Почему российская арт-тусовка молчит во время войны? Обличающая колонка Джульетты Саркисян

на обложке: Илья и Эмилия Кабаковы. Корабли. Пошел на хуй. 1993. Литовский национальный художественный музей, Вильнюс, Литва

Это авторская колонка. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

В марте 1942 года в галерее Пьера Матисса, арт-дилера и сына художника Анри Матисса) в здании Fuller Building в Нью-Йорке открылась выставка Artists in Exile. На ней было представлено по одной работе каждого из 14 художников, бежавших из Европы от нарастающих волн фашизма и тоталитаризма. Макс Эрнст, Марк Шагал, Фернан Леже, Андре Бретон, Пит Мондриан, Жак Липшиц, Осип Цадкин и другие (ни одна женщина в выставке не участвовала) — они были выходцами из разных стран и слоев общества, представителями современных модернистских направлений в искусстве: дада, сюрреализм, кубизм и «Де Стиль» (уже с конца 30-х годов эти направления подвергались нападкам, осуждению и во многих случаях уничтожению нацистами — как так называемое дегенеративное искусство).

Многим из этих художников помогли арт-дилеры и меценаты — тот же Пьер Матисс, и коллекционеры, такие как Пегги Гуггенхайм. Музеи также сыграли важную роль в оказании помощи художникам и их ближайшим родственникам. Первый директор Музея современного искусства Альфред Х. Барр — младший и его жена, искусствоведка Маргарет Сколари Барр, начали сотрудничать с Комитетом спасения на случай чрезвычайных ситуаций (ERC). В общем, художественное сообщество, основанное на гуманистических началах и ненасилии, занималось тем, чем должно заниматься: стремилось помогать друг другу и бороться со злом.

Спустя 81 год директор, казалось бы, прогрессивного МАММ Ольга Свиблова выступает на премии «Zнание» в Кремле — вместе с Яной Чуриковой, Федором Бондарчуком и Полиной Гагариной. Музей «Гараж» сразу после войны выступил с громким и, по сути, антивоенным заявлением год назад — остановил всю выставочную деятельность. Это могло стать примером и толчком для других институций, чтобы прекратить повсеместную нормализацию войны, но этого не произошло — спустя год мы обнаруживаем, что то самое заявление музея исчезло* из всех официальных источников.

UPD: В тексте была ошибка. Заявление о приостановке выставок осталось на сайте музея — просто теперь оно не высвечивается на главной странице. Также в музее показывают проекты художников по итогам работы в архивах. 

Увы, но можно смело утверждать, что художественное сообщество в России пассивно поддерживает войну, ведя бурную жизнедеятельность на публичном пространстве в местах, так или иначе связанных с современным искусством. Почему так происходит? Разве художественное сообщество не должно быть основано на гуманистических началах и ненасилии? Как так вышло, что (за редкими исключениями) российская арт-тусовка, существующая в основном на окологосударственные деньги, но стремящаяся стать частью мирового комьюнити, оказалась настолько безмолвна на фоне войны? Отвечает искусствовед и автор телеграм-канала Juliet has a gun — Джульетта Саркисян.