Добрые люди не понимают: Как Shortparis озвучивают Россию 2019 года «Так закалялась сталь» — самый громкий русскоязычный альбом момента
1 ноября петербургская группа Shortparis выпустила альбом «Так закалялась сталь». Технически это их третья полноценная запись, фактически — первая в статусе одной из самых больших русских рок-групп. В день выхода клипа на заглавную песню с альбома (который неожиданно рифмуется с расстрелом Рамилем Шамсутдиновым сослуживцев в Забайкальском крае) The Village публикует эссе журналиста и сценариста компании Lorem Ipsum Александра Горбачева о войне, натуре и бизнесе Shortparis.
Текст: Александр Горбачев
I
«Порядок в нашем мире будет правильней и проще,
Мы окутаем всю землю небесами нашей мощи,
Ведь пылающей тропой мы идем к коммунизму,
Пылающей тропой мы идем к коммунизму»
Так в 1988 году нестройным травестийным хором гундели в дебюте пластинки «Гражданской обороны» «Так закалялась сталь» Егор Летов, до того несколько месяцев бегавший от КГБ и советской психушки, и его соратники Кузя УО и Олег Манагер. «Грустный и яркий альбом», — заключил Летов через некоторое время, подводя промежуточные итоги своей деятельности.
31 год спустя грустный и яркий альбом с таким же названием записала еще одна группа родом из Сибири — Shortparis, переехавшая в Петербург из Новокузнецка. «Так закалялась сталь» тоже в некотором роде начинается с пылающей тропы, ведущей к коммунизму, — только уже без всякой травестии. Авторское предуведомление к записи, размещенное в соцсетях, цитирует «Манифест Коммунистической партии»; на обложке — красный флаг, все без шуток. Вместо летовского электрического взрыва и низкочастотного рыка тут монотонный электронный бит и актерский вой Николая Комягина: новая революция начинается как всхлип.
Как Shortparis стала лучшей концертной группой страны:
Никита Величко — о группе, которая всегда будет против
ЧИТАТЬ
Shortparis — группа отточенных действий, и прямое воспроизведение дважды чужого названия — сознательный жест, выстраивающий культурную генеалогию. Прибавить к этому тот факт, что на альбоме, где вообще не очень разбрасываются словами, аж дважды впрямую цитируются песни «Гражданской обороны» («Лед под ногами майора» в «Страшно» и «Лес» в «Поломало»), и «Так закалялась сталь» можно объявить финальным аккордом долгоиграющей канонизации Летова, выгодно оттеняющим недавний трибьют: Shortparis едва ли не впервые с момента смерти музыканта не предъявляют права наследования, но вступают с его песнями в полно- и равноправный диалог.
Диалог, который, разумеется, не исчерпывается ремифологизацией коммунистического проекта.
Shortparis — это группа, которая снимает миллионные клипы про Беслан, ксенофобию и многоликую мощь первобытного. Shortparis — это группа, которая устраивает на Первом канале перформанс с участием безликих людей, одетых в жилетки уличных рабочих. Shortparis — это группа, которая превращает каждый концерт в перформанс. Короче говоря, до последнего момента было резонно полагать, что Shortparis — это группа отдельных жестов, и эти жесты заслуженно обеспечивали ей путь, который к концу 2010-х стал столбовой дорогой молодой российской независимой музыки: от первых иноязычных опытов — к обретению собственного языка и звука и к заслуженным передовицам фестивалей и рейтингов.
«Так закалялась сталь» — это ультимативная российская поп-музыка — 2019; слепок года, когда впервые за последнее время хип-хоп отдал линию фронта чему-то еще
Нет особенных сомнений, что достойный зрительский результат в самом большом клубе Москвы Stadium Live, где Shortparis сыграют через две недели, был бы обеспечен и в отсутствие старорежимных долгоиграющих форматов — хватило бы и клипа на его заглавную песню «Так закалялась сталь». Зачем тогда альбом? Боевая в самом чудовищном смысле картинка видео настраивает на соответствующую риторику: если концерты — это партизанские вылазки, а клипы — артиллерийские залпы, то альбом — это карта военных действий.
