Лобзай мусора: Хроника акционизма в Москве От слова «***» на Красной площади до поджога дверей ФСБ

Акционизм — это вид публичного анализа. Понятно, почему власти в последнее время принимают акционистов за преступников, а публика — за террористов (особенно в антивоенном дискурсе). Стать свидетелем и участником этого самого анализа может абсолютно любой человек — в том и опасность акционизма не столько для власти, сколько для общества, которое не особо хочет всматриваться и вчитываться. Задача акционизма — анализировать различные процессы (культурные, социальные, политические) и вскрывать на тухлом теле новые рубцы, в том числе и за счёт различных реакций, следующих за актом. Либеральная интеллигенция уже вшила в наши мозги этот одиозный код про «Путин — чмо», но на этом далеко не уедешь. Так что в задачи акционизма входит и выявление новых тем для диалогов, поиск ключей для вскрытия железных сейфов, популяризация нерастиражированных проблем (особенно это относится к жизни узких притесняемых групп).

Когда я вместе со своей соратницей Аней Боклер отбывала арест за бритьё на Красной площади в рамках месячной акции «Не бойся», следователь сказала: «Красная площадь — резиденция нашего президента и даже за бесплатную раздачу мороженого там вы попадёте под арест». Когда вся страна — резиденция нашего президента, акционизм не может не быть политическим жестом, такова действительность. Поэтому тут стоит опираться в первую очередь на то, как позиционирует себя субъект, выполняющий акт, и как своё действие интерпретирует посредством экспликации («релиза»). Всё, больше никаких критериев. Конечно, не стоит забывать о тех самых средствах художественной выразительности — метафоры, детали, метод — всё это важно, если ты позиционируешь себя как художник. Другое дело, что само государство и социум всё меньше и меньше оставляют акционистам как художникам пространства для этого. Последняя акция Павленского — яркий тому пример. Это метафизика, которая кажется мне важной в этом разговоре. Если художники поджигают двери — мы все в этом виноваты. И СМИ в том числе.

Сейчас в России складывается абсолютно новый формат акционизма, я его называю «русский народный». Среди его особенностей — расширение сюжетного поля за счёт постоянного участия полицейских и расширение самого поля действия за счёт абсурдных обвинений и арестов. Кроме того, появился такой фактор, как «экстремизм». Сейчас практически со всеми акционистами работают сотрудники центра «Э» — это расширяет и семантические подтексты самого акта. А вообще именно сейчас российский акционизм поднял ногу, чтобы переступить тот самый горящий порог Лубянки.