Главное открытие года — Mutabor: «Вписок не будет» Чего ждать от нового арт-пространства, удалось ли решить старые проблемы «Армы» и что вообще происходит с клубной культурой в Москве

Intro

— Как вам самим открытие «Мутабора»? Все прошло, как и планировали?

Наташа Абель: Нам — хорошо, очень понравилась атмосфера, музыканты и как сложилась драматургия.

Саша Лестюхин: По плану, конечно, ничто никогда не идет, но все остались довольны.

— А фидбэк от посетителей вы слышали?

НАТАША Абель: Не то чтобы мы сидим и смотрим, что говорят, но фидбэк получили. Понятно, что есть часть публики, для которой все здесь произошедшее было очень странно, были люди, которые рассчитывали на стандартный формат и, попав на наше мероприятие, были удивлены. Но такая реакция нас тоже вполне устраивает.

— Я СПРАШИВАЮ, ПОТОМУ ЧТО ЧАСТО СЛЫШАЛА ВО ДВОРЕ ФРАЗЫ ТИПА «ВСЕ, Я ПОЕХАЛ В „ГАЗ“, ЭТО СЛИШКОМ НОВО ДЛЯ МЕНЯ». БЫЛО ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО ЭТО ВАШ ЭКСПЕРИМЕНТ НАД ПУБЛИКОЙ, И ОНА ТО ЛИ НЕ ЧИТАЛА ПРОГРАММУ, ТО ЛИ ЧИТАЛА, НО ВСЕ РАВНО ОЖИДАЛА, ЧТО В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ НАЧНЕТСЯ РЕЙВ, А ЕГО НЕ БЫЛО.

ПАША АЛЕКСЕЕВ: Был момент, когда зазвучала бочка, и я услышал аплодисменты. Я находился где-то вдалеке. Это было интро Робина Фокса, и все сразу захлопали в ладоши.

— Но вы сознательно проверяли публику и предполагали негативную реакцию или были уверены, что Москва готова протусить всю ночь без алкоголя, слушая авангардную музыку?

НАТАША: Я не считаю, что удивление и неготовность пройти все лайвы — это негативная реакция. Мы как раз рассчитывали, что кто-то придет на первые три лайва, кто-то на хедлайнера. В принципе, даже на больших фестивалях я могу два-три лайва выдержать, потому что они требуют концентрации, погружения, и после второго чувствуешь, что ты наелся, и едешь куда-то выпить и потанцевать. Я считаю, что реакция классная. И даже тех людей, которые, в недоумении пожав плечами, поехали дальше, все равно это зацепило и определенный отпечаток оставило. Это интро в любом случае, мы не хотели сразу устраивать дискотеку.

— А сравнение «Психо Daily» вашего открытия с «Внутренней империей» Линча вам близко?

НАТАША: Мы не думали так делать, но сравнение мне, конечно, симпатично, потому что я очень люблю Линча и часто вдохновляюсь его произведениями.

— Алкоголя не было — это потому, что еще нет лицензии?

НАТАША: Да, у нас еще нет лицензии. Она будет к третьему мероприятию. Мы не хотим нарушать закон, мы хотим честных взаимоотношений с государством. 11-го будет пиво.

— Я думала, может, это часть эксперимента.

НАТАША: Мы не расстроились на самом деле, потому что нам понравилась эта атмосфера. Я помню, первый Outline же был без алкоголя, и мы думали: «Боже, как же круто, когда нет пьяных, когда все люди адекватные». Но мы понимаем, что, конечно, вряд ли мы сможем сделать клуб без алкоголя. К 25-му все будет — когда уже окончательное открытие, на полную мощность.

— Сколько людей пришло на открытие?

НАТАША: 1 800. Мы считали, что с одним залом на 1 800 у нас будет аншлаг, поэтому остановили продажу билетов — и были удивлены, когда поняли, еще человек 500 мы спокойно могли пустить. Ну, теперь мы знаем.

— А сколько вообще вмещает все пространство?

