Техно и смерть, искусство и плагиат: Что вошло в пятилетнюю историю фестиваля Signal А еще рейдерский захват, проблемы с местными и вертолет для Нины Кравиц
Музыкально-архитектурный фестиваль Signal отмечает юбилей — пять лет. Для оупен-эйра в современной России состояться — уже само по себе успех. Но «Сигналу» есть за что себя похвалить дополнительно.
Он, как рыцарь из «Седьмой печати» Бергмана, смог обыграть пандемию и выжить, несмотря на локдаун, причем уже второй год. Это не удалось «Дикой мяте», «Боли», «Усадьбе Jazz», «Нашествию», Park Live и еще куче мастодонтов рынка развлечений.
Он смог довезти до России многих иностранных артистов. К юбилейному «Сигналу» летит на вертолете Нина Кравиц — подарить ему (за хороший гонорар, разумеется) свой сет. Фестиваль подружился с местными, которые первые годы были готовы идти на него с вилами, а уровень громкости понаехавшего соседа разбирали на сельсовете.
В конце концов «Сигнал» стал главной ежегодной выставкой российского промохозяйства — от слова промоутер, а не промышленность. Здесь будут, кажется, все, кто делает хоть сколько-то громкие отечественные тусовки — как неизменные Volks, которые обмахивают фестиваль веерами с его первых шагов. Так и восставшие из пепла «Рабица» и Rodnya. И даже молодая «Радуга» раскинется над Ротондой, чтобы залить местных сквоттеров водкой с блестками.
Не будем описывать программу фестиваля подробно — это уже сделали, кажется, все медиа, где уместно употребить слово музыка. А мы вспомним самые мощные истории «Сигнала» с его появления до первого юбилея. Некоторые из этих историй не знает даже основатель фестиваля.
Первый «Сигнал» и смерть на рейве
За сутки до старта первого «Сигнала» организаторы поняли, что им надо нанимать нового подрядчика для установки инсталляции на главной сцене. Рабочие за несколько дней так и не смогли собрать 12-метровый светящийся куб, придуманный студией Sila Sveta. Пришлось срочно искать новых исполнителей. Так, к официальному началу фестиваля главная сцена не открылась. Это случилось чуть позже, но случилось. И вот куб зажегся, народ набился битком, Абдулла Рашим заиграл — Signal начался!
Не успели организаторы выдохнуть, как к ним поступила другая страшная информация. «Вышла новость о том, что кто-то умер на фестивале. Я весь фестиваль переживал, мы пытались разобраться, что где. Наша дежурная скорая говорила, что такой информации не было. Выяснилось, что там человек просто повредил ногу. Бегает по больничке с перевязанной ногой, все с ним окей», — вспоминает Сергей Фадеев, архитектор, владелец закрывшегося клуба Rodnya и создатель фестиваля Signal — самого крупного оупен-эйра в России на сегодня. Тот случай Фадеев вспоминает как единственный страшный за пятилетнюю историю фестиваля и то считает его «вбросом».
Вышла новость о том, что кто-то умер на фестивале. Я весь фестиваль переживал, мы пытались разобраться, что где.
Это не вброс. На первом «Сигнале» Платон не только повредил ногу — он сломал спину. Фестиваль тут примерно ни при чем. Просто удивительно, что для Фадеева эта история превратилась в миф. В подтверждение этой мысли Платон припоминает, что недавно познакомился с волонтеркой первого «Сигнала», и она тоже рассказывала, как он там «умер».
А вот что там случилось на самом деле.
Платон
упал с дерева на первом «Сигнале»
Уже рассвет был, часов шесть утра. Мы с подругой решили посидеть в тишине. Отошли в лесочек на полянку, отдохнули, и появилось у меня настроение залезть на дерево. Вообще, это был не первый раз. Мне нравилось лазить по заброшкам, крышам. Ну и по деревьям в походах. Это как у спортсменов: когда ты берешь новую высоту, ты себя проверяешь — у тебя получается, и ты получаешь удовольствие.
