Каким получился кинотеатр «Художественный»
Нет, ну, конечно, это уже не тот «Художественный». Тот «Художественный» — со всеми нашими воспоминаниями о ночных показах, «Артдокфестах», которые еще не срывали, и смазанных селфи на четвертый айфон, а также растениями в кадках, креслами-подушками из «Золотого зала», садово-дачной мебелью из кафе и подвесными потолками — вручную вынесли из остова здания вместе с 960 тоннами другого мусора еще в 2017 году. Его больше нет и — если не случится снова две мировых войны, революция, перестройка, а потом еще одна революция — никогда не будет. Это просто надо принять.
Был ли у него шанс? Возможно — если бы тогда, в 2014-м, власти Москвы его бы не передали тому подрядчику с непроизносимым названием, а просто тихо отремонтировали по проекту Wowhaus, получился бы главный кинотеатр того, что потом назовут сетью «Москино»: как «Звезда» — белые стены, вежливый персонал, показы «Искусства кино». Может, чуть поважнее — все-таки старейший в Москве кинотеатр и все такое.
Но получилось то, что получилось: в 2014 году здание передали подрядчику с непроизносимым названием, тот все расхерачил, за что в 2016 году у него здание (то, что от него осталось) отобрали, экстренно передали бизнесмену Александру Мамуту в долгосрочную аренду — тот пообещал вложить в него миллиард, но тоже застрял. На помощь в 2019 году пришел Сбербанк, пообещал вложить со своей стороны полтора миллиарда — и дело вроде как пошло. Нелишним стало и то, что в 2020 году Мамут продал «Сберу» почти весь свой бизнес — включая «Художественный». Непосредственное управление кинотеатром, впрочем, все равно осуществляет мамутовский «Пионер».
Короче, черт ногу сломит. От проекта Wowhaus отказались еще в процессе передачи дел от «Москино» Мамуту, то есть где-то в 2016–2017 году. С тех пор за облик «Художественного» отвечало бюро Strelka Architects — и, как объяснила мне директор бюро Дарья Парамонова, от придуманного тогда видения с тех пор не отходило. (Парамонова, кстати, считает, что здание ремонтировали столько, сколько нужно: «Мы глобально отстаиваем концепцию того, что на архитектурные проекты нужно тратить много времени и денег, потому что эти работы действительно влияют на многолетнее использование зданий и на облик города, поэтому экономить на этом — в смысле времени и ресурсов — ну, это неправильная концепция советская».)
В двух словах это видение можно объяснить так — «Художественный» вот из того потрепанного перестроечного-постперестроечного кинотеатра с мраморными полами должен был стать главным премьерным кинотеатром Москвы. Но при этом сохранить его в тех же габаритах — ни сантиметром выше, ни сантиметром ниже. И оставив все исторические детали — «Шехтеля», которого, по ее словам, было «немного»: фасад, главный зал, лепнина в фойе и лестница в северном фойе. Плюс вентиляционные решетки из пятидесятых под потолком в фойе.
Все остальное пришлось придумывать. «Декор, которым другие помещения были отделаны, не сохранился — ни в чертежах, ни в фотографиях, ни в каких других материалах. Соответственно, все, что в результате научной работы реставраторы нашли, все вернулось на свои места, а все, что было новое, мы сделали новым», — говорит Парамонова.
«В Москве очень мало исторических, выразительных, парадных зданий, доступных для повседневного какого-то использования, — рассказывает Парамонова о новых интерьерах «Художественного», разработанных испанским бюро Lazaro Violan. — Не знаю, в Большой театр мы с вами не пойдем кофе пить — он заперт на ключ вечером. Вот „Художественный“ в этом смысле такой маленький Большой театр, куда вы можете прийти в любое время».
И это видно. Сейчас «Художественный» сияет. Это настолько фэнтезийное ар-деко, что начинает походить на пародию: таким его изображали в антикапиталистической игре «Биошок» или сериале «Берлин — Вавилон». Пять сверкающих, как Noor, баров. Взмывающая к световому окну в потолке лестница на месте старого зала с кассами как в особняке Рябушинских. (Лестница ведет на третий этаж, которого тут никогда не было — у Шехтеля на этом месте был холодный чердак, теперь там — опять-таки бар и два маленьких зала, и это то, что спасло здание от наращивания объемов: «Кинотеатру сегодня, чтобы выжить, невозможно оперировать только одним залом».) Умывальники с краниками под латунь. Зеркала и мозаики. Красные диваны. Даже урны у залов — и те выглядят внушительно.
Главный премьерный главным премьерным, но даже меня — человека не совсем с улицы — это несколько пугает. Парамонова успокаивает: «Конечно, он сейчас действительно такой лощеный, очень новый. Я надеюсь, что он обтреплется и просто жизнь его чуть-чуть сравняет. Люди привыкнут. Здесь их никто не остановит, здесь никто не посмотрит на них косо — это их место, оно принадлежит им».
Ну, наверное. Зайти туда попить кофе или в ресторан или просто потаращиться на интерьеры и правда можно просто с улицы — по крайней мере, так обещают. Цены на билеты — да, включая тот самый камерный зал (он там же, где был раньше), где они начинаются с трех тысяч, — на самом деле оказались не такими страшными: утром и днем, как и обещали, можно найти сеансы по 290, в остальное время — рублей по 400–700. Когда выбираешь сеанс на «Кинопоиске», это уже не так бросается в глаза: кино за последний год по понятным причинам подорожало везде. А, например, мне еще и выбирать не из чего: после закрытия «Горизонта» к моей части Хамовников ближе всего стал именно «Художественный» (окей, есть «Октябрь», но я его не люблю).
В конечном счете «Художественный» — один из первых кинотеатров в мире и в принципе, как само кино, всегда был фантазией. А фантазиям свойственно меняться. Стены первого «Художественного» архитектора Благовещенского, которые помнили еще Толстого, сменили стены архитектора Шехтеля уже через четыре года после открытия «электротеатра». Потом светскую московскую толпу — «серых трудовых лиц совсем нет», отмечали в газетах — сменила пестрая послереволюционная публика: те самые серые трудовые лица с соседнего рынка пополам с богемой времен НЭПа. С фасадов сбивали лепнину. Потом возвращали. Устраивали премьеру «Броненосца „Потемкин“». В фойе ставили игровые автоматы, а на рояле — как обычно — играли музыку. В кафе наливали противное пиво за 100 рублей, а маленькие залы были оснащены теми самыми креслами-подушками.
О чем эта фантазия «Художественного» сейчас? Ну, может быть, о том, чтобы стать «главным премьерным кинотеатром Москвы». А может быть, о том, что он, открывающийся в год после рекордного падения кинорынка, станет, как пишет кинокритик Мария Кувшинова, самым последним кинотеатром в мире.