Паша: Пока мы его не откроем полноценно, не будет до конца понимания.

— Когда откроются следующие помещения?

Саша: Все спланировано так, что 11-го мы откроем второй танцпол, а 25-го, на третью вечеринку, откроем улицу.

Паша: Скоро появится уличная концертная площадка. Пространство будет постепенно достраиваться, модернизироваться и приобретет свою финальную форму вместе с гостями.

— Что еще здесь планируете открыть?

НАТАША: А мы сразу и не расскажем.

— Ну, я слышала про выход на крышу и что есть какой-то пруд с утками.

НАТАША: Тут не пруд, бассейн. Поскольку здесь компрессорная, очень много воды проходило.  Там есть большой бетонный бассейн, его откопали в какой-то момент, потому что он был завален ржавыми листами железа. Мы пришли к заводу и говорим: «Железо, дырки, люди провалятся, давайте вскроем и посмотрим». Они вскрыли, мы увидели там какую-то фантастическую конструкцию и говорим: «Не засыпайте, пожалуйста». Они поспорили с нами и в итоге сказали: «Ладно». Поставили вокруг забор.

— Это еще один танцпол?

НАТАША: Это будет не танцпол — скорее всего, это будет какой-то арт-объект.

«Вписок не будет»

— Про то, как к вам было сложно попасть на открытие по впискам, ходили легенды. Даже промогруппам предлагали максимум код на скидку в тысячу рублей.

Саша: Так и было. И в принципе так будет. Странно пенять потом на клубы, что они не развиваются и ничего не происходит, если люди не готовы элементарно платить за вход. Потому что кто-то работает месяц ради одного ивента, чтобы вписать своих 500 друзей и они там потусили, а потом остаться в минусе — странная политика.

— Я так понимаю, у вас цель — приучить Москву платить?

Паша: Как будто бы давно пора, да и в «Рабице» мы просили всех друзей поддерживать нас и платить за вход. И многие так поступали, как Паша Вардишвили (светский обозреватель — Прим.ред), который считает, что проект нужно поддерживать, и всегда покупает билет.

Саша: Он ни разу не просил вписки.

НАТАША: Не то что заставить платить. Но мы понимаем, что это единственная модель, которая позволит делать мероприятия того уровня и качества, что нам нужно. Потому что мы посмотрели на опыт наших друзей из Closer (киевский клуб с электронной музыкой. — Прим. ред.), которые приняли для себя такое решение. У них много друзей, но все платят и не считают это оскорблением или унижением.

Мы же ни у кого ничего не просим бесплатно. Ну, в крайнем случае попросим скидку. Например, у нас снимается актер, мы с ним договариваемся о дружественном гонораре, мы ему платим деньги. Почему в таком случае, когда актер идет к нам, он хочет прийти бесплатно? Мы ему тоже предлагаем дружественную скидку. На наш взгляд, это честно, потому что продукт, который мы делаем, действительно классный и стоит входного билета.

— Входные билеты будут стоить где-то 1 500 рублей?

НАТАША: У нас плавающая цена: в самом начале дешевле, как в самолетах, чем ближе к мероприятию, тем дороже.

— А можете сказать, сколько человек было по впискам? Я слышала про систему «музыкант плюс один».

НАТАША: Музыкант плюс один, у каждого сотрудника плюс один, и, естественно, есть бизнес-партнеры — от этого никуда не денешься.

— Кто ваши бизнес-партнеры?

НАТАША: Мы в процессе подписания договоров.

Команда

— Кто-то говорил сначала, что открывается новая «Рабица», потом везде стали писать, что открылась новая «Арма», и «Рабицу» иногда даже забывали упоминать в заголовках. все-таки кто входит в костяк «Мутабора»? как выстроена структура команды?

Саша: Команда «Рабицы» участвует в полном составе, еще Volks и System 108.

НАТАША: У нас все смешалось, у нас есть разделение обязанностей, но из-за того, что несколько команд, букинг, например, идет с трех сторон.

