Гости столицы: Генри Лютвайлер Всемирно известный фотограф, автор обложек Esquire, Time и New York, приехал в Москву на открытие своей выставки «Neverland Lost — портрет Майкла Джексона» и прогулялся по городу с фотокамерой.
23 ноября в галерее «Победа» открывается выставка Генри Лютвайлера «Neverland Lost — портрет Майкла Джексона» — фотографии сценических костюмов певца и интерьеров его поместья, сделанные незадолго до смерти Джексона.
В имение Джексона Лютвайлер отправился в феврале 2009 года по заданию редакции — надо было сфотографировать его знаменитую белую перчатку с блестками. Но, увидев, как волшебная страна распродается по кусочкам на аукционе (Джексон был к тому моменту банкротом), решил снять всё, что только мог: перчатки, прожженные окурком штаны, туфли с пайетками — те самые, в которых Майкл делал лунную походку, костюмы со ржавыми булавками, со следами пота и губной помады, коллекцию игрушечных машинок. Вроде ничего особенного, а смотришь на поношенную туфлю с карандашной подписью «Michael» на подошве, и замирает сердце. В России Лютвайлер стал знаменит, сам того не зная: сначала журнал «Сноб» напечатал десяток разворотов с его фотографиями вещей знаменитостей, потом на обложке Esquire появилась его Джулия Робертс с поджатыми губами. «Я подумал, что неплохо будет попросить Джулию для разнообразия не улыбаться». |
|
«Хочешь прославиться — попробуй послать
свои фотографии куда-нибудь за границу.
Когда ты живешь на Манхэттене, ты никуда не денешься, тебе можно позвонить потом».
Среди знаменитостей, попавших в объектив Генри Лютвайлера, — Хавьер Бардем, Роберт Дауни-младший и Мишель Обама. Каково это? Что делать, когда перед тобой первая леди Штатов? «Самое сложное — научиться смеяться над самим собой. Чтобы с тобой было легко и весело. Главное ведь — не нажать на кнопку, а подобраться к человеку», — рассказывает фотограф. У Лютвайлера в студии есть ассистенты, собирающие досье на людей, которых он планирует снимать: «На съемку у тебя есть 15 минут. Чтобы она была удачной, надо знать о герое всё: с кем он спал сегодня ночью, как поживает его собака, что он любит надевать, что нет, что заставит его плакать, а что — смеяться».
«Фотография — это терпение.
Ты просто открываешь объектив и ждешь, пока произойдет что-то значительное.
Настраиваешь объектив на лужу и ждешь, пока через нее будет прыгать какая-нибудь девушка».
Кроме современников, Генри Лютвайлера интересуют люди, которых он не застал. Так на свет появились их необычные портреты, сделанные через призму личных вещей-атрибутов: очки Индиры Ганди, простреленный телевизор Элвиса Пресли, зонтик Мэрилин Монро, паспорт Альфреда Хичкока, пистолет, из которого застрелили Джона Леннона.
Перед открытием выставки в Москве Лютвайлер гулял по городу, стараясь рассмотреть достопримечательности, что было непросто: в лицо летел снег, ветер, град, дождь, под ногами чмокала грязь ЦАО. Но он улыбался. Фотографировал надписи станций и фаянсовые барельефы летчиков и партизан на Марксистской, а весь оставшийся вечер ходил по букинистическим магазинам в поисках альбомов по советской фотографии, почтовых марок и монет с цифрами 1966 — в подарок жене, с годом ее рождения. Специально для The Village Генри Лютвайлер прокомментировал фотографии, которые делал в Москве.
«Только обязательно не забудьте написать,
что мне здесь очень понравилось»
Мне понравилось московское метро; правда, людей очень много. Я не люблю парижское метро: там действительно опасно; и не люблю нью-йоркское: оно безопаснее, но там все очень насторожены. Кстати, кто эти люди в униформе? Мне они очень нравятся.
Я обожаю балет. Это единственное чистое искусство, которому не требуются дополнительные инструменты. Само тело — инструмент. И балерина не может винить тромбон, если плохо станцует. Я несколько лет подряд делаю рекламу для Нью-Йоркского балета, и, конечно, американские балерины сильно отличаются от русских: они разного роста, разной комплекции, с разным цветом кожи.
Мне очень нравится в Москве, особенно эти красные звезды повсюду. Я ходил в баню «Сандуны», и там были эти шапки с красными звездами для бани. Я обязательно должен купить себе такую же шапку и ходить по Нью-Йорку. Вот это — настоящая мода!
Это я ездил на дачу к своим знакомым. Не спрашивайте меня, где это, я понятия не имею!
Отличный дворец. Я думаю, подойдет для моей новой студии, правда, я бы перекрасил его в розовый: его легче поддерживать в хорошем состