Из чего состоит спектакль Максима Диденко «Чапаев и Пустота» Разбираем первую работу «брусникинцев» в статусе резидентов театра «Практика»
18 ноября московский театр «Практика», специализирующийся на постановках по современным текстам, показал премьеру «Чапаев и Пустота» по самому известному роману Виктора Пелевина. Режиссер — неутомимый Максим Диденко, который всего пару месяцев назад выпустил нашумевшего «Черного русского», а в ролях — молодые театральные звезды из Мастерской Брусникина. The Village рассказывает, из каких компонентов собран потенциальный хит «Практики».
«Чапаев и Пустота»
Автор романа: Виктор Пелевин
Режиссер: Максим Диденко
Сценография и костюмы: Галя Солодовникова
Композитор: Иван Кушнир
В ролях: Василий Буткевич, Илья Барабанов, Дмитрий Брусникин, Николай Чиндяйкин
Режиссура Максима Диденко
На сегодняшний день Диденко — чуть ли не самый востребованный молодой режиссер Москвы. Только за последний год он выпустил пантомиму по «Идиоту» Достоевского в Театре наций, поэтический спектакль о Пастернаке в «Гоголь-центре» и независимый интерактивный проект «Черный русский» в настоящем дореволюционном особняке.
Диденко — полиглот от режиссуры. Он чувствует себя своим в разных жанрах исполнительских искусств — перформансе, танце, пантомиме, драме, мюзикле — и произвольно миксует их на сцене. В одном из его последних спектаклей «Пастернак. Сестра моя — жизнь» заглавный герой был разделен на три ипостаси (молодой мужчина, старик и ребенок): один артист отвечал за поэтическую читку, другой — за пение, третий — за пластику. Тот же прием — назовем его «трехстороннее приближение» — Диденко применяет в новой работе по тексту Виктора Пелевина: первый акт — это музыкальный концерт на стихи из романа, второй — драматическая сцена, третий — танец.
Заключительное танцевальное действие — не столько трактовка литературного первоисточника, сколько комментарий к пелевинскому «Чапаеву»: режиссер обыгрывает эклектичную природу текста и его буддистские мотивы. Наблюдая за медленными движениями актеров, зрители должны войти в состояние, похожее на медитацию — вот только мантрой служит не санскритское слово, а строчка из народной песни «Ой, то не вечер». Вполне в духе оригинала.
Роман Виктора Пелевина
В постмодернистском тексте Пелевина продолжилась эволюция Василия Ивановича и Петьки — исторических фигур, превратившихся сначала в эпических героев, а потом и в комический дуэт из анекдотов: Петька стал поэтом-интеллектуалом с буддистской фамилией Пустота, а Чапаев — его духовным наставником. Для Пустоты существуют две реальности — Гражданская война и психиатрическая клиника в России 90-х, и один из этих миров — определенно галлюцинация (Чапаев утверждает, что оба).
«Чапаева и Пустоту» можно читать как популярное изложение буддистской философии — особенно занятно, как персонажи описывают концепцию нирваны, пользуясь аналогиями из криминального мира. Роман, изданный в 1996 году, не так сильно связан со своей эпохой, как, например, «Generation П», а звучащие в спектакле реплики о сталинизме и православии так и вовсе кажутся написанными вчера.
Второпях пересказывать «Чапаева» на сцене, стараясь уложиться в два-три часа, — заведомо провальная затея: такая постановка почти наверняка будет проигрывать первоисточнику. Диденко выбрал, наверное, единственно правильный путь — создать самостоятельное произведение по мотивам Пелевина. Режиссер оставил от романа большую диалоговую сцену, где бандиты из 90-х едят грибы и рассуждают о дуккхе и нирване, стихи Петра Пустоты плюс выдержки из бесед поэта с Чапаевым (в 1920-х) и психиатром (в 1990-х).
