Коренные народы Ингерманландии The Village поговорил с ингерманландской финкой, вепсом и ижорой о том, каково это — быть представителем малочисленного народа

Согласно последней переписи, население Ленобласти составляет более 1,7 миллиона человек. Большинство — 86 % — считают себя русскими, но есть и представители коренных народов (в большинстве своем изначально проживавших на исторической территории Ингерманландии), которые относятся в основном к финно-угорской группе — финны-ингерманландцы, ижора, водь, вепсы, тихвинские карелы. Часть из них перебралась в другие страны и города — некоторые при этом, в том числе молодые, продолжают держаться корней. The Village сфотографировал ингерманландскую финку, вепса и ижору с предметами-символами и попросил рассказать, что они означают.

Фотографии
Егор Рогалёв
Елизавета
ижора, 24 года
численность ижоры в мире:
500–1 300 человек
Нас часто неправильно называют ижорцами. Ижорцы — это работники Ижорского завода. А мы — народ ижора. Впрочем, я спокойно отношусь к таким ошибкам.
Моя бабушка по материнской линии — ижора, из деревни Косколово в Ленобласти. Мы с ней часто общаемся. Бабушка мало рассказывала про детство: в основном как их в 1940-е увозили в эвакуацию в Архангельскую область (эвакуация — та же депортация, просто раньше использовали эвфемизм, намекающий на то, что людей якобы спасали). Впрочем, ужасов про те времена я от бабушки не слышала. Теперь-то знаю, что и деревню сожгли, и многих расстреляли — а нашему хутору, видимо, повезло. К сожалению, бабушка плохо помнит ижорский язык, так что заниматься возрождением культуры было моим личным желанием.
Как-то раз я пришла на концерт в Ленрыбе (как и Косколово, посёлок в Кингисеппском районе Ленобласти. — Прим. ред.) в День коренных народов. Там я увидела группу «Корпи», детей, которые занимаются финно-угорской культурой — поют, ходят в народных костюмах. Меня это потрясло.
Около пяти лет назад я нашла культурно-просветительскую организацию «Центр коренных народов Ленинградской области». Пришла на занятия по реконструкции ижорского костюма, втянулась, начала заниматься фольклором и языком. Сейчас я веду паблик «ВКонтакте», посвящённый изучению ижорского языка.
Из детских воспоминаний — прадед, который разговаривал на странном языке. Я тогда всё думала, что это. Выросла и поняла. Года четыре назад нашла учёного Мехмета Муслимова — он работает в Институте лингвистических исследований РАН и иногда проводит языковые курсы. И вот мы собрались группой активистов, и он стал преподавать нам ижорский. Учить очень тяжело: и сам язык сложный, и практика отсутствует. Поговорить не с кем: носителей языка — человек 50, в основном бабушки в деревнях. Впрочем, два года назад я нашла свою двоюродную бабушку в посёлке Вистино (ещё один посёлок в Кингисеппском районе. — Прим. ред.). Так вот, она носительница языка. Иногда приезжаю к ней, мы общаемся по-ижорски. Она рассказывает семейные истории, мы рассматриваем старые фотографии.
Сейчас живы два диалекта ижорского языка: нижнелужский (ближе к эстонскому) и сойкинский (ближе к финскому). Литературной формы ижорского пока нет, что тоже усложняет изучение. Не скажу, что сейчас в совершенстве владею ижорским.
Основной центр ижорской культуры — всё в том же Вистине. Там есть замечательный музей, в котором работает экскурсоводом Никита Дьячков — молодой человек, преподающий ижорский язык. Он его чуть ли не в совершенстве выучил, не понимаю: как?! Я учу-учу, и всё равно сложно заговорить, а он замечательно знает язык.
По переписи 2010 года, численность ижоры в России — 266 человек. Но в реальности гораздо больше: «Центр коренных народов» проводил исследование, в ходе которого выяснилось, что в каждом четвёртом жителе Петербурга есть финно-угорская кровь. Наша цель — рассказать людям о том, какой интересной была культура их предков.