И хорошо бы понять, что на этой карте написано, хотя бы потому, что «Так закалялась сталь» очень похож на самый громкий русскоязычный альбом года, собирающий вместе то, что здесь и сейчас происходит и со звуком, и в заголовках новостей. «Так закалялась сталь» — это ультимативная российская поп-музыка — 2019; слепок года, когда впервые за последнее время хип-хоп отдал линию фронта чему-то еще. Финальное подтверждение тому — вышеупомянутый клип, который, разумеется, был придуман сильно до того, как рядовой Рамиль Шамсутдинов расстрелял восемь сослуживцев в Забайкальском крае. Жизнь редко имитирует искусство случайно.
II
«Так закалялась сталь» — это цитаты непростых людей
Для начала — в музыкальном смысле. С точки зрения звука Shortparis выстраивают диковинную конструкцию. В терминологическом отношении это можно назвать постпанком — но скорее в широком стратегическом диапазоне, заданном книжкой Саймона Рейнольдса Rip It Up and Start Again, чем в более распространенной сейчас колее последователей группы «Утро». Подойдет тут и старинное определение того же Летова: «Постпанк — это люди, которые поняли, что они не могут жить здесь и сейчас. А хотелось бы». Это самое здесь и сейчас Shortparis транслируют, собирая в одном акустическом пространстве условно низкое и высокое: отголоски как-бы-восточного саундтрека рынков, электричек и такси (влияние радиостанции «Восток FM» на общую акустическую среду российских городов — вопрос, который ждет своего исследователя) — и оперные вокальные манеры; физкультурный бит на манер подзабытого стиля EBM — и изломанная мелодическая грамматика.
Музыка Shortparis — это не только пространство контрастов, но и пространство диалога; и если аналогии с разнообразными западными коллегами — вопрос критических упражнений, то с местными предшественниками группа взаимодействует более чем непосредственно (подтверждая тем самым свой статус как флагманов поколения, которым свое дороже чужого).
Помимо «Гражданской обороны» в число очевидных собеседников группы входит «Аукцыон» — основной мелодический ход в «Поломало» есть близкий родственник песни Леонида Федорова «Печаль», а вокальные упражнения Комягина часто напоминают о раннем перформативном периоде группы, когда в ней пел Сергей Рогожин. Находится место и «Звукам Му»: тут и мамоновский постовой, появляющийся в песне «Ножевой», и — важнее — общий подход Shortparis к выступлениям; сценические эскалации Комягина вполне описываются словосочетанием «секс с микрофоном», придуманным когда-то для Петра Николаевича.
Желающие также могут обнаружить в песне «Только хуже стало» синтаксическую ссылку на «Наутилус» — и этим наверняка все не заканчивается: своего жилистого голема Shortparis лепят на каноническом материале, одновременно закрепляя перестройку этого самого канона (в котором теперь Летов важнее Цоя, а Федоров ценнее Гребенщикова). Отягощенная таким обильным культурным багажом электрическая музыка с гитарами на «Так закалялась сталь» при этом теряет свою традиционно фетишизируемую животную вольготность — это рок не выхолощенный, но уж точно выдроченный.
Цитаты непростых людей — это не только про другие хорошие группы, но и про нас с вами. Я уже высказывал ту несложную мысль, что «Стыд» и «Страшно» срезонировали так широко именно потому, что описывали некий базовый набор эмоций человека, который следит за заголовками новостей, не принимая в них слишком активного участия. Альбом добавляет к этому тезису еще несколько веских аргументов: Shortparis как бы сканируют эмоциональный фон социальных сетей (во всем их виртуальном и материальном многообразии) и выдают его диагностику.
Это видно даже на уровне названий песен: «Поломало», «Только хуже стало», «Отвечай за слова», «Жизнь за царя» — они все именно о том, о чем вы подумали; ну и на уровне лирики, конечно, тоже. Отчуждение, безвыходность, милитаризм, патриотическое воспитание, репрессии, пропаганда — при желании тут можно найти цитаты и аккорды на любую из этих тем. При этом Shortparis подходят к ним в достаточной степени абстрактно, чтобы не быть поверхностными; понятные одномерные стереотипы они разыгрывают как сложные — и успешно вскрывают политическое как психологическое (как точно заметил Петя Полещук, об этом в конечном счете клип «Страшно»). Многомерность у Shortparis возникает именно за счет того, что они фиксируют, но не рефлексируют — сложный на самом деле навык.