«Брусникинцы»
Мастерская Дмитрия Брусникина — группа выпускников Школы-студии МХАТ — еще до окончания института стала любимой молодой труппой театральной Москвы. Руководитель курса Дмитрий Брусникин придерживался стратегии, которая шла вразрез с консервативным укладом творческих вузов: его студенты занимались с успешными режиссерами, играли спектакли по пьесам современных авторов, обучались перформансу, документальному и пластическому театру — словом, осваивали актуальный контекст искусства.
«Брусникинцы» рано вышли на профессиональную сцену: их учебные спектакли то и дело появлялись за пределами Школы-студии — в Центре имени Мейерхольда, «Театре.doc», той же «Практике». В июне 2016 года, через год после вручения дипломов, «Практика» объявила, что предоставит Мастерской резиденцию.
В «Чапаеве» немало серьезных вызовов для артиста: современный танец, пение, огромный драматический эпизод, где вместо нормальных эмоций нужно играть рефлексию человека под веществами. Универсальные актеры Мастерской все это умеют: заслуга Диденко еще и в том, что он сумел за три часа выгодно показать молодую труппу со всех сторон.
Главного героя, Петра Пустоту, играет один из самых узнаваемых «брусникинцев» Василий Буткевич, недавно снявшийся в «Тряпичном союзе», и это безукоризненно точный кастинг: суровые стихи Пустоты эффектно контрастируют с нежной, почти детской внешностью артиста.
Психиатром Тимуром Тимуровичем стал в одном из составов сам Дмитрий Брусникин, что служит поводом для инсайдерских шуточек. «Когда я представляю себе, сколько с вами будет возни, мне становится страшно»: то ли доктор говорит это больным, то ли мастер — ученикам.
Музыка Ивана Кушнира
Композитор Кушнир — бессменный соавтор Максима Диденко. Тандем выпустил два оригинальных мюзикла — «Ленька Пантелеев» по мотивам «Трехгрошовой оперы» Бертольта Брехта и «Хармс. Мыр» на слова обэриута Даниила Хармса.
А еще Кушнир написал роскошные аранжировки народных песен и первого российского гимна для «Черного русского», положил на музыку прозу Бабеля для «Конармии» и стихи Пастернака для «Пастернака», сочинил саундтреки «Идиота» и «Земли». Продюсерская компания Ecstátic, выпустившая «Черный русский», пересмотрела совместные спектакли Кушнира и Диденко и собрала целую музыкальную программу: концерт «Черная свадьба» запланирован на 29 ноября.
В «Чапаеве и Пустоте» основным интересом композитора был первый, вокальный акт: Кушнир создал репертуар вымышленной рок-группы, основываясь на стихах Петра Пустоты.
Пространство и костюмы Гали Солодовниковой
«Чапаев и Пустота» — четвертый совместный проект режиссера Диденко и талантливейшего сценографа Гали Солодовниковой. Художница любит большую форму, и любовь эта взаимная — в ее портфолио немало опер, а это самый дорогой театральный жанр.
Но в «Чапаеве» сценографа ограничивал тесный подвал театра «Практика», и в результате энергия сопротивления помогла Солодовниковой спроектировать одну из лучших своих декораций — лаконичную, остроумную и эффектную. Крошечная сцена превратилась в музыкальную студию, облицованную шипастыми звукопоглощающими панелями: в первом, «песенном» отделении зрители как будто присутствуют на записи альбома. Стоит им уйти на перерыв, и красная комната превращается в точно такую же желтую, а та, в свою очередь — в голубую: каждый цвет соответствует основному настроению акта.
Бывший фэшн-дизайнер, Солодовникова обожает придумывать эксцентричные наряды, и «Чапаев» — не исключение. К примеру, для первого действия художница сочинила костюмы, в которых объединила русскую революцию с мексиканским карнавалом смерти, — микс, достойный Пелевина.
Фотографии: Даша Трофимова/Театр «Практика»