Там было три дерева. Я залез на одну сосну, с верхушки перелез на второе дерево. А дальше было третье, но уже на большем расстоянии. Я не дотянулся до ствола, только до ветки, и она сломалась. Я упал. Это все очень быстро произошло.
Я на какое-то время отключился, как мне говорят. Потом пришел в себя и стал говорить «У меня там мазь от ушибов в палатке, принесите». Я не понимал, насколько все серьезно.
Друзья пошли искать кого-то из организаторов. Кто-то вызвал скорую, часа два мы ждали. Я просто лежал там же. Меня не трогали, только перевернули на спину. Как меня везут в скорой, я не помню. Около месяца я лежал в больнице, было две операции.
Мне до сих пор сложно подобрать слова благодарности всем тем людям, которые помогали мне преодолеть эту глупую ситуацию. Именно эта поддержка позволила мне справиться с трудностями и почти полностью восстановиться. Спасибо вам всем!
Аня
была с Платоном в тот момент
Я побежала за помощью на мейн, нашла там какого-то потрепанного представителя «Сигнала». Рассказала, что мальчик упал с дерева, нужна помощь. А поскольку я была в шоке, я не заморачивалась о том, чтобы запомнить дорогу, когда бежала. Мы идем обратно, и я не могу найти тело. Чувак мне стал говорить: «Девочка, ты *******, тебе приглючило». Короче, он ушел.
Со второй попытки я нашла тело. Платон уже был в сознании. Я снова сходила за помощью, вызвали скорую. Она достаточно быстро приехала, дольше вызывали. Просто к нам физически было сложно подъехать. Мы поехали в больницу, а вечером я вернулась на фестиваль. На третий день я встретила чувака, который мне сначала не поверил, и он спрашивал, как у Платона дела.
Платону повезло. Где-то полгода после фестиваля он был лежачим, но уже весной смог выходить из дома. С тех пор он каждый год посещает комиссию для подтверждения группы инвалидности.
Следующим летом Платон тоже поехал на Signal. Даже думал сходить к тому дереву, которое поделило его жизнь на до и после, но не дошел. В той ситуации он винит только свой образ жизни, «когда не ставишь себе ограничений».
Муж и жена: отношения фестиваля с парком
В целом аудитория «Сигнала» поменялась в лучшую сторону за эти годы, подмечает Иван Полисский, управляющий партнер в парке «Никола-Ленивец». И не только публика стала лучше, но и команда: «Аудитория стала сдержаннее, они больше не спят повсюду вповалку. Нет этого безумного угара. И команда фестиваля стала профессиональнее. Явно уже не возникает откровенных глупостей, как раньше», — говорит Полисский.
А первые годы в Калужской области были в ужасе от паломничества рейверов к ним. К местным жителям «забредали люди в странном внешнем виде и неадекватном поведении, что-то ломали», «было много вандализма и поведения уже за гранью нормы», вспоминает Полисский. Описывая первый «Сигнал», он говорит: «Там соединились две энергии. Энергия неопытного организатора и энергия толпы, которая наконец-то дождалась крупного оупен-эйра после отмены Outline. И эта была безумная энергия».
Там соединились две энергии. Энергия неопытного организатора и энергия толпы, которая после закрытия Outline наконец-то дождалась крупного оупен-эйра
Вообще, отношения «Сигнала» с парком «Никола-Ленивец» оказались совсем не дружественные. Они, скорее, напоминают отношения мужа и жены в одной квартире, говорит арт-куратор фестиваля, создатель студии «Сетап» Дмитрий Знаменский: «Иногда происходят сложности, недопонимания, кто-то больше хочет идти навстречу, кто-то меньше».
Для понимания этих отношений важно уточнить, что этих мужа и жену заставили жениться родственники. «Первые разговоры о проведении фестиваля были не с нами, а с нашими предшественниками. Фестиваль нам достался как бы по наследству. Это был тот год, когда мы отбивали „Николу-Ленивца“, так сказать, от рейдерского захвата. Signal был запланирован до того, как мы начали управлять территорией», — вспоминает Полисский, давая понять, что фестивалю повезло.
