Политолог Екатерина Шульман — о том, зачем идти на выборы И чего ждать от обновленного состава Госдумы

О предстоящих выборах

— В воскресенье в стране пройдут первые после 2011 года выборы в Госдуму. С тех пор в городе и стране совершенно сменился общественный климат. Тогда, в 2011 году, гремели протесты, и у тех, кто стоял на Болотной и Сахарова, была вера в то, что на политическую ситуацию можно повлиять. Сейчас подобные надежды мало у кого остались. Чего ждать от грядущих выборов? А главное, зачем они нам? 

— Все, что сейчас происходит с выборами в Госдуму, как раз является следствием протестов 2011–2012 годов. Это и изменения в законодательстве, и введение смешанной системы, и возвращение одномандатников, и снижение партийного барьера с 7 до 5 %, и увеличение числа партий в бюллетене. Я сейчас говорю о политической реформе, которая была заявлена тогдашним президентом Дмитрием Медведевым в качестве ответа на события декабря 2011 года. Потом глава государства поменялся, но взять эти обещания назад было уже невозможно. Вся политическая реальность, которую мы наблюдаем, в той или иной степени выросла — как отторжение, как противодействие, как последствие — из протестной кампании 2011–2012 годов. Это самое важное из того, что у нас происходило в политическом поле в последние годы.

Заявления Вячеслава Володина (первый заместитель руководителя администрации президента. — Прим. ред.) о необходимости провести честные выборы, смена Владимира Чурова на Эллу Памфилову (бывший и нынешний главы ЦИК соответственно. — Прим. ред.), уход из ЦИКа еще более важного человека, чем Чуров, — Леонида Ивлева (бывший зампред ЦИКа. – Прим. ред.), активное снятие с постов глав региональных избирательных комиссий за скандальную работу: все это — следствие протестов. Если бы их не было, ничего бы не изменилось. У нас была бы та же пропорциональная система, тот же семипроцентный барьер, тот же Чуров или какой-нибудь другой Чуров-штрих. 

—  По этой же причине к выборам допускают, например, Марию Баронову и Юлию Галямину?

— Их допускают, потому что появились 225 одномандатников. Одномандатников можно, конечно, не допустить к выборам, но это достаточно трудно.

И дело не в том, что такое решение принял условный Володин. Давайте будем честными: это вынужденная реакция системы, которая очень сильно боится повторения событий 2011–2012 годов. Она реагирует по-своему — как репрессиями, так и уступками. Репрессии мы видим, а уступки почему-то приписываем доброй воле начальства. Хотя сама по себе добрая воля начальства большого значения не имеет.