще посольство России во Франции — довольно специальное место: там круглосуточно работает «Россия 24»: труженики села рапортуют, Путин это, Путин то... Обстановочка та ещё. 

Помимо перечисленных документов нужны заявление и лист свидетелей — их может быть по два с каждой стороны, у нас было по одному. 

Также мне нужно было предъявить бумаги, подтверждающие статус резидента: контракт на квартиру и оплаченные счета за электричество на моё имя. Что нас больше всего удивило: в заявлении, а потом и в остальных документах, удостоверяющих нашу свадьбу, очень много информации о наших родителях.

Маргарита: А у меня папа — священник. И вот там, значит, написано: «Маргарита, дочь священника, женится на Галине, дочери психолога». 

Галина: Заявление мы подавали в мэрию 11-го округа Парижа. Там работает очень милая женщина. Она с таким пониманием и любовью к нам отнеслась! У меня гора с плеч упала: я поняла, что никаких особых проблем у нас не будет. 

Мне позвонили через четыре дня: «Алло, мадам? Ваше досье одобрено, приходите в мэрию назначать день свадьбы». Я говорю: «Что? Да? Правда? Спасибо, спасибо! Мы сейчас придём!» На следующее утро мы с Маргой туда отправились — та же женщина встречает нас с улыбкой до ушей и говорит: «Вы первый человек, который так эмоционально отреагировал! Мне было так приятно».

Подготовка к свадьбе

Галина: У нас была совершенно нехлопотная свадьба — без пафоса, колец, лимузинов и прочего. И то мы устали так... Не представляю, что чувствуют люди, которые организуют традиционную свадьбу. 

Я очень долго выбирала свадебное платье, просмотрела все интернет-магазины, меня тошнило от всего, что видела, пока я не наткнулась на очень дорогое платье Acne. В итоге мне сшила точно такое же подруга из Рима. А Марге мы долго выбирали брюки, ботинки, рубашку... 

Маргарита: Вообще в какой-то момент мы хотели плюнуть и пойти в джинсах.

Галина: Но наши свидетели нас затерроризировали. Они говорили, что уже купили наряды и мы не можем их подвести.

Родители

Галина: К нам на свадьбу приехала мама Марги, и это было очень важно. Момент с родителями оказался невероятно тяжёлым. Я сказала своим про нашу свадьбу, и с тех пор они со мной практически не общаются. Пытаюсь восстановить отношения с бабушкой и дедушкой, и сейчас, когда я ненадолго приехала в Петербург, они согласились со мной встретиться. Это уже очень большой шаг.

Вообще я очень долго думала, говорить ли родителям, и решила, что скажу только папе. Мне казалось, что он человек либеральных взглядов. Я не ожидала, что он скажет те самые слова, которые приходится чаще всего слышать и которые неизменно вызывают во мне недоумение, — «я не гомофоб, но», где «но» оказывается решающим. «В моём круге общения есть такие (такие!) люди, но я никогда с ними близко не сходился, потому что испытываю брезгливость. Если ты нас любишь, ты не можешь так с нами поступить». Моя младшая сестра была единственным человеком, поддержавшим меня. Сказала, что всё равно любит. 

Маргарита: Моя мама вот уже 20 лет живёт в США, а там очень сложно быть нетолерантным. Правда, пришлось пойти на компромисс: я пообещала не сообщать о женитьбе до совершеннолетия моему младшему брату, который, впрочем, недавно делал в своей американской школе доклад о гей-браках.

С папой мы пока не виделись, я хочу сказать ему лично. Это совсем не проблема: он как священник, конечно, относится к гомосексуальным отношениям так, как предписывает ему религия, но при этом у него огромный ресурс любви и терпимости к людям и богатое богемное прошлое, что немаловажно.

Церемония

Галина: Нам назначили церемонию на 15:20 пятницы. Просыпаемся утром, и я понимаю, что у меня истерика.

Маргарита: А у меня — крайняя степень невроза: я хожу из угла в угол, не могу остановиться, курю сигареты одну за другой. Долго думала, что мне выпить: валерьянку или стакан вина? Выпила вино, и мне стало немного легче. Я боюсь всяких учреждений, бюрократических операций, боюсь, когда оказываюсь в центре внимания и от меня чего-то ждут. Я боялась, что скажу «да» как-то неубедительно, растерянно или не тогда, когда надо: я не говорю по-французски.

Галина: В общем, мы стали опаздывать, собирались ехать на автобусе, но пришлось взять такси. 

Маргарита: У нас была интернациональная свадьба: две девушки из Италии, моя мама из США, несколько французских знакомых, друзья из Москвы.

Нам сказали: «Объявляю вас связанными узами брака», — не мужем и женой или женой и женой,
а именно так

Галина: Из официальных лиц присутствовала прекрасная чернокожая женщина — секретарь церемонии — и ещё одна замечательная старушка в очках, с ленточкой в цветах французского флага — заместитель мэра по работе с детьми. На церемонии нам читали статьи из Гражданского кодекса Франции, посвящённые семье, — о том, что мы должны заботиться друг о друге и обязательно жить вместе. После этого нам сказали: «Объявляю вас связанными узами брака», — не мужем и женой или женой и женой, а именно так.

Маргарита: Мы подписали документы. И потом — самое трогательное — нам дали не какое-то тривиальное свидетельство о браке, а семейную книжечку в бархатной обложке, с красивой гравировкой.

Галина: Это тот документ, который будет сопровождать наш брак в течение всей жизни. Там одна страничка посвящена мне, одна — Марге. И ещё восемь страниц выделены для наших будущих детей. 

Маргарита: Что очень оптимистично. 

Галина: Наши друзья смеялись, что мы не должны разочаровать французское общество, которое верит в нас. 

Маргарита: А потом вот эта бабушка спустилась, пожала нам руки и вручила подарок от мэрии — альбом чёрно-белых фотографий Парижа начала ХХ века. 

Поскольку мэрия находится недалеко от кладбища Пер-Лашез, мы решили пойти выпить шампанского с нашими друзьями — живыми и мёртвыми. Шёл ливень, было холодно. Мы направились к могилам писателей-гомосексуалов — Пруста, Уайльда. Но в итоге дошли до первой попавшейся могилы и раскупорили шампанское там.

Тут и там

Маргарита: Насколько я знаю, до недавнего времени любые браки, заключённые на территории других государств, в том числе гомосексуальные, юридически признавались в России: в том смысле, что супруг, например, мог бы вступить в права наследования. Но как выяснилось, всё это отменили.

Галина: Мы прочитали в «Википедии», что в России гомосексуальные браки не признаются. Впрочем, мы на всякий случай взяли свидетельство о браке с собой и ещё посоветуемся с юристами. 

Маргарита: Что же касается отношения к нам посторонних людей... Может быть, мы такие милые, что не вызываем агрессии даже в России? Мы ведём себя открыто — ни в Москве, ни в Петербурге не было никаких происшествий, наоборот, люди реагировали как будто с симпатией. 

Галина: Но в этот приезд мы уже не чувствуем себя настолько защищёнными. Тогда, наверное, ещё играло роль наше особое состояние. А вчера мы ходили по улице и мне было некомфортно. Я слышала, как у нас за спиной кто-то такой «кхе-кхе». 

А во Франции много гомосексуальных пар: там если и обращают внимание, то с симпатией. Был смешной случай: мы целовались с Маргой на автобусной остановке и какие-то мужчины-арабы делали поощрительные неприличные жесты в нашу сторону. Безусловно, одобряя нас.

   

Фотографии: Shutterstock.com