Тогда собственник территории, инвестор Максим Ноготков, потерял свой бизнес, уехал в Америку и перестал реагировать на «Николу-Ленивца», понимая, что он тоже достанется его кредиторам.
Фадеев говорит, что сейчас их отношения с парком «хорошие партнерские» и фестивалю удалось развеять опасения парка по поводу того, что он разрушит прекрасное место. «Они просто увидели, что поток туристов на протяжении всего сезона растет — такими темпами, которыми никогда он не рос без „Сигнала“. Они видят, что та же аудитория возвращается в парк погулять, посмотреть арт-объекты. Ну и, конечно же, есть финансовая составляющая — Signal приносит парку очень много денег».
Однако Полисский считает, что фестиваль приносит денег парку недостаточно, и не скрывает от организаторов, что хотел бы, чтобы фестиваль стал более существенным источником доходов: «В обычные солнечные выходные мы бы получили примерно такую же выручку. Ну, конечно, битком кафе. Но когда кафе битком, оно встречает свой производственный лимит, повара не могут готовить больше блюд. И это даже не двойная, а полуторная выручка от обычного выходного получается». Возможно, поэтому в пятый «Сигнал» для прохождения на территорию заповедника «Угра» по соседству рейверов просят купить билеты за 150 рублей (которые должны пойти на благоустройство парка).
Также Полисский не очень высоко оценивает влияние «Сигнала» на туристическую привлекательность места. Потому что «Никола-Ленивец» в первую очередь рассчитан на семьи, которые приезжают сюда на машинах с детьми. А аудитория «Сигнала», по мнению Полисского, слишком специфическая — «тусеры до 25 в татуировках и без машины»: «Мы им мало предлагаем возможностей в обычное время, у нас больше про искусство, спокойный отдых на природе». Однако признает, что «Сигнал» — это сейчас инвестиция: «Мы понимаем, что, грубо говоря, через пять лет люди, которые ездят на „Сигнал“, будут приезжать в парк „Никола-Ленивец“ уже со своими маленькими детьми».
Данные по аудитории фестиваля «Сигнал»:
- Преобладает возрастная группа 24–35 лет;
- Мужчин больше во всех возрастных категориях, кроме 18–24 лет (там поровну);
- 80 % аудитории фестиваля — жители Москвы, Московской области и Санкт-Петербурга;
- Высокая доля пользователей с iPhone и регулярно пользуется двумя устройствами (десктоп + мобильный телефон). Это говорит о том, что большая часть аудитории имеет доход выше среднего, следит за технологическими новинками.
«Кострище»: плагиат и классный арт на «Сигнале»
Сейчас в рамках курса на улучшение отношений с парком «Сигнал» старается вовлекать его руководство в происходящее активнее. В 2021 году представителей парка впервые позвали в жюри по отбору арт-объектов, которые возводят тут к фестивалю. До этого мнения «Николы-Ленивца» о сигнальном искусстве не спрашивали. А оно было у парка невысоким: «Там что-то возводили, но это был вообще треш — какие-то там инсталляции для спонсоров».
В 2020-м одна из работ и вовсе обернулась для «Николы-Ленивца» локальным скандалом. Речь идет о «Кострище» — павильоне, стены которого состоят из поленьев. Внутри этого павильона горит огонь, вокруг него собираются люди, берут дрова из стен и кидают в костер, чтобы он не гас. Так постепенно стены павильона исчезают.
Мало того что «Кострище» выбрали из почти 200 заявок, поданных на опен-колл, так еще павильон решили сделать постоянным — мало работ добивается такого статуса.
Однако вскоре парку посыпались обвинения от художественного сообщества в том, что представленная тут работа — плагиат. «В искусстве такое случается, но как-то очень похоже на другой проект, который был в Канаде. Вот есть прямо точно такой проект, реализованный в Канаде», — комментирует Полисский.
