После 2013 года, ставшего лучшим для российской концертной жизни, 2014-й показал беспрецедентный спад гастрольной активности на территории России: сказались непопулярные на мировой арене политические шаги руководства страны, а потом и резкое падение курса национальной валюты. Кого нам ждать с концертами в 2015-м и за какие деньги, мы обсуждаем с главой агентства «Мельница», ответственным за визиты ряда звёзд первой величины и создание фестиваля Park Live Сергеем Мельниковым.

 

Об ужасном 2014-м и парадоксально обнадёживающем 2015-м

— В середине 2014 года концертная жизнь у нас впала в кому — в ответ на присоединение Крыма большинство актуальных зарубежных артистов отказались от поездок в Россию. Кажется, на афишах, висящих по городу, остался один Плющенко в короне. Если сравнивать с 2013-м, насколько реально упало число концертов иностранных музыкантов во второй половине 2014-го? На шестьдесят, семьдесят процентов?

— Я бы сказал, процентов на девяносто. Был какой-то период, когда артисты практически не обсуждали Россию в переговорах. Думаю, они побаивались усугубления ситуации: может, война начнётся или ещё что? Сейчас становится понятно, что ситуация застыла в пусть негативной, но довольно стабильной стадии, и артисты постепенно начинают возвращаться.

 

— То есть в 2015-м с концертами всё-таки будет лучше?

— Да, на данный момент я вижу свет в конце тоннеля, хотя и сложно сказать наверняка, что будет завтра. Во-первых, мы поменяли подход к мероприятиям. Как было в 2013-м? Люди ходили почти на всё — было бы время и желание. А в сложные годы они выбирают только самое-самое. Для нас наступило время собирать камни — и мы их собираем: на 2015-й год у нас подтвердили концерты практически все друзья «Мельницы»: System of a Down, 30 Seconds to Mars, Muse, Placebo — и все они продаются очень хорошо. Понятно, что не всё ещё готовы вернуться — к примеру, мы мечтаем снова привезти Massive Attack, но, к сожалению, лидер группы, 3D, отреагировал на нашу, скажем так, политическую нестабильность и пока избегает России. В этом смысле нужно радоваться, что всё-таки есть и артисты, которые понимают, что они выше политических конфликтов, они в другой параллели. Мало того, они несут зрителю свою гуманистическую идею, и эта идея может заставить кого-то поменять свои взгляды.

 

 

 

 

Приехал очень большой полицейский чин, который мне сказал прямо: «Концерта не будет». У нас и кинологи были, которые заранее всё проверяли, но это не имело значения

 

— Звучит похоже на то, что было в 2013-м, когда Россия попала в мировые новости благодаря так называемому антигейскому закону. Тогда какие-то артисты отказались приезжать в Россию в знак протеста, а какие-то — напротив, сказали, что поедут тем более, чтобы поддержать своих поклонников-геев здесь.

— Разумеется! У нас тоже были такие случаи. Кажется, Gossip отказались прямо на грани подписания контракта, ещё несколько артистов отреагировали на закон. Конечно, иностранцу сложно быть объективным глядя на происходящее у нас со стороны, под влиянием информационного давления. И самая главная вещь, которую мы пытаемся в таких ситуациях донести до артистов, — что они приезжают для того, чтобы поддержать своих же людей. 

— А что с Украиной? Весной 2014-го, когда начались столкновения на Украине, там отменились практически все концерты. Вы ведь до этого привозили туда артистов?

— На Украине очень тяжёлая экономическая ситуация, и концерты там делать попросту нерентабельно. Когда придёт время, мы опять возобновим работу там — это чистый бизнес. Сбербанк же не уходит оттуда.

 

 

 

О срывах концертов в 2014-м

— Полгода назад вам сорвали выступление Mэрилина Мэнсона на фестивале Park Live — было сообщение о якобы заложенной бомбе. Как организаторы концерта действуют в таких случаях?

