Кира Коваленко — о войне, возвращении на Кавказ и советах Сокурова Большой разговор с режиссером фильма «Разжимая кулаки»
О победе в Каннах Кира узнала в дороге и вначале не могла поверить — российское кино на французском кинофестивале награждают редко. Гран-при «Особый взгляд» не получал вообще никто — ее фильм «Разжимая кулаки» о девушке из городка в Северной Осетии, которая пытается скрыться из дома, стал первым. При этом ещё десять лет назад Кира Коваленко вообще не собиралась быть режиссёром: после колледжа в Нальчике поехала в Москву работать веб-дизайнером, но затем вернулась на Кавказ и поступила к Сокурову.
Выпустившись из мастерской, Кира экранизировала повесть Фазиля Искандера, причем на абхазском языке — получился фильм «Софичка». Молодому режиссеру сразу стали прочить большое будущее, но вторая картина Кире долго не удавалась. Проблема второго фильма для режиссеров авторского кино — больная: после дебюта многие на годы застревают между проектами, пока не найдут деньги, а главное — продюсера, который в них поверит. И даже имя Александра Сокурова не гарантирует лёгкого старта. Но у Киры все же получилось — во многом благодаря продюсерской вере Александра Роднянского. «Мне очень важно быть одной, без авторитета, без чьего-то мнения, которое нужно слушать. И в „Разжимая кулаки“ я абсолютно себе принадлежала», — рассказывает она сейчас.
Кира родом из Нальчика, и на этот раз она снимала фильм про свой Кавказ — место, которое она хорошо чувствует и за которым ей интереснее всего наблюдать. «Я в любом случае отталкиваюсь от того, что нахожу или вижу. Я все беру из реальности, даже если она не кинематографичная». На Кавказе Кира вдохновляется пейзажами, придумывает своих героев и находит актёров: почти все роли в её фильме сыграли обычные осетины. Небольшой осетинский город Мизур с его изолированностью, провинциальной эклектикой и патриархальностью Кире как раз удалось показать кинематографичным. По сюжету там живёт девушка Ададза: с деспотичным отцом и младшим братом, дожидаясь из Ростова старшего брата. Семья Ададзы травмированная, созависимая и несчастливая: местные порядки диктуют, что девушке среди мужчин положено быть кроткой, заботливой и не привлекать к себе внимание. Мужчинам, напротив, не позволено быть слабыми. Чувствуя отдаление дочери, больной отец Ададзы прячет её документы и надеется, что она из чувства вины и безысходности никуда не уедет.
В пересказе «Разжимая кулаки» кажется похож на «Тесноту» — фильм однокурсника Киры и другого выпускника Сокурова Кантемира Балагова. «Тесноту» тоже показали в Каннах в «Особом взгляде» четыре года назад: с фестиваля молодой режиссёр вернулся с призом ФИПРЕССИ. И вот — снова Кавказ, молодая девушка, несчастная семья, патриархальные порядки, мастерская Сокурова, Канны, продюсер Александр Роднянский. Но фильм Киры Коваленко, как и любое авторское кино, плохо поддаётся пересказу и противится ярлыкам: это очень самобытное кино о болезненной привязанности и попытках не вспоминать прошлое. Никакого дежавю, и никакой «Тесноты»: хотя персонажам фильма «Разжимая кулаки» тоже тесно друг с другом.
Мы встречаемся с Кирой в Москве в кинотеатре «Пионер» за неделю до российской премьеры фильма: рыжеволосая, хрупкая и застенчивая, она очень неторопливо и осторожно рассказывает о своём кино — без громких обобщений и самолюбования. После того, как фильм снят, другая работа — представлять его и давать интервью, что для скромного молодого режиссёра — дело не очень привычное. «На площадке я занимаюсь очень конкретным делом. Нахожусь в страсти — и мне всё равно, что происходит вокруг. А в остальной работе и с людьми скромность, наверное, мешает». В интервью The Village Кира Коваленко решает рассказать о кавказском детстве, главных уроках Александра Сокурова, чувстве отчуждения, призраках войны и режиссёрской неудовлетворённости.
Строгое воспитание, веб-дизайн и возвращение на Кавказ
— Каким человеком ты была до того, как поступила учиться режиссуре к Александру Сокурову?