Арт-куратор «Сигнала» последних двух лет Дмитрий Знаменский считает, что ничего страшного в произошедшем нет. И вообще, ему проще верить в то, что называется «великие умы мыслят одинаково», чем в плагиат. «Если раньше я более резко относился к плагиату, то сейчас я понимаю, что в 2021 году становится больше художников, больше способов для самовыражения. Ну, представляете, кто-то в мире сделал какую-то работу? Ну как ты это можешь узнать? Нормальные художники, если видят, что эта идея была у кого-то другого, они ее, естественно, не реализуют».
Качество работ в этом году заметно выросло — сходятся и Знаменский и Полисский. В том числе для этого было принято решение отобрать меньше работ, но дать больше денег на реализацию каждой (по 500 тысяч рублей) — всего на «Сигнале-2021» выиграло четыре работы.
Инфраструктура
«Выезжаем с друзьями на „Сигнал“, и они мне сказали, что там не закрытое помещение! Это правда?» — такие сообщения можно до сих пор встретить в чате посетителей фестиваля.
Это правда! Но так же правда и то, что в «Николе-Ленивце» появилось больше навесов. С прошлого года тут стали думать об инфраструктуре на случай непогоды. Потому что 2019-м на «Сигнал» выпали дождливые дни, и он оказался к этому не готов. Это, кстати, единственный раз, когда оупен-эйру не повезло с погодой. Но тогда она повлияла существенно: где-то 20 % публики, которые принимают решение о покупке билета в последний момент, не доехали, вспоминает Фадеев. А те, кто доехал, были недовольны тем, что им пришлось чавкать грязью на танцполе и спать в лужах, образовавшихся под палатками, — дождь лил все дни фестиваля. Поэтому с тех пор в различных интервью Фадеев совершенно справедливо просит людей узнавать заранее, что они едут на природу, и лучше готовиться к походным условиям.
«Было ощущение апокалипсиса», — вспоминает Андрей Морозов, куратор музыкальной программы фестиваля Signal (с 2019 года), основатель фестиваля Fields. «На какой-то сцене там крыша потекла. Был экстренный перенос выступления Rezzett с призмы на мейн. Потому что на призме у большинства, по-моему, были диджей-сеты. А у них лайв со своим железом, и на их оборудование попадала вода сверху. Чтобы не отменять выступление, мы повезли их на мейн. Там сделали какую-то стремительную перестановку. Ну, вроде все срослось, и ребята потом довольные приехали еще».
Помимо дорожек для юбилейного «Сигнала» сделали впервые раздельный сбор мусора (с Российским экологическим оператором) и дополнительные туалеты и души. Кто был на фестивале, знает, что душ тут получает только тот, кто окажется в нужном месте в нужное время — то есть в огромной очереди людей у туалета в короткий промежуток ранним утром.
В отличие от Фадеева, Полисский сразу заявляет, что горячей воды никогда не будет хватать на всех и отсутствие нормального душа надо просто принять как данность: «Невозможно сразу для такого количества людей максимально нагреть воду. С этим надо смиряться, это нормальная история. Задача — сделать так, чтобы туалеты работали без сбоев. Душ, соответственно, — для тех, кто готов простоять в очереди, дождаться».
«У нас идет стандартный расчет 100 литров на 12 тысяч человек, это соответственно сколько там. Природные жилы не производят столько воды. А водонагреватели?…. нагреть такое количество воды могут, грубо говоря, только теплоэлектростанции. А не в природном пространстве. У нас появились газовые нагреватели, которые греют проточные воды, но сейчас не все души работают на этой системе.
Действительно, душ тут надо заслужить — он достается даже не всем артистам. Куратор музыкальной программы вспоминает, что в прошлом году на фестивале впервые выступали создатели главной гей-вечеринки в стране Popoff Kitchen, и им для проживания предоставили палатку с подиумом — это не то же самое, что обычная палатка, подчеркивает Морозов, спать тут удобнее, но душа все еще нет. Заветам Полисского квир-персоны не последовали — стоять в очереди Popoff Kitchen не привыкли. Поэтому они попросили кураторов помочь им с душем, и те отвезли артистов мыться в казарму, где располагается штаб «Сигнала». «Они были очень благодарны нам за то, что мы их спасли», — вспоминает Морозов.