Николай Овчинников определил «Так закалялась сталь» как песнь беспомощности. Это действительно так: в некотором смысле весь альбом человек с обложки бьется головой о стену тупика, куда он зашел со своим флагом; оттого и этот долбящий звук. Другой вопрос в том, кто этот человек? На обложке ведь запечатлен не сам Комягин, а его двойник — и это важный момент. Характерна местоименная структура альбома: в подавляющем большинстве это песни исполнены во втором лице (сколь побудительном, столь и повелительном: «Ты ответишь за всех», «Поломало тебя», «Думай, кто святой») и в спектакулярном третьем («Дети прячутся», «Спит рабочий и с ним вторая жена», «Так женщин бьют в живот»), но не в первом.
В полной мере присваивают Shortparis только одну категорию — с нее как раз альбом и начинается: «нелюбовь моя». Беспомощность тут — скорее предмет наблюдения, чем предмет переживания; а сама группа как бы пытается занимать позицию вненаходимости, как ее описывал Алексей Юрчак: «Так закалялась сталь» — безуспешный поиск траектории между присоединением и сопротивлением в тяжелый для родины час. Негаданным компаньоном альбома тут становится оксимироновский «Горгород», преследующий примерно те же цели: и те, и другой озабочены прежде всего выстраиванием дистанции. Только Оксимирон для этого становится на позицию персонажа, а Shortparis — на позицию режиссера.
III
Shortparis — очень зримая, очень телесная, очень театральная группа. Здесь тоже можно вспомнить «Аукцыон» времен Владимира Веселкина, но, вообще-то, ясно, что за театр имеется в виду
«Самое неотложное — не защищать культуру, которая не спасла еще ни одного человека от забот о том, как жить лучше и не быть голодным, а постараться извлечь из того, что нынче называется культурой, идеи, равные по своей живительной силе власти голода».
«Театр использует все языки: язык жеста, звука, слова, огня, крика, — не укладываясь ни в один из них; он рождается как раз в тот миг, когда наш дух испытывает потребность в языке, чтобы выразить себя вовне».
Это из манифестов идеолога «театра жестокости» Антонена Арто — и это сказано как будто про Shortparis. Они пытаются преодолеть стертость политического поэтического языка, переходя на вопль, стон, вой: с альбомом еще туда-сюда, на концертах группы разобрать слова песен практически невозможно — и не нужно. Их тексты по преимуществу строятся как потенциально бесконечные перечисления неких примет, с помощью которых ощупывается реальность; в них есть почти фольклорная функциональность — это заговоры, заклинания, причеты, модели для сборки (тут опять вспоминается Летов — см. точное замечание поэта и музыканта Кирилла Медведева о той же песне «Лес»).
Про воспроизведение живительной власти голода — это тоже сюда: не тем ли объясняется дерганая глагольность этой музыки, которая зудит, топорщится, скалится и свистит; не таков ли идеальный итог их доктрины шока, атаки на все органы чувств разом, рассыпания соли на коллективные раны? Вероятно, следствием именно этой стратегии становятся специфические отношения Shortparis с эстетикой жестокости.
Перверсивный эротизм власти, красота насилия их одновременно и привлекает, и отталкивает; вызывают и ужас, и наслаждение. Клип «Так закалялась сталь» — это, безусловно, критика милитаризации общества, порождающей насилие, но в нем сложно не разглядеть некое упоение, влечение. В том, как Комягин пропевает фразу «так женщин бьют в живот», столько же омерзения, сколько оцепенелого восхищения.
Отсюда — ощущение странной, сладкой, вязкой жути, которое зачастую возникает от Shortparis и которое точно описывает английское слово «uncanny». В конце концов, тоталитаризм есть своего рода апофеоз модернизма, и среди прочего Shortparis изгибами своих гладких мускулистых мужских тел иллюстрируют еще и это превращение.
Один из главных теоретиков и критиков постмодернизма Фредрик Джеймисон говорил о том, что эпохе постмодерна свойственно угасание аффекта, имперсонализация чувств. Shortparis как люди амбициозные, видимо, ставят своей целью возвращение непосредственности выражения — и как люди разумные одновременно понимают, что это невозможно. Грубо говоря, Shortparis — это танец из фильма «Джокер», исполненный всерьез, но с полным осознанием того, что его главная культурная функция — это мем в TikTok. Их музыка — это обреченная утопия страстей. «Даже не успела, даже не успела никому себя продать», — поет Комягин в первой песне альбома; штука в том, что сам-то он — успел.
