Как художницы-феминистки стали шить юбки для женщин и мужчин Участницы швейного проекта «Швемы» из Петербурга рассказали The Village, чем современные кооперативы отличаются от советских

Четыре художницы — Анна Терешкина, Тоня Мельник, Маша Лукьянова и Надя Катастрофа — этим летом организовали в Петербурге кооператив «Швемы» (название — производное от «швея», где «я» в конце заменили на местоимение «мы»). Молодой проект уже успел отработать крупный заказ для Венецианской биеннале — и вскоре собирается участвовать в биеннале Киевской: с серией воркшопов, на которых будут учить самостоятельно переделывать старую одежду. В Петербурге подобные воркшопы художницы планируют проводить каждый четверг в мастерской на Лиговском, 50. Кроме того, сейчас «Швемы» пошили коллекцию квир-феминистических юбок, которые могут купить и носить как женщины, так и мужчины. 

Кооператив — не единственная работа для большинства участниц (например, Надя трудится звукорежиссёром в одном из городских театров), но, как говорят художницы, основная. Они рассказали The Village, как пошив одежды эмансипирует женщину, каким образом делят доход в коллективе, где все равны, и чем кооператив отличается от обычной работы. 

Что делать? 

Анна: Всё началось со Школы вовлечённого искусства «Что делать?» (проект платформы «Что делать?» и фонда Розы Люксембург, главная задача которого — развитие нового поколения российских художников. Открыт в 2013 году. — Прим. ред.), в которой мы вместе учились, — только я позапрошлом году, а девочки в прошлом. Там и познакомились.

Тоня: В конце обучения нужно было представить коллективные проекты. И одним из проектов, представленных на выставке, была идея швейного кооператива. Он предполагал несколько этапов. В частности, надо было за четыре дня пошить коллекцию, написать текст, оформить своего рода инсталляцию — уголок швейного кооператива. 

Анна: Вместо показа был перформанс — антидефиле. А в качестве коллекции мы пошили костюмы для спектакля «Монологи вагины», который ставила Соня Акимова — она тоже училась в Школе («Монологи» — благотворительная активистская постановка в рамках международной кампании против насилия над женщинами и девочками V-Day. — Прим. ред.). За четыре дня мы сшили 15 платьев. 

Тоня: Над коллекцией работали шесть человек — по большей части те, кто сейчас в кооперативе. Я кроила, девочки шили. 

Анна: Идея костюмов была такая: чёрное платье и карман — если его вывернуть, видно, что он красного цвета и странной формы. Раскрытый карман немного похож на вагину. Карман был в разных местах на разных платьях: под мышкой, на плече, сбоку. Каждая актриса сама выбирала расположение, форму кармана и крой платья. «Монологи вагины» показали 20 сентября в клубе Place. Я тоже играла, а платье потом носила на работу. 

Эмансипация

Тоня: У меня профессиональное образование: занимаюсь дизайном одежды. В университете меня учили конструировать и моделировать, а шить я училась самостоятельно. Я сама шью, ещё со школы. С университета — беру заказы на пошив. Для меня не проблема сшить пиджак или шубу. 

Маша: В школьные годы я сама себе шила вещи, но с заказами до кооператива не работала. В последнее время я шила что-то вручную — а когда появилась идея швейного кооператива, я сказала, что очень хочу участвовать, чтобы вспомнить, как это — шить машинкой. У меня нет ощущения, что это сложно. Сейчас в интернете много литературы, которая объясняет, как и что делать.

Анна: У меня в школе была очень хорошая учительница труда. Я сама шила сумки, майки. Ещё помогло художественное образование. А сейчас нас всех учит Тоня. 

Маша: «Шить — женская работа» — странный стереотип. Мужчины-портные были всегда. И на мастер-классы к нам приходили мальчики, спокойно садились за машинку, шили себе вещи. В моей семье есть мужчины, которые спокойно обращаются со швейной машинкой. 

ТОНЯ: Для нас шитьё — не то, что встраивается в систему патриархата. Наоборот, это процесс эмансипации. Во время работы мы читали тексты, слушали аудиокниги, например Маркса. То есть занимались самообразованием. И потом: с помощью вещей, которые мы шьём, хотим говорить о том, за какие принципы выступаем. Эти вещи — очень активистские. Мы в том числе используем практику пошива для создания активисткой атрибутики: например, шьём баннеры на акции. 

Маша: Обычно участие в акциях — ситуативный момент. Если нам близки идеи, мы делаем баннеры буквально за ночь. Из последнего — ходили на градозащитную акцию после того, как Мефистофеля сбили с фасада дома Лишневского. 

Вера Павловна 

Тоня: Для меня кооператив — горизонтальная, неиерархичная деятельность. В кооперативе люди работают или что-либо делают на равноправных началах. Все решения принимают коллективно путём консенсуса. Я давно в швейном деле — и всегда приходилось работать в какой-то фирме, то есть иметь начальников и подчинённых. Для меня это было тяжело. Я не хочу подчиняться и не хочу отдавать приказы. Мне кажется, что процесс более продуктивен, если человек сам (или сама) заинтересован в работе, а не делает что-то, потому что кто-то так сказал. Когда есть равноправное вовлечение в рабочий процесс, тогда есть и равноправная заинтересованность в рабочем процессе. Равная ответственность и равный заработок. 