— Будет отдельный танцпол «Рабицы»?

Саша: Не думаем, но, наверное, на площадке окажется много мест, которые будут отсылать к «Рабице» и «Арме».

Паша: Стоит, наверное, добавить, что «Рабица» не ограничивается теми участниками, которые были всегда обозначены. Есть Федор Миллер, который это все строил, он, по сути, и являлся все время генератором идей и строителем «Армы» и Outline.

— Кто отвечает за дневную программу?

Саша: За театр — Маша Пацюк (фотограф, также занимается проектами в театральной сфере — Прим ред), за концерты — частично Андрей Зайдлер и еще промоутеры со стороны.

Паша: Мне кажется, Хелласик еще (диджей Sariim. — Прим. ред.).

Саша: Пятница будет концертный день, суббота — вечериночный.

— С кино понятнее, а что вы имеет в виду, когда говорите, что здесь будет театр?

НАТАША: Естественно, это будет не классическая постановка Шекспира или Чехова. Хотя какое-то современное прочтение Чехова — почему нет? Но в основном это авангард. Все со временем увидите.

— выставки предполагаются?

НАТАША: Сейчас свою первую выставку мы планируем на осень, ее курирует Артем Стефанов. Это будут и муралы, и медиа, и осовремененная скульптура.

— Кто отвечает за оформление?

НАТАША: Нам еще пока не до декораций, мы еще года три будем строиться. Здесь не было ничего — ни канализации, ни электрики, ни отопления, ни водоснабжения. Вместе с заводом меняли пол.

Проведено очень много работы, которая пока вообще не видна. Были станки, дырки в полу, которые заливали. Базовой инфраструктуры не было. Вот сейчас уже идет строительство клуба как такового.

Вечеринки

— Что касается вечеринок, здесь повторятся все форматы, которыми была уже известна «Рабица» — «Нейронный лом», «Минимум», Body?

Паша: Joy, «Минимум» будут. «Нейронный лом» есть идея вынести в виде отдельного танцпола. Какие-то знаковые вечеринки, из которых «Рабица» и появилась, будут и уже есть в расписании.

Наташа: Мы вообще в этом году в первом сезоне решили более-менее крупным мазками работать. Когда уже откроем другие танцполы, подвал, то по пятницам, возможно, добавятся более камерные мероприятия, но сейчас сказать точно, что будет так, нельзя. Мы не ставим себе жестких планов — это живой процесс, и время само покажет, что будет лучше работать, что не будет.

— С какой частотой?

Паша: По три вечеринки в месяц стабильно, иногда четыре.

— Правда, что расписание есть уже до конца года? Кто из интересных имен будет?

Паша: Сливать — нет, пусть для всех это будет сюрпризом.

— Можете назвать кого-то из привозов, кроме Виллалобоса, про которого уже давно известно?

НАТАША: Я не люблю слово «привоз». Вообще, мы не любим вокруг одной личности строить мероприятие, это всегда коктейль. Понятно, что Виллалобос — большая, известная личность, центрифуга, но он наш старый друг.

— А будет ли здесь подхвачен такой берлинский стиль вечеринок типа KitKat, Pornceptual?

Саша: Какие-какие?

— Pornceptual — знаешь такие вечеринки?

Саша: Я — нет.

Паша: Короче, квир-формат.

— Да, квир-, секc-тематика

Паша: C нашей стороны такая инициатива вряд ли будет, а касаемо подобных вечеринок в Москве — наверное, им не хватает какой-то музыкальной составляющей, есть эпатажная подача, классная тусовка, красивые гости, но пока слабо с музыкальной точки зрения, а «Мутабор» в первую очередь — про музыку. С радостью, как только появится какой-то музыкальный стержень.

НАТАША: Сами — нет, но мне сложно сказать, пока я сама это не увижу, если мне нравится вайб, мне нравятся люди, мне нравится атмосфера.

Фейсконтроль

— Строгий ли будет фейсконтроль?