О предметах, с которыми меня сфотографировали. Во-первых, варежки, купленные в Республике Коми: это не совсем ижорский предмет — скорее, финно-угорский, впрочем, орнамент похож на наш. Что он означает? Толкование символов — дело неблагодарное, в основном получаются домыслы. Есть предположение, что это символ солнца, но точное значение уже утрачено. Музыкальный инструмент, который я держу в руках, по-ижорски называется каннель: это то же самое, что кантеле, ближайший аналог — новгородские гусли. Он пятиструнный, сделан в Финляндии — там есть завод, где изготавливают кантеле. Раньше каннель считался мистическим инструментом, на нём играли только женатые мужчины. Он служил оберегом, его красили в чёрный цвет и вешали над дверью. Также считалось, что звуки каннеля заклинают морские волны, раньше даже специально на рыбный промысел брали с собой каннелиста, чтобы лодка не попала в морскую бурю. По легенде, первый каннель был изготовлен из челюсти щуки, на нём играл Вяйнямёйнен (один из основных героев «Калевалы». — Прим. ред.): в качестве струн он использовал волосы прекрасной девушки Айно. Я умею исполнять на каннеле несколько традиционных народных наигрышей.
Александр
вепс, 28 лет
ЧИСЛЕННОСТЬ ВЕПСОВ В МИРЕ:
6 400 человек
Мой отец — вепс, мать — вепсянка. Но я об этом узнал только лет в 10, с тех пор и интересуюсь историей народа.
Семья моего деда по отцовской линии жила в Винницах (вепсское село в Подпорожском районе Ленобласти. — Прим. ред.) в типичном вепсском доме, доставшемся по наследству. Кстати, традиция передавать дома по наследству, насколько я знаю, в некоторых вепсских семьях сохранилась до наших дней. Семья деда была довольно зажиточная — со своим хозяйством, вроде бы даже кузницей. По рассказам, в 1920-е годы семью раскулачили, дом отобрали. Они отстроили новый дом, но потом дед отправился учиться в Петрозаводск. Уезжал оттуда в период финской оккупации в первой половине 1940-х, после войны вернулся. Мой отец — из Петрозаводска.
Я — обрусевший, но ощущаю себя больше вепсом. За деда у меня обиды нет: это была вина власти, а не людей. Время было такое. Что прошло, того не вернуть. Жаль только, что многие забывают о своих корнях: например, я знаю карелов, которые считают себя русскими. Я стараюсь не забывать о корнях.
До революции вепсов (и вообще финно-угорские народы) называли чудью, чухонцами. Название «вепсы» появилось после 1917 года. Арабский путешественник Ибн Фадлан в Х веке описывал народ «вису» — людей, живущих в лесу в гармонии с природой. Позже их стали называть весью — вероятно, это предки вепсов.
От вепсов русским достались такие персонажи, как домовой и леший. Про лешего вот что известно: когда собираешься в лес, нужно захватить какой-нибудь дар, чтобы задобрить хозяина леса. Это может быть щепотка соли или хлеб, но ни в коем случае не грибы или ягоды — не то, что может дать лес. Не захватишь — разозлишь хозяина леса, он тебя не выпустит. Но если заблудился — нужно вывернуть одежду на левую сторону, тогда леший тебя выведет.
На фото я — в парке «Сосновка», показываю ритуал приветствия лесного хозяина. В данном случае я принёс семена. И тут прибежали белки — им, как «детям леса», дары тоже положены. После того как оставляешь дары, нужно поклониться и сказать: «До встречи».
Я был в Винницах, на родине деда, несколько лет назад: тогда собирали представителей финно-угорских народов — были карелы, ижора, водь. Старых построек на селе осталось немного, больше современных. И всё равно время там как будто остановилось. Мне понравилась та атмосфера.
