«Романовы»: История повторяется в виде фарса Плюсы и минусы нового сериала от создателя «Безумцев»

23 ноября сервис Amazon выложил последний эпизод мини-сериала «Романовы». Создатель сериала и режиссер всех восьми серий — шоураннер закончившихся в 2015 году «Безумцев» Мэттью Вайнер. «Романовы» — альманах с несколькими сквозными персонажами, то есть в каждой серии актерский состав, сюжет и место действия разные. Объединяет их одно — происхождение, часто мнимое, некоторых персонажей, которые называют себя потомками семьи Романовых.

Критик Никита Лаврецкий считает, что 70 миллионов долларов, которые ушли на производство сериала, можно было потратить с большим толком.

«Романовы»

The Romanoffs

«Романовы» открываются очень стильной заставкой: под Тома Петти в замедленной съемке большевики расстреливают царскую семью; на экране много реалистичной крови. Это похоже на титры «Хранителей», где супергерой Комедиант целился в президента Кеннеди под песню Боба Дилана, и заставку «Молодого папы», где Джуд Лоу вальяжно проходил мимо полотен, изображающих историю Католической церкви, под песню Хендрикса.

Во всех трех случаях вольное обращение с историческими образами — это не издевка, а попытка придать истории новое ощущение витальности, актуальности. Именно поэтому следующая за заставкой первая серия «Романовых» так обескураживает: это старомодный, нафталиновый сторителлинг, неторопливо и без тени иронии раскрывающий банальный сюжет из тех второсортных французских комедий, которые, если случайно застать по телевизору, можно спутать с мыльной оперой.

Понурый американец Грег (Аарон Экхарт) — несостоявшийся, по его собственным ощущениям, владелец убыточного отеля. Помимо всего прочего, Грег окружен несколькими женщинами, которые приносят ему страдания. Во-первых, это его девушка, которой в Греге больше всего интересно, кажется, его наследство (она сама не устает напоминать герою про шикарную парижскую квартиру его тетки). Во-вторых, это, собственно, пожилая сумасбродная тетка по имени Анушка, после очередного ипохондрического приступа которой Грегу приходится искать новую прислугу в парижскую квартиру.

Он нанимает на работу молодую девушку в хиджабе, и старуха предсказуемо реагирует малосвязным бредом про взрывные устройства и осаду Константинополя. Через какое-то время мусульманка все же растопит сердце Анушки, жаждущей аудитории для своих рассказов о предках-Романовых, и станет для Грега третьей женщиной-проблемой — как конкурентка за наследство.

Заканчивается полуторачасовой эпизод (фактически телефильм) совсем уж неописуемым фарсом, в результате которого Грег находит путь к личному счастью сначала через измену, а потом — через импульсивную романтическую рокировку; а его тетка в конце концов принимает новый мир с диснеевской улыбкой на лице. Максимально легковесная, удобоваримая первая глава альманаха с экзотической концепцией — в этом даже есть какая-то логика.

Вот только большая часть здешних историй, каждую из которых поставил лично Мэттью Вайнер, не просто полностью соответствуют премьерной серии по весу и формату, но и выглядят ремиксами одних и тех же сценарных конструкций и жанровых элементов.

Главный герой второй серии под названием «Царское „мы“», американец Майкл Романов (Кори Столл) также страдает от своей невзрачной работы и несчастного брака с женой (она же его босс). Жена делает все возможное, чтобы этот брак спасти. Во время супружеской терапии она предлагает вместе поехать в круиз, организованный клубом потомков Романовых, но Майкл в последний момент находит повод слиться — затянувшийся судебный процесс, где он выступает в качестве члена жюри присяжных.

Суд затянулся не просто так: Майкл единственный проголосовал против обвинительного приговора, чтобы провести больше времени с красивой англичанкой из жюри, на которую он засматривался во время суда. Пока жена на пароходе слушает лекции про историю царской семьи и посещает смешной тематический бал (включающий в себя выступление труппы карликов, изображающих Романовых), Майкл после очередного заседания везет красивую англичанку на дачу.

Вайнер явно копирует позднего Вуди Аллена — разве что без фирменных шуток-ванлайнеров и с чувством визуального стиля, ужатым до масштабов телеспектакля. С течением серии Майкл Романов становится все более жалок и заканчивает как настоящий психопат — совсем как герои алленовских «Иррационального человека» или «Матч-пойнта». В следующих эпизодах Вайнер пытается подойти к теме монархического наследия в современном мире с новых сторон — например, рассказывая про один день из жизни невротической нью-йоркской женщины или перенося действие в испаноязычную Мексику, — но каждый раз возвращается к знакомым ориентирам.