— Я не знаю, какая директива и откуда пришла в тот день. Многие считают, что это просто религиозные фанатики сорвали, но… Приехал очень большой полицейский чин, который мне сказал прямо: «Концерта не будет». У нас и кинологи были, которые заранее всё проверяли, но это не имело значения. Какая-то большая сила не хотела, чтобы этот концерт произошёл. Три юриста у нас потом пытались выяснить, откуда ноги растут у этой истории, а потом мы махнули рукой. Нам просто сказали: «Будьте внимательнее с выбором артистов». Мне же тут, главное, непонятна цель всего этого. Если действительно какие-то православные активисты пытаются преподнести это как свою победу — так яйца же выеденного она не стоит. Люди стали только больше интересоваться тем, кто такой Мэнсон, кто-то даже начал переводить его тексты, чтобы понять, что же такое он поёт.

— У вас были финансовые сложности в связи с отменой? 

— С артистом расплачиваются задолго до концерта, так что Мэнсон получил всё, что причиталось. Мы пробовали договориться потом с его агентом о каких-то скидках, но тот справедливо заметил, что музыканты приехали и были готовы играть. Что до зрителей, то, конечно, многие пострадали, и мы, кстати, многим из них идём на уступки в других мероприятиях, которые организуем. Кто-то нас пытается винить, несколько человек подали в суд, в основном студенты юридических факультетов. Но суд трактует всё однозначно: это был форс-мажор, так называемые причины непреодолимой силы. Мы по форс-мажору отвечать не можем, будь то цунами, НЛО, торнадо или звонок о террористической угрозе. Да, в нашей политической ситуации какие-то артисты не смогли выступить — среди них были Мэнсон и Cannibal Corpse, — и по-моему, причиной была попросту чья-то глупость. Давайте «Вия» ещё запретим, Гоголя, Пушкина. От себя могу добавить, что большего морального ущерба, чем я и другие люди, участвовавшие в организации, в этом случае не получил никто.

 

 

 

О том, что ждёт фестиваль Park Live 

— В 2013 году вы запустили небывалых масштабов для Москвы музыкальный фестиваль Park Live на ВДНХ, с The Killers, Земфирой, кучей звёзд. Судя по тому, что вы уже анонсировали хедлайнера этого года, Muse, вы полны решимости продолжить шоу несмотря ни на что?

— Москва пока не была готова к фестивалю Park Live: ни в 2013-м, ни в 2014-м у нас не было тех сборов, которых хотелось бы, — оба раза были убыточные. Да, участвовало много больших звёзд со своим кругом поклонников, но в итоге мы потеряли зрителей, которые хотели бы прийти только на одного конкретного артиста. В этом году мы меняем концепцию и надеемся выйти в плюс: мы рассматриваем Muse как своего рода ёлку, которую будем, как игрушками, украшать другими артистами. Ещё мы думаем про большое афтерпати Muse, на котором можно будет ночью зависнуть — возможно, на другой площадке.

— То есть вы верите в Muse?

— Я всегда верю в Muse, они очень хорошо продаются. Прошлый их концерт у нас в 2011 году установил рекорд: 28 тысяч билетов были проданы за две недели.

— Ходят слухи о том, что Muse получат два миллиона евро за этот концерт. Это правда?

— Скажем так: Muse — это одна из главных групп в мире. Их таких десять есть, может быть. Естественно, гонорар большой, но практика показывает, что любовь поклонников его оправдывает.

 

 

 

О росте цен на билеты 

— До кризиса цена на концерт суперзвёзды — от Depeche Mode до Леди Гаги и Джастина Тимберлейка — составляла в Москве порядка ста евро за танцевальный партер. Чего ждать от цен сейчас, когда рубль стремительно падает?

— Ну конечно, цена изменится: не можем же мы артисту в рублях платить (на этой неделе «Мельница» официально известила о планах повысить с 22 декабря цены на запланированные концерты зарубежных звёзд — от Muse до Die Antwoord — на 10–15 %. — Прим. The Village). И все наши попытки договориться о каком-то фиксированном курсе в рублях всегда заканчиваются крахом. 