— Я закончила школу в Нальчике и пошла учиться в колледж дизайна — хотела попасть куда-то в более свободное место. В школьные времена меня воспитывали родители строго, никаких вольностей — белый верх, черный низ, после школы сразу домой. После колледжа я поехала в Москву и проработала веб-дизайнером полгода. Я не успела ни освоиться, ни найти друзей, просто работала. Жила на окраине.
— Ты слышала в жизни «Где родился, там и сгодился?»
— Да, конечно. Но вернулась в Нальчик я не по этой причине. Просто чувствовала, что в глубине со мной что-то не так: я ощущала какую-то пустоту, думала, что, наверное, мне стоит вернуться домой и получить какое-то полноценное гуманитарное образование. Думала, что просто пересдам ЕГЭ и куда-то поступлю. На экзамен я опоздала, и было только одно место, куда я могла сесть — рядом со взрослым мужчиной. Все вокруг хихикали: «Ты такой взрослый, зачем тебе сдавать ЕГЭ?» А он: «Я хочу поступать на режиссуру». Я это услышала и пошла подавать документы на режиссуру. Это просто случайность. Кино я тогда не смотрела и кинорежиссером быть не собиралась.
— Вообще чувство того, что ты не на своём месте, у тебя часто?
— Ощущение, что я где-то чужая, появляется чаще, чем в юности. Просто тогда я ничего не боялась, не было тревоги, а вместе с ними — чувствительности и осознанности, что ли. В юности ты просто много действуешь.
Захват школы в Беслане я помню уже очень хорошо, в те дни от телевизора мы не отходили, помню, как это переживала моя бабушка
— Тебя поддержали близкие, когда ты пошла учиться на режиссёра?
— Реакция семьи была спокойная. Ну, поступила и поступила. Чем я там занимаюсь? Принесёт ли это какие-то плоды? Что мне от этого? И, может быть, вообще лучше бы я пошла дантистом. Но сейчас уже по-другому: видимо, даже на родителей влияют награды.
— Твой круг общения сейчас находится на Кавказе?
— У меня практически нет круга общения.
— А духовно близкие тебе люди?
— А, это да.
— Ты сейчас находишься где-то между городами. Где и когда ты чувствуешь себя как дома?
— Такого места нет. И не было никогда этого чувства дома: были разные семейные обстоятельства, переезды. Но сейчас Кавказ больше ощущается моим домом, чем несколько лет назад. Я всё время мысленно возвращаюсь в наши края, и физически тоже хочу чаще возвращаться. Потому что я по-настоящему подпитываюсь там, знаю эти характеры и этих людей, все родное. Сейчас закончатся все фестивали, и я опять поеду на Кавказ. Очень жду этого.
— Ретрит?
— Ретрит — это что?
— Отдых где-то в тихом месте после шума и суеты.
— Да, вроде того. Мне же нужно подпитаться. Надо место найти для следующего фильма.
Кавказская аутентика и работа с костюмами
— Да, ведь «Разжимая кулаки» начался с твоей поездки в Мизур. У тебя какие-то совершенно особенные отношения с природой и городами. Тебе необходимо побыть где-то долго, чтобы подготовить историю?
— Наверное, да. Чтобы понять это место и о чём мне хочется снимать. Я почувствовала это в первый раз на своей короткометражке: я конкретно знала, где буду снимать, но ещё не знала историю. Меня привлекает пейзаж, мне просто нужно ощутить связь с местом.
Чтобы прочитать целиком, купите подписку. Она открывает сразу три издания
месяц
год
Подписка предоставлена Redefine.media. Её можно оплатить российской или иностранной картой. Продлевается автоматически. Вы сможете отписаться в любой момент.
На связи The Village, это платный журнал. Чтобы читать нас, нужна подписка. Купите её, чтобы мы продолжали рассказывать вам эксклюзивные истории. Это не дороже, чем сходить в барбершоп.
The Village — это журнал о городах и жизни вопреки: про искусство, уличную политику, преодоление, травмы, протесты, панк и смелость оставаться собой. Получайте регулярные дайджесты The Village по событиям в Москве, Петербурге, Тбилиси, Ереване, Белграде, Стамбуле и других городах. Читайте наши репортажи, расследования и эксклюзивные свидетельства. Мир — есть все, что имеет место. Мы остаемся в нем с вами.