Саша: Ну, на концертную часть точно будет максимально демократичный — или, возможно, его не будет, потому что предпродажа билетов. На вечеринках будет строго.

— Есть амбиции устроить Berghain на входе?

НАТАША: Мне в принципе нравится подход фейсера Berghain. Когда у него брали интервью, он говорил: «Я пускаю настоящих людей — тех, которые „быть, а не казаться“». Это классно, потому что от тех, которые про «казаться», одни проблемы бывают в клубе, они вечно всем недовольны, агрессивные или слишком назойливые — не тот вайб. Когда человек приходит такой, какой он есть, чтобы остановить момент и провести время здесь, то все классно получается.

— Но тот же Вардишвили писал, что не проходил. это очень расплывчатая формулировка — «быть, а не казаться»

НАТАША: Я могу сказать, что Вася Воротников (фейсер — Прим ред) моего будущего мужа в «Арму» не пускал.

— Вот поэтому и интересно, какие критерии?

НАТАША: Нет таких критериев, как оказывается.

Паша: Ну, сейчас есть общие директивы, которые были всегда и у «Армы», и у нас, они примерно останутся такими же. Пьяные, агрессивные — сразу нет.

Саша: Не будем пускать тех, у кого нет блеска в глазах.

Другие клубы

— На какие клубы в мире вы, возможно, ориентировались, когда создавали «Мутабор»?

НАТАША: Ориентироваться ни на кого не хочется, мы действительно строим что-то свое, это место отражение некого нашего совместного агрегированного внутреннего мира. Но понятно, что есть места, в которых классно.

У меня есть любимое место, где я себя чувствую как дома, — это киевский Closer. Когда «Арма» закрылась, я приезжала туда и страдала — как же классно, когда у тебя есть свое место, в котором ты практически живешь и в нем что-то делаешь, развиваешься, любишь каждый камешек клуба и клуб тебе отвечает взаимностью. Очень там комфортно по публике и взаимоотношениям с аудиторией.

Еще нам понравился Suma Beach в Турции, там Босфор, такая не чизи природа — холмы, волны и место чуть-чуть в лесочке у берега.

Robert Johnson во Франкфурте — звуковой восторг, такого звука я нигде никогда не слышала и не знаю, услышу ли.

— ВЫ ЗДЕСЬ СМОЖЕТЕ ЭТО ЖЕ ПОВТОРИТЬ?

НАТАША: Ну, через полгода. Потому что процесс отстройки звука длительный, его невозможно сделать за две недели. Когда мы закончим работы, мы пойдем делать проблемные места. После этого мы начнем довешивать вторую серию звука, потом все это уже вместе выстроим и в этот момент скажем, что сейчас наш звук становится хорошим. Минимум полгода, но сейчас уже можем сказать, что помещение акустически очень интересное.

— Какие еще места рассматривались?

НАТАША: Много смотрели помещений, но хотелось очень специальное. Искали с тех пор, как закрыли «Арму». Была еще парочка помещений, которые нам понравились. Первое — это ДК «Серп и молот» напротив Artplay — конструктивистское здание с великолепной архитектурой и прям суперхаризматичное — было это ощущение, когда заходишь — и у тебя волосы встают дыбом, но там не сложилось с владельцами. Второе помещение было депо на «Курской» — сейчас, я так понимаю, как раз «Газгольдер» там что-то делает. Там устроили дурацкий конкурс, затянули на год, и мы уже перегорели.

И вот третье помещение, от которого встали волосы дыбом, — с ним все сложилось. Ну, мы его знали давно. Шарикоподшипниковый завод мы смотрели как главный вариант для Outline. Но у нас не получилось тогда договориться. Мы ходили полгода на переговоры. Поняли, что мы с ними кашу не сварим в тот момент.

— А в чем была проблема?

НАТАША: Закрытое производство — они жили совершенно по-другому, не понимали, как они вообще могли сюда пустить фестиваль на 15 тысяч человек. А потом они вывезли все производство и стали готовы сдавать это помещение в аренду, в этот момент они вывесили на ЦИАНе объявление. Когда «Рабица» стала говорить о шарикоподшипниковом заводе, про который я думала все эти годы, что его уже сдают, мы поехали смотреть вместе.

