«Самокритика буржуазного пса», «Тачки-3», «Он и она» и еще два фильма Подробный разбор киноновинок этой недели с Алисой Таёжной

Pixar о кризисе среднего возраста и страхе конкуренции

Всем знакомый красный чемпион Молния Маккуин купается в триумфе, пока во время заездов рядом с ним не появляется конкурент со сверкающими дисками и идеальной маневренностью. На пятки Маккуину и его поколению наступают новые машины — более шустрые, самоуверенные, юные, разбрасываются словами «дедуля» и «ветеран» и, очевидно, представляют собой племя молодое и незнакомое. После тяжелой аварии на трассе Молния Маккуин попадает в рехаб — тренировочный центр для машин, где его покровитель и тренер с латиноамериканским акцентом работают над технической подкованностью, и главное — мотивацией. Ведь оставаться чемпионом, когда вокруг тебя все выглядят иначе и говорят на незнакомом сленге, — невероятно трудная задача.

Pixar продолжает упаковывать простые истины в полные метры, но в отличие от Эндрю Стэнтона и Брэда Бёрда, каждый фильм которых становится откровением, даже если беседует с пятилетним, трилогия «Тачки» всегда была визуально и по смыслу очень простой. С тех пор как студия придумала нарисовать глаза на лобовом стекле и показать различие классов, происхождения и внешности через разные модели машин, «Тачки» не сильно выросли как проект, хоть и продолжают рассказывать базовые правильные вещи. Например, что без уважения к другим невозможно добиться превосходного результата или что даже самому успешному человеку стоит прислушиваться ко мнению со стороны. Все это рассказано в мультфильме Брайана Фи (отвечавшего за визуальную сторону «Рататуя», «Валл-И» и прошлых «Тачек»), как в начальной школе объясняются азы этикета и правила жизни. Детские радостные возгласы и хруст попкорна за щечками первоклашек подтверждают, что «Тачки» нашли дорогу к детским сердцам, но взрослому, скорее всего, будет невероятно скучно — как на детском дне рождении даже не своего ребенка.

Смотреть? Нет (если вы не с ребенком)

Сатира европейского креативного класса

Юлиан (это имя и режиссера фильма, сыгравшего главную роль, и написавшего сценарий) мыкается по Берлину в ожиданиях гранта на следующий проект. Как человек не из арт-истеблишмента, он бродит по вернисажам и ужинам с более важными людьми в надежде завести полезные знакомства, скоротать время или произвести впечатление на приятную девушку. Его долгосрочная цель — Камилла — никогда не была в нем заинтересована, зато с огромным удовольствием включается в диалоги о марксизме и прекариате, и это шанс Юлиана выхватить ее из конкурирующих лап. Собираясь подлатать дыры и заработать денег не самым противным образом, Юлиан отправляется на яблочную плантацию, придумывая Камилле версию осознанности: якобы он изучает жизнь трудового класса для будущего фильма. Там, окруженный начальством из рассказов Салтыкова-Щедрина и гастарбайтерами с диким оскалом и русским акцентом, он включает обаяние. Буржуазный пес смирно сидит на вводных титрах и обещает, что настанет время невероятных историй — с шутками про профсоюзы и восстания, диких эксплуататоров и современную полубезработную богему.

Юлиан Радльмайер отлично знает, о ком он снимает свой новый фильм — о населивших удобные городские пространства фрилансерах и ребятах с творческими амбициями. У них есть макбуки, помятые блеклые футболки, пара правильно протертых кед, привычка прокрастинации и усталость в заспанных глазах. Практика, не существующая в подобном масштабе в России, — тысячи художников и режиссеров в европейской реальности действительно выживают между резиденциями и грантами, строят карьеру на закрытых вернисажах и фестивалях и пробираются через толпу себе подобных — часто не в состоянии ответить на вопрос, зачем они там, но очень часто делая и что-то стоящее. Режиссер «Пса» стебется над собой, своими приятелями, 150 годами дискуссий о левой идее, тоске по бунту и молодости, которая для многих проходит в постоянном стремлении казаться, а не быть. Здесь бросаются вокабуляром современной гуманитарной практики (рисерч, референс, бриф, ридинг) и объясняют артистическую реальность, заточенную на процесс без видимых итогов, ведь главное — это рефлексия.

В целом все происходящее в «Самокритике» было уже исчерпывающе описано в тексте песни «Электрический пес» группы «Аквариум» 30-летней давности — «стареющий юноша в поисках кайфа лелеет в зрачках своих вечный вопрос». Сатира Юлиана хочет разрастись из анекдота во что-то большее, но смотрится как затянутый скетч на выпускном бакалавров арт-школы — возможно, аллюзии на Маяковского и Бунюэля здесь ощущаются, но куда сильнее чувствуется влияние двухминутного скетча Монти Пайтона о драматурге из рабочего класса https://www.youtube.com/watch?v=qMmrISkkBM8. Самые умные британцы ХХ века и тогда не знали, как заканчивать короткие уморительные сценки, — и обычно в момент кризиса идеи кто-то из героев взрывался в кадре или сверху стучал сосед и начинался следующий скетч. «Самокритика» работает на узнавание в той же степени, как резиденты плохих и хороших комеди-клубов: скетчи стартуют на ура с угадывания привычек аудитории. И если с угадыванием у автора «Самокритики» нет никаких проблем — общие черты миллениалов витают в воздухе и без его определений, то, что делать с героями после красочных и карикатурных представлений одного за другим, Юлиан-режиссер, кажется, не очень понимает. В чем не хочется его обвинять: в конце концов, это проблема всего его (и нашего) поколения.

Смотреть? Возможно