 

 

Никто не станет подписываться на валюту, в которой он вообще не разбирается. Просто концертов станет меньше, а цены будут выше — от этого никуда не деться. Как мы платили сто евро за фанзону, так же и будем платить сто евро за фанзону. И пусть кто-то говорит, что это дорого, — нет ничего дороже эмоций! Ну что такое восемь или десять тысяч?

— Это до …

— Ну допустим. Но вот я — вегетарианец, не пью, не курю, не трачу денег на клубы, а одежду покупаю в Индии на пятьсот долларов на весь год. И куда мне тратить деньги? Помимо необходимых расходов семьи, я хожу на концерты, в том числе и других организаторов, и получаю огромное удовольствие. Могу купить десяток билетов на хорошую группу для своих друзей, потому что, по-моему, это прекрасный подарок.

Концертов станет меньше, а цены будут выше. Как мы платили сто евро за фанзону, так же и будем платить сто евро за фанзону

 

 

 

О том, на кого ходят в России

— А кто всегда хорошо продаётся у нас? Depeche Mode? 

— Я бы сказал так: Depeche Mode и Metallica. К слову, я никогда не буду пытаться привезти Depeche Mode, хоть это и одна из моих самых любимых групп. Я никогда не полезу туда, просто потому, что знаю, что это — Надина группа (имеется в виду глава концертного агентства SAV Entertainment Надежда Соловьёва. — примечание The Village). Надежда Юрьевна живёт на ней. Это — её.

— Есть мнение, что российская публика очень консервативна и, полюбив каких-нибудь звёзд, не разлюбит никогда. 

— В этом есть определённое зерно. Скажем так, Россия любила и любит крутых, хороших артистов. И да, бывает, что где-нибудь в Западной Европе их популярность уже пошла на спад, а у нас они раз за разом собирают полные залы. А глубинка российская вообще не избалована, и особенно сейчас будет. А ведь в Краснодаре, Екатеринбурге, Новосибирске, Нижнем Новгороде достаточно публики, которая хочет ходить на концерты. Мы порой устраиваем их там, даже если понимаем, что не получим прибыль, а просто покроем затраты.

— А правда, что в России больше ходят на рок?

— Люди больше тянутся к личностям, а это могут быть музыканты любых направлений. Просто чаще личности — это рок. Поп — это больше про мелодику.

— Ну понятие рока сейчас тоже размыто. И Мадонна может взяться за гитару, хоть и поговаривают, что неподключённую.

— Она, кстати, умеет играть на гитаре, это я точно знаю. Это не муляж какой-то. Мы делали концерт Мадонны в Киеве в 2012 году.

 

 

 

О месте и миссии организатора
концерта 

— Кстати, каково работать с большими звёздами? Глянцевые журналы любят будоражить воображение читателей материалами о райдерах и закидонах приезжих артистов. Сколько там правды?

— Большинство артистов, с которыми мы работаем, — вы удивитесь, насколько простые ребята. Если же брать Мадонну, то что тут сказать… Мадонна к своему телу не подпускает. Представьте, что приехал цирк-шапито. Внутри него живёт некий один особенный человек. Когда приходит время, открывается дверка, и он выходит на сцену, поёт, а потом опять скрывается за дверкой. Мы даже близко не общались — да никто и не хотел. Я вообще не любитель с артистами общаться — ну не считаю я, что это моё дело, лезть к ним. Может, за это многие артисты нас и любят — за то, что мы держим дистанцию. Агенты, менеджмент — вот наш уровень. Хотя некоторые артисты сами подходят, благодарят.

— Кто самые приятные артисты, с которыми вы работали?

— Я очень люблю Сержа Танкяна. Майк Паттон — прекраснейший человек. Фил Ансельмо — просто душка. Я всегда плачу на его концертах. Величайшая личность. 

— Про «плачу» - это не преувеличение?

