Почему Мицки — музыка для женской депрессии? Спросили у девушек к выходу нового альбома

Шестого альбома Мицки могло и не быть. Еще в 2019 году она вроде как собиралась уйти из музыки, устав от индустрии, но то ли пандемийная скука, то ли обязанности перед лейблом — и «Laurel Hell» все же вышел. Он звучит так, словно Мицки пришла на вечеринку в стиле 80-х в блестящем топе и наконец перестала чувствовать себя лишней или чересчур обнаженной. Пестрый, залитый пышностью синти-попа (особенно в треке «The Only Heartbreaker») альбом — поначалу даже и не кажется, что у Мицки был кризис. И только ближе к концу чувствуется, что она снова прощается. «Cause you just don’t like me. Not like you used to… We may be ending. I’m standing in the dark», — поет Мицки в заключительном треке «That’s Our Lamp», подводя итог ее непростому роману с музыкой, наполненному разочарованием и безутешной надеждой на счастье. 

Впервые я услышала Мицки в 17 лет. Мама везла меня на дачу, и я случайно включила «Last Words of a Shooting Star». Меня зацепили строчки: «I always wanted to die clean and pretty. But I’d be too busy on working days… So I am relieved that I’d left my room tidy». Я сама была девчонкой, которая настолько стремилась быть хорошей для всех, что действительно переживала: если я вдруг умру, мои близкие зайдут в мою комнату и увидят там бардак. Мицки влюбляла своей неуверенностью и девчачьей неуклюжестью — то, как ее героиня часами делала макияж ради парней, а потом разочаровывалась; как потерянно садилась в такси после ночи, которой никогда не должно было быть. И как смущенно она застывала в ожидании, когда любимый партнер дотронется до нее первым: «Cause I can’t move until you show me». Хотя сама Мицки на фанатское «я люблю тебя» обычно сдержанно отвечает: «Ты меня не знаешь», таких тронутых ее песнями девчонок, как я, много. Особенно в русскоязычном твиттере, где Мицки — синоним женской депрессии. К выходу ее нового альбома мы попросили разных девушек рассказать, где они впервые услышали Мицки, как переживали расставания с партнерами под ее музыку и почему ее поэзия так важна для понимания женского опыта.

Аня Лупина

продюсерка

Впервые я услышала альбом Мицки «Puberty 2» в 2017 году. Тогда у меня был долгий депрессивный эпизод, связанный с переездом и первой любовью. Я несколько лет тосковала из-за нашего расставания, хотя мне всегда казалось, что я не из тех девчонок, которые долго переживают брейкап, — от этого становилось физически плохо. И вот май 2017-го, я стою на остановке в Одинцове, смотрю, как солнце отражается в куполах церкви, и включаю этот альбом. Тут же меня охватил глубокий, тревожный звук — он как будто приглашает тебя испытать вместе с Мицки как можно больше эмоций. В ее музыке печаль и тоска превращаются во всеобъемлющее чувство, которое помогает прокричаться и почувствовать себя лучше. В том же 2017-м я сходила на ее концерт — так началась безумная любовь.

Мне больше нравятся первые альбомы Мицки. Раньше она чаще затрагивала в песнях какие-то жизненные переживания, которых обычно мало в поп-культуре, например тему безработицы. Я недавно уволилась с работы, и песня «Jobless Monday» меня очень веселит и поддерживает в этой ситуации. Или, например, у нее есть великая строчка: «I wanna see the whole world. I don’t know how I’m gonna pay rent». Мицки — это как обрести талантливую подругу, с которой вы говорите про какие-то мелкие бытовые вещи, которые ты даже с реальными друзьями не обсуждаешь, потому что это не серьезная драма, а просто повседневное чувство тревожности.

Мне кажется, таких откровенных исполнительниц, как Мицки, мало. Это очень круто, что появляется больше музыканток, которые, например, открыто манифестируют свою сексуальность, но лично я больше резонирую с Мицки, которая говорит, что ее тело — «куча звездных осколков».