— То есть это не было так, что Наташа к вам пришла с предложением?

Саша: Это происходило достаточно стихийно. Натолкнулись на это место, поняли, что, возможно, сами его не вывезем, потому что оно достаточно большое.

Паша: Мы все дружим, информация между нами передавалась. И так появилась, собственно, идея объединиться.

Конфликт

— Вы объединились и сделали один большой клуб, но у вас нет конкурентов. Вам не грустно в такой ситуации?

НАТАША: Во-первых, нам не грустно. Если посмотреть на московскую историю, то всегда чередуется: появляется много-много клубов, потом все закрывается, ничего нет. Я думаю, что в тот момент, когда появится большой серьезный игрок, который развивает рынок и провоцирует спрос, повлечет за собой появление новых мест. Появился один, развил рынок, возникли новые места — получился кумулятивный эффект, еще больше людей стало ходить, всем хорошо.

— То есть вы занимаетесь тем, что развиваете рынок?

НАТАША: Лет так десять.

— А конкурентов особо не появляется.

НАТАША: Ну, когда «Арма» начала себя хорошо чувствовать, на третий год, много мест стало появляться.

Паша: В Москве сейчас как будто вообще плохо с хорошими местами, еще закрывается «НИИ», и с закрытием «НИИ» умирает формат небольших мест.

— А почему так? В Тбилиси, например, где миллион жителей, есть как минимум три уверенно чувствующих себя клуба — Bassiani, Khidi, Drama. В москве должно быть, по идее, в 15 раз больше. В чем проблема?

НАТАША: Ну, здесь сложно, да. Здесь только энтузиасты выживают, а те, кто хочет по-быстрому славу или деньги заработать, очень быстро обламываются, потому что в Москве так не получится, здесь нужно быть стукнутым на голову энтузиастом.

Саша: Может, со временем их появится больше, я уверен, что это даст новый толчок. Это непросто, для многих есть ореол риска из-за того, что отменяют, закрывают, прикрывают — даже Boiler Room. Много кто пытается разобраться в ситуации, и начинается истеричная фигня. А часто оказывается, что дело не в заговоре, а это просто частная ситуация. Так просто произошло, не надо сгущать краски.

Паша: Да, очень сильно раздражает, когда раздувают вокруг какого-либо события надуманный ажиотаж, все ищут подоплеку, теорию заговора, полицейское давление, но на деле все не так.

Саша: Ну, конечно, не без коррупции со стороны разных людей, но…

— Cейчас, открывая новое место после всех отмен, вы по-любому должны быть уверены в том, что делаете.

Саша: Скажем так, уверенности больше, чем год назад.

НАТАША: Мы до последнего момента были в легком напряжении. Сейчас, конечно, мы выдохнули. Но если бы вы меня спросили за сутки до открытия, уверена ли я в том, что все на 100 % будет ок, я бы вам не дала этого ответа.

— Я так понимаю, что вы открыли новое место, потому что вы разобрались со старым конфликтом?

Саша: Все разобрались со своими тараканами.

НАТАША: Нет, мы с ним не разобрались. Мы как бы понимаем, скорее всего, кто наш главный недоброжелатель.

— Ну, вроде бы все поняли, что это все-таки не государство, а частная история.

НАТАША: Нет, скорее, государство.

— Цитирую вас в старом интервью: «На решение [об открытии] может повлиять появление каких-то гарантий, например государственная поддержка. От государства нас может защитить только само государство». Появилась господдержка?

НАТАША: Нет, от государства поддержки не появилось…

— Вопрос из зала. Теперь на выходе из «мутабора» стоит ждать кордон из полиции?

Паша: А был?

— На открытии не видела.

Саша: Да он везде — в «Газике» присутствует, в «Рабице» присутствовал, рядом с «Плутоном» тоже.