Пандемия и лучший «Сигнал»
Если строителям и креаторам приходится поволноваться до фестиваля, то во время действа тяжелее всего приходится тем, кто работает с артистами. По крайней мере, так кажется из общения с куратором музыкальной программы. На «Сигнале» выступают больше сотни артистов, в том числе иностранных, и всех надо встретить, расселить, собрать, привезти, отвезти. «Артист сначала приезжает в Калугу, селится, потом едет на такси из Калуги полтора часа до „Николы“. Везде, соответственно, нужны сопровождающие. Сам таксист может вообще ничего не знать о месте и может пытаться спросить у своего пассажира дорогу. А тот не говорит по-русски. Соответственно, на каждом этапе там должен присутствовать какой-то человек, контролировать с единым диспетчером внутри парка, и это, конечно, прям вообще», — рассказывает Андрей Морозов.
К прочим сложностям с логистикой в этот раз добавилась пандемия: «Германия то открылась, то закрылась, то ввели карантин для России, то сняли. Ты находишься в неопределенности, из-за этого ставку делать на иностранные имена сложнее», — говорит Морозов.
За несколько дней до «Сигнала-2021» стало известно, что на нем выступит Нина Кравиц — самый популярный в мире диджей из России. Чтобы это случилось, организаторам пришлось организовать Кравиц вертолет — иначе она просто не успела поставить выступление в «Николе-Ленивце» в свой плотный, несмотря на пандемию, график.
Удача уже то, что сейчас привозы в принципе возможны. В 2020-м публике приходилось довольствоваться телемостами — эдакими голографическими зум-коллами с Ивковичем и Рубинштейн, придуманными Sila Sveta. Плюс график выступлений в прошлом году забили местными промоутерами. Потому что до конца не было понятно, можно ли будет провести мероприятие. Тогда от «Сигнала» отказались вообще все спонсоры: «Международным компаниям была установка свыше — не поддерживать офлайновые мероприятия. Некоторые просто боялись, что мероприятие не состоится, и отказывались. В этом году не все супер тоже, все равно ситуация не самая простая в плане работы со спонсорами. Все равно многие крупные спонсоры не зашли. Многие ждали до последнего, потому что не сильно верили. И вот сейчас приходится больше работы выполнять, чтобы сотрудничество было успешным», — рассказывает Фадеев. И добавляет, что «Сигнал-2020» в итоге получился лучшим за всю историю фестиваля.
Первый прибыльный?
Во сколько обходится фестиваль такого уровня, неизвестно. Фадеев отказывается отвечать на вопросы о стоимости мероприятия даже уклончиво.
Билеты на мероприятие за пять лет подорожали в два раза — финально они стоили 9 тысяч рублей. Казалось бы, цифра немаленькая, чтобы платить за кутеж. Тем более, люди еще отходят от последствий пандемии. С другой стороны, количество посетителей «Сигнала» за все годы выросло больше чем в два раза: с 5 тысяч в 2017-м до 12 тысяч — в 2021-м, если верить пиарщикам. А продажи в этот раз закрыли даже раньше, чем обычно.
Очевидно, что провести фестиваль в этом году явно стало стоить дороже. Поэтому сейчас особенно растет в цене все, для чего нужны стройматериалы: гробы, дома и фестивали. Над фестивалем в этом году работают порядка 700 человек, которым надо платить. Сильно подорожали авиаперелеты. «Появились всякие экстракосты: Берлин, 30–40 тысяч стоит прямой рейс до Москвы и обратно, который всегда стоил, там, десятку-пятнашку», — комментирует куратор музыкальной программы Андрей Морозов. Также добавились ПЦР-тесты, которые обходятся по 200 евро на каждого привозного артиста.