Маша: Люди воспринимают кооперативы как пережиток прошлого, но к советскому опыту кооперативы нового формата не имеют отношения. В Петербурге также есть пищевой кооператив «Горизонталь», они делают веганскую еду — и у них процесс работы построен на равноправных началах.

Анна: У меня перед глазами была недавно прочитанная книга Чернышевского «Что делать?», в которой в том числе идёт речь про швейный кооператив — его организовала героиня романа Вера Павловна. Меня охватило восхищение: как можно сделать такой прорыв в XIX веке?! Включить в книгу возможность женской самоорганизации — в то время когда женщине нельзя было в одиночку ходить по улице.

Общак

Тоня: Летом в «Швемах» работали пять человек, сейчас нас четверо. К нам можно присоединиться: мы открыты для новых людей. Но человек должен понимать условия: как мы делим доход, как считаем время работы. Это непросто.

У нас есть общак — это то, что мы тратим на нужды кооператива: оборудование, нити, ткани, инструменты и прочее. Плюс у нас совместные обеды, так что продукты мы тоже покупаем из общака. Также есть справедливая доля каждой участницы в исполнении того или иного крупного заказа. 

Маша: Подход ситуативный. Вот, например, мы шьём юбки. Реализуем — и каждая получает свою долю: ту сумму, на которую она оценит свою работу. Плюс мы ведём журнал учёта рабочих дней. И если кто-то из участниц берёт выходной в то время, когда остальные работают — это учитывается.

Анна: У нас нет чёткого расписания. Если большой заказ, работаем интенсивнее. Например, летом мы полтора месяца шили множество баннеров для саммита альтернативных образовательных проектов, проходившего в рамках Венецианской биеннале. Группа «Что делать?» заказала нам множество огромных флагов: три на четыре метра, шесть на два. Мы работали почти каждый день по восемь-десять часов.

Квир-юбки

Тоня: Коллекция квир-феминистических юбок — наш персональный проект. Мы шили их без заказа, просто по собственному желанию — не для выгоды. Сейчас мы выставили коллекцию на продажу. Готовы также сшить аналогичные юбки. 

Анна: Первый покупатель — Николай Олейников (художник, активист, участник группы «Аркадий Коц». — Прим. ред.).

Маша: Юбки мы придумали ещё летом, вместе с Колей. Было жарко, и мы обсуждали, какая удобная одежда — юбка. Она такая длинная, её можно снять и укрыться. Под ней удобно переодеваться. Это было весело. И мы подумали: странно, что мужчины не носят юбок. А Коля признался, что он-то носит. И мы решили: можно же сделать юбку своей мечты!

Анна: Мы ещё всё время друг другу жаловались, что в магазинах одежды редко встретишь что-то во всех отношениях удобное. Чтобы юбка не стесняла движения, чтобы были карманы. Большинство юбок заточено на то, чтобы женщина была как с обложки — красивая. Но не на удобство. И тогда мы решили их сшить.

Идея витала в воздухе. Выяснилось, что Полина Заславская (художница, выпускница Школы вовлечённого искусства. — Прим. ред.), которая делала коллекцию квир-трусов, тоже собиралась организовать подобный проект и даже опубликовала статью об этом в журнале «Остров», который издаёт Центр независимых социологических исследований. 

Тоня: Пока пошито семь квир-юбок, реализована одна — её купил как раз Коля. Мы недавно выложили фото и будем продавать через Facebook. 

Анна: Коля купил юбку 10 октября за 2 тысячи рублей — не знаю, позволяет ли ему погода носить её без колготок. В колготках я его не видела.

Мы, кстати, повезём юбки на «МедиаУдар» (фестиваль активистского искусства в Москве, даты проведения — 30 октября — 8 ноября. — Прим. ред.). Будем продавать на аукционе в поддержку политзаключённых. 

«ДК Розы»

Маша: Весной группа «Что делать?» сняла помещение в кластере «Артмуза» и назвала его «ДК Розы». Там проходили занятия Школы вовлечённого искусства, выставки. И летом мы там работали. Помещение нам предоставили бесплатно как проекту, который родился из Школы. Осенью состоялось официальное открытие «ДК Розы», но потом всё очень быстро свернулось (художник и активист Дмитрий Виленский так описал причину закрытия: «Как нам сказали в дирекции „Артмузы“, им поступил „сигнал от ФСБ“, а поскольку они не намерены рисковать своим положением, то они, в одностороннем порядке, разрывают договор аренды». — Прим. ред.).

Сейчас мы вместе с «ДК Розы» переехали в новое помещение на Лиговском проспекте, 50. Опять же бесплатно. Рядом — бары, хостелы, музыкальные школы. Хорошее соседство.