Тут стоит вспомнить про тот самый «Манифест Коммунистической партии». Вот как выглядит цитата, которой музыканты предваряют альбом: «Это может, конечно, произойти сначала лишь при помощи деспотического вмешательства… то есть при помощи мероприятий, которые…кажутся недостаточными и несостоятельными, но которые в ходе движения перерастают самих себя…»
На деле экономика — не менее важная часть феномена Shortparis, чем политика. Их театр жестокости разворачивается в обществе спектакля, и музыканты прекрасно осознают самих себя как товар
Речь здесь идет не столько собственно о революции (как можно было бы подумать), сколько о непосредственно следующих за ней мероприятиях по ликвидации классового общества, но это даже не так важно. Существеннее то, что здесь пропущено: деспотическое вмешательство предполагается в «право собственности и в буржуазные производственные отношения», а мероприятия кажутся недостаточными «экономическими». Итого: из фрагмента, посвященного тому, как победивший пролетариат будет выравнивать классовое неравенство, Shortparis изымают всю экономическую составляющую. Зачем?
Можно сказать, что просто для усиления экзистенциального пафоса Маркса и Энгельса — но для этого в первоисточнике как будто хватает и материала, который не надо было бы редактировать. Кажется, что эта цензура — тоже на самом деле часть большой игры Shortparis: специальное умолчание, которое ценнее, чем иное проговаривание.
На деле экономика — не менее важная часть феномена Shortparis, чем политика. Их театр жестокости разворачивается в обществе спектакля, и музыканты прекрасно осознают самих себя как товар. Интеграция капитализма в культурное производство — часть их стратегии. Модернисты по форме трагически оказываются постмодернистами по содержанию; подлинная революционность четко понимает свою не менее подлинную меновую стоимость; этим можно объяснить и разрыв между риторикой и действием, за который Shortparis часто предъявляют (типа: вы критикуете капитализм, но получаете деньги за модные съемки).
Характерно, что группа часто вызывает раздражение у людей активистского склада: нет смысла заниматься прямым действием, если не веришь в саму возможность прямоты; однако как раз невозможность прямоты и порождает показную трагедию музыки Shortparis. Именно поэтому они не выступили на митинге на проспекте Сахарова (хотя могли бы) — зато выступили на открытии бутика Burberry почти на Красной площади (хотя могли бы и не). Если ты заведомо в ловушке, отказ признавать это не вполне рационален — даже менее рационален, чем просто монотонные удары головой о стену. Единственной правдой остается факт физиологии, тела — но и тело становится текстом: как покрытый татуировками непременно обнаженный торс барабанщика Shortparis Данилы Холодкова.
Антонен Арто писал: «Какие бы конфликты ни мучили сознание эпохи, я ручаюсь, что зритель, которому сцены насилия сумели передать свой накал, который ощутил в самом себе ход высокого действия, который увидел в проблесках необычных событий необычные и сокровенные движения мысли, когда насилие и кровь отданы во власть насилию мысли, — я ручаюсь, что, выйдя из театра, он не станет служить идеям войны, бунта и бессмысленных убийств».
Shortparis в это не верят. Человек, с которым ты бьешься плечами на концерте молодых, красивых и свободолюбивых музыкантов, завтра может избить тебя полицейской дубинкой. Солдаты, охраняющие штаб-квартиру ГРУ, могут слушать группу «Комсомольск». Мальчик в зеленой форме смеется. Он готов умирать. Он готов убивать.
Дисклеймер: Клип на песню «Так закалялась сталь» делала московская студия Stereotactic. Автор этого текста в настоящее время готовит со Stereotactic совместный проект. В полном соответствии с общей амбивалентностью группы Shortparis это сообщение можно воспринимать как честное признание в возможном конфликте интересов, а можно — как скрытую рекламу будущего продукта.
Фотографии: обложка — Sasha Mademuaselle / More Zvukov Agency, 1, 2, 3 — Nadezhda Alexandrova / More Zvukov Agency