Мне пришлось продать все и остаться еще в долгах больших
Интересно, что расценки выступающих, у которых, по идее, сейчас меньше работы, тоже не становятся скромнее. «Я не могу сказать, что кардинально меняются расценки артистов. Они как минимум такие же, а может быть, даже и повыше, в силу того, что у артистов немного выступлений и, наверное, они все хотят зарабатывать», — говорит Морозов, и вспоминает, что у кого-то за год цена выросла ровно в два раза. Тут еще и спонсоры не все вернулись на фоне коронавирусной нестабильности.
Тем удивительнее, что «Сигнал-2021» стал прибыльным, более того, первым прибыльным за всю историю, если верить его создателю. А ведь чтобы организовать первый «Сигнал», в 2017-м, архитектору и владельцу клуба «Родня» пришлось продать машину и отдать деньги, отложенные на покупку квартиры.
Фестиваль прибыльный всегда?
— Не, не, не, вы что.
— А как?
— Ну только сейчас вроде вышли в какой-то плюс. Пандемийный год совсем жесткий был, у нас вообще отвалились все спонсоры. В итоге мы каким-то чудом смогли выгрести, и все классно получилось. А вот в этом вроде ожидается наконец-то плюс.
Я общался с коллегами, в принципе, фестиваль первые два-три года не может быть прибыльным. Потому что надо собрать аудиторию, надо создать узнаваемый бренд, чтобы тебя поддерживали спонсоры. Очень много подводных всяких камней и непредвиденных расходов, которые ты поначалу никак не ожидаешь.
— То есть, ну, просто про Signal казалось, что у него сразу как-то так получилось создать сильный бренд. Еще тут же пошли новогодний Signal, Signal на Бали.
— Да, но подивенты были созданы еще для того, чтобы хоть как-то поддержать проект на плаву и вообще как-то выгрести. Там на самом деле была очень сложная финансовая ситуация.
— То есть вот эти ивенты, там, в городе, они помогали пополнять казну летнего фестиваля?
— Да. Ну не сильно, капля в море. Но позволяли держаться на плаву. Ну и хорошо работали, чтобы как-то поддерживать контакт с аудиторией.
— А первый фестиваль — сильная убыль?
— Кошмар. Да.
— Окей. А как вы это вывозили?
— Мне пришлось продать все, и остаться еще в долгах больших.
— Продать все — это что?
— Машины, квартиры, там, все такое.
— Серьезно? Вы продавали свои машины, квартиры?
— Да, да, да. Ну да, примерно там такой порядок. Ну, вернее, деньги на квартиру пришлось отдать и машину продать. Потому что это так звучит, как будто у меня квартиры, пароходы.
Как? А главное — зачем?
«„Сигнал“ — самый большой техно-фестиваль в России», — отмечает Иван Полисский, поясняя, в чем главная привлекательность для «Николы-Ленивца» в проведении такого фестиваля, который приносит хлопоты и не слишком много денег.
На вопрос о том, как Фадееву кажется, почему его фестивалю удалось сделать то, что не удалось другим оупен-эйрам (выжить в пандемию и уйти в плюс), Фадеев говорит: «Какой-то такой тайны нет. Может быть, чуть больше повезло. Карма».
В общем, Карма, Будда или какой другой покровитель помогает фестивалю — кажется, неважно. Главное, чтобы он продолжал быть.
Говоря словами Андрея Морозова, музыкального куратора фестиваля: «Потому что ведь именно это и нужно людям, особенно в такой стране, как Россия, — уехать куда-то подальше от города, подальше от системы, и при этом чтобы было классно и эстетически красиво».
Жаль, что пока это могут себе позволить лишь 12 тысяч молодых обладателей айфонов.
Фотографии: обложка — Дмитрий Чунтул / Signal, 1, 6 — Signal, 2 — архив Платона, 3 — Павел Отдельнов для The Village, 4, 5, 6, 11, 12 — Полина Рукавичкина для The Village, 7, 8, 9, 10 — Людмила Андреева для The Village
Видео: Алла Буракова