Я пытался учить вепсский язык, но, к сожалению, учебной литературы крайне мало, а с носителями языка я не знаком. По поводу своей принадлежности к редкому народу я чувствую гордость... и жалость оттого, что нас так мало. К сожалению, многие забывают свои корни. А ведь это так интересно — знать, кто ты. Вепсы по сути дружелюбные, незлые, ко всем хорошо относятся. Приедешь к ним — накормят-напоят, хоть русский ты, хоть кто. Примут как своего.
Валерия
ингерманландская финка,
20 лет
численность ингерманландцев
в России:
441 человек (финнов — 20 300 человек)
Я из деревни Выбье, она находится на Кургальском полуострове в Кингисеппском районе Ленобласти. Там издревле жили ингерманландские финны. Бабушка же моя — из деревни Конново, расположенной на том же полуострове. Её девичья фамилия была Сайя. Моя фамилия Лукка — от дедушки, он, как и бабушка, из ингерманландских финнов.
В деревенской школе нам рассказывали о том, что здесь издревле жили финно-угорские народы — водь, ижора, ингерманландские финны. Финский язык я слышала с детства: бабушка на нём разговаривала. Ещё в школе я записалась в народный водский кружок. А потом, когда переехала учиться в Петербург, пошла в фольклорную группу «Корпи». Я давно знала её руководителя Ольгу Игоревну Конькову, и моя бабушка с ней общалась.
Когда заходит речь о репрессиях и депортации ингерманландских финнов, мне становится грустно. Моя бабушка рассказывала про своего папу: он воевал в Великой Отечественной войне, а после его сослали в Сибирь, почему — непонятно. Потом-то он вернулся в Ленобласть, но уже был очень болен. Впрочем, обиды у меня нет. Это плохое чувство, лучше его не таить.
Насколько я знаю, раньше была программа, по которой ингерманландские финны могли переехать в Финляндию. Но я бы, наверное, туда не хотела: мне кажется, в Финляндии слишком скучно. Я там бывала — просто ездила на несколько дней. А вообще в Финляндии живут мои крёстные — у них там свой приход. К нам они приезжают дважды в год.
При «Центре коренных народов Ленинградской области», в котором я занимаюсь, есть кукольный театр: мы ездим с просветительскими выступлениями, в основном, по деревням. К нам везде хорошо относятся, на выступления приходят много людей. Мне нравится, что мы полезны людям.
Я начинала учить чисто финский язык (ингерманландский — диалект, но финны его понимают), однако всегда не хватало терпения. Сейчас знаю его не в совершенстве, но смогу объясниться, задействовав ещё и жестикуляцию.
Мне интересно быть представителем моего народа. Часто говорят, что я и внешне похожа на финку. А многим неинтересна своя история, и это тоже нормально. У всех разные интересы.
У меня в руках книга с карело-финским эпосом «Калевала», который написал Элиас Лённрот. Я пока не читала книгу, но мы оттуда часто поём ижорскую руну — единственную из «Калевалы» записанную в Ингерманландии. В ней идёт речь о том, как один мужик пошёл пахать, вспахал вокруг пня сто борозд, пень раскололся надвое, получилось два брата. А далее разворачивается печальная история о том, как эти братья враждовали.
Чтобы прочитать целиком, купите подписку. Она открывает сразу три издания
месяц
год
Подписка предоставлена Redefine.media. Её можно оплатить российской или иностранной картой. Продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.
На связи The Village, это платный журнал. Чтобы читать нас, нужна подписка. Купите её, чтобы мы продолжали рассказывать вам эксклюзивные истории. Это не дороже, чем сходить в барбершоп.
The Village — это журнал о городах и жизни вопреки: про искусство, уличную политику, преодоление, травмы, протесты, панк и смелость оставаться собой. Получайте регулярные дайджесты The Village по событиям в Москве, Петербурге, Тбилиси, Ереване, Белграде, Стамбуле и других городах. Читайте наши репортажи, расследования и эксклюзивные свидетельства. Мир — есть все, что имеет место. Мы остаемся в нем с вами.