В серии про женщину центром повествования оказывается ее неприкаянный писатель-любовник, который когда-то предпочел собственную независимость женитьбе, а теперь страдает от того, что его дочь воспитал другой мужчина. Из эпизода про Мексику создается впечатление, что Вайнеру уже самому перестало быть интересно писать свои маленькие трагедии про несчастных мужчин и адюльтер. Главный герой здесь — молодой журналист, страдающий на просторах «Тиндера» и встречающий во время написания разоблачительной статьи о шарлатанской клинике маму с больным «царской болезнью» гемофилией ребенком. Из-за болезни сына отношения женщины с мужем охладели, поэтому журналист начинает за ней ухаживать — это, собственно, и есть весь сюжет этого ведущего в никуда 80-минутного фильма.

Если в «Царском „мы“» Вайнер-сценарист в открытую копировал известные приемы Аллена, то в пятом эпизоде альманаха снимает кино, которое Аллен, возможно, только мечтал бы снять. Речь идет о сюжете про гомосексуального учителя музыки (Эндрю Рэннеллс из «Девочек»), который после одного размытого обвинения в неподобающем поведении, поступившего от кого-то из родителей, рискует лишиться всего.

С другой стороны, при чем здесь вообще Романовы?

Паранойя в тесной группе обеспеченных родителей а-ля «Большая маленькая ложь» прогрессирует, а подозрительных нестыковок становится слишком много (учитель оказывается патологическим вруном, укравшим у главной героини семейную легенду про царское наследие). Эта история обладает неплохим саспенсом и поднимает острую моральную дилемму — сразу заметно, что проблема фальшивых обвинений Вайнера в кои-то веки искренне волнует (а как иначе — он сам хоть и не сильно, но пострадал от движения #MeToo). С другой стороны, при чем здесь вообще Романовы?

Одна остроумная серия про съемки вымышленного мини-сериала «Романовы» режиссером в исполнении Изабель Юппер и ее напряженные отношения с главной актрисой (Кристина Хендрикс) — это что-то вроде короткой эстетской отдушины. Написанный некогда постоянным монтажером и бывшей женой Дэвида Линча Мэри Суини сценарий пускай и заканчивается твистом в худших традициях Чарли Брукера, но вызывает ощущение голливудской аутентичности, а Вайнеру-режиссеру удается нагнать в кадре жути. Серия уникальна еще и тем, что история собственно царской семьи в ней действительно играет важную роль.

Написанная не Вайнером, а мужем и женой Жакметтонами серия про приезжающую во Владивосток с целью удочерения младенца пару (Кэтрин Хан и Джей Фергюсон) также обладает нетипичной для сериала остротой и — впервые — трогательностью. В центре сюжета — снова серьезная моральная дилемма (он считает своим долгом забрать младенца, чего бы это ни стоило, она видит во всем подвох и хочет получить только абсолютно здорового малыша).

И если простить Вайнеру клюкву в кадре (единственный покупатель в супермаркете «Скорый» берется за кобуру, потому что американцы просто улыбнулись, а в России «улыбаются только сумасшедшие»; на шведский стол на завтрак подают красную и черную икру), то это самая убедительная постановка сезона, пусть и не обладающая никаким ощутимым собственным голосом.

В финале сезона Вайнер, увы, вновь берется за эпигонство — на этот раз он делает сложносочиненную (это буквально история, рассказанная внутри истории внутри истории внутри истории) криминальную мелодраму в духе Педро Альмодовара, вот только выходит все как-то тормознуто, блекло и плоско. Главная загадка сериала состоит в том, зачем вообще Amazon нужно было давать Мэттью Вайнеру 70 миллионов на восемь историй (выходит почти по 10 миллионов на эпизод), которые по большей части сводятся или к самоповторам, или к эпигонству.

Учитывая, насколько вольно он позволил себе интерпретацию заглавной концепции, серии альманаха, кажется, могли бы быть поставлены вообще кем угодно. Только подумайте: и Вуди Аллен, и Педро Альмодовар, и Паоло Соррентино в этом десятилетии снимали полные метры с бюджетами в 10 миллионов или скромнее. Выходит, что Amazon купил ксерокопии по цене оригиналов, а теперь пытается всучить их обратно зрителям.