— Нет! Правда-правда! А что такого? Это зазорно? Мне нравится испытывать эмоции, я не стыжусь этого. Я люблю музыку. Допустим, возвращаясь к той же Мадонне. У нас с ней хороший результат был, но после этого я понял, что никогда в жизни больше привозить её не буду. Она задержала концерт на три с половиной часа, и люди меня чуть не растерзали тогда, но дело даже не в этом.

  

 

 Я всегда считал, что Мадонна — крутой поп-певец, а на концерте понял, что это не так. В смысле шоу у неё всё безупречно, но шоу смотреть — это не моё, я люблю драйв. Какая-нибудь Тори Эймос мне этого драйва даёт больше, будучи на сцене один на один с роялем. Все три концерта Тори, которые мы организовывали, были прекрасны. Я понял, что мои артисты — это те, кто отдают себя залу. Я никогда не буду организовывать концерт Леди Гаги и, скорее всего, не буду организовывать концерт Дженнифер Лопес. У меня есть другие артисты — System of a Down, Red Hot Chili Peppers, Massive Attack — за которых я буду биться.

У нас с Мадонной хороший результат был, но я понял, что больше привозить её не буду. Она задержала концерт на три с половиной часа, и люди меня чуть не растерзали 

 

— Хотите сказать, что, помимо того, собирает ли артист кассу, для вас есть личные мотивы? 

— Конечно! Многие этого не понимают, считают нас барыгами. Мы, конечно, хотим заработать, но, помимо этого, для нас важны душа, творчество. Люди могут этого не видеть, но сделать фестиваль — это большая творческая работа. Знаете, есть артисты, которые постоянно меняют промоутеров — кто больше денег предложит, к тому и пойдут. А есть те, кто всегда работают с одним и тем же, с тем, кто чувствует их энергетику. И вот я стараюсь сделать так, чтобы энергетика музыканта как можно лучше дошла до людей. У меня есть миссия. Это не просто деньги. И я понимаю, что если я уйду, то многие артисты до России не доедут, потому что другие промоутеры не поймут их так, как я.

 

 

 

— Вы бываете на каждом концерте, который организуете?

— Не в том смысле, что я высиживаю от начала до конца. Но я захожу в зал, вглядываюсь в лица зрителей.

— Бывает, что в этот момент вы уже знаете, что хотите привезти этого артиста снова? Приходите потом к нему за кулисы и говорите: «Слушай, чувак…»

— Да! Иногда, причём, ошибаюсь.

— Кого вы мечтаете привезти в Россию?

— Я почувствовал очень сильную связь с Трентом Резнором, когда мы его привозили. Мне кажется, мы с ним на одной волне. Мы провели с ним почти весь день вместе тогда, гуляя по Москве, очень много общались. Но с тех пор у него поменялся агент, который на другой раз выбрал предложение наших коллег. Я, кстати, тогда сразу почувствовал, что концерта не будет в результате, и я не знаю почему, но он правда не состоялся. Кого ещё хотелось бы? Про Radiohead и говорить не буду — понятно, что все мечтают их сюда притащить.

— Из-за чего они всё-таки не приезжают? 

— Это особая история. На мой взгляд, Том Йорк — номер один личность в современной музыке. И видимо, ему что-то внутри не позволяет ехать туда, где, как он считает, как-то не так. У него же есть своя какая-то картинка нашей жизни. Какая-то граница не пускает его сюда. Вообще я не верю, что на концерте какого-либо артиста есть смысл ставить крест. Сколько было случаев, когда музыкант наконец добирался до нас и удивлялся, отчего же он избегал России раньше. Взять хоть The Killers. Они долго не решались приезжать, а в итоге были в восторге от концерта. Даже их агент специально прилетел, потому что очень боялся, что что-нибудь нехорошее случится. А в итоге и он, и группа были счастливы, настолько удалось всё. 

— Кстати, я не раз сталкивался с отзывами артистов, что Россия стала лучшей точкой в их гастрольном туре… 

— Полностью согласен! Очень часто слышу такое. И после этого у артистов уже не возникает сомнений, ехать сюда снова или не ехать.

 

 

   

Фотографии: Зарина Кодзаева