Большой разговор с Эдуардом Лукояновым «Блэк-метал — это про безграничную свободу, но не за счет другого, как в мамлеевщине, а за счет себя»

Иллюстрация: Иван Петрокович

«Ебанем еще вина?», — спрашиваю я, чувствуя, как чифироглазая мамлеевщина пробивается сквозь делирий и обволакивает не только кухню, но и цветущие персиковые деревья во дворе. «Определенно нет или определенно да», — уверенно заявляет Эдик, расправляясь с остатками красного. «Но норвегов-то перед магазом послушаем?». Мы включаем Gorgoroth, закуриваем Ararat и слушаем музло, вероятно, оскорбительное для Комитаса, но подходящее в качестве рингтона для пылающей мобилы Сатаны, владыки всего сущего. Звуки стихают, я нажимаю «Стоп» на рекордере, и мы, молча выходим из дома, готовясь к тому, чтобы через несколько минут вновь растрясти дерево жизнесмерти, выросшее когда-то на обдристанном полу коммуналки в Южинском переулке.

В издательстве Individuum выходит первая биография Юрия Мамлеева «Отец шатунов. Жизнь Юрия Мамлеева до гроба и после». Ее автор — писатель, редактор «Горького», исследователь блэк-металлических состояний культуры Эдуард Лукоянов. Эта книга, балансирующая между документалистикой и вымыслом, рассказывает не только о Мамлееве, участниках и адептах Южинского кружка, но и о том, как идеи этого радикального комьюнити оказались востребованы в современной России. Книга совершенно не походит на каноническую уютную биографию известного писателя, поэтому и разговор о ней вышел за пределы жанровых шаблонов. Артур Гранд и Лукоянов обсудили мамлеевщину во всех ее высоких и низких регистрах, слушая блэк-метал-групп и запивая его вином. 

— Почему именно Александра Дугина ты превратил в Дугова, а фамилии других персонажей не тронул? Таким образом ты хотел реальному персонажу добавить карикатурности и искусственности?

На счет искусственности замечание интересное, я об этом не думал, у меня была более прагматичная идея. Когда я работал над книгой и что-то искал в интернете, то обнаружил, что в любом сочетании слов вместе с фамилией Мамлеев — ресерч приводит к материалу, где идут вместе Мамлеев и Дугин. Дугин не имел никакого отношения к Южинскому кружку, не мог его застать в силу своего возраста. Вообще, он намного моложе, чем кажется, когда смотришь в его стальные глаза. Он был совсем мальчиком, когда снесли барак в Южинском.

Я ортодокс в плане хронологии Южинского кружка. Считаю, что, как только его снесли в конце 60-х, тогда он и прекратил свое существование. Постюжинский застал сам Мамлеев до своей эмиграции в 1974-м, дальше там из равнозначных фигур остались Евгений Головин и Гейдар Джемаль. Джемаль отвалился в начале 80-х, и от Постюжинского кружка остается только Головин, находящийся уже в своей параллельной вселенной, а знамя Южинского, по сути, держит один Игорь Дудинский, который пишет предисловие к самиздатовскому переизданию «Шатунов» в 1982 году и адресует его молодому Дугину, который, по воспоминаниям Джемаля, тогда весил 135 килограммов. Дудинский очень любил молодежь и всегда находил себе кумиров среди юного поколения.

Так Дугин стал частью Южинского мифа — стараниями Дудинского. Мамлеев о нем тогда не слышал, Джемаль никак к нему не относился, Головин тоже. Поэтому я поменял фамилию Дугин на Дугов. Чтобы появились тексты, в которых существуют одновременно Мамлеев и Дугин, но при этом поиском «Гугла» они не находились бы. И еще мне было бы интересно взглянуть на лицо Дугина, когда он узнает, что выходит первая и, возможно, единственная подобная книга, посвященная его заочному духовному отцу, а он в ней не Дугин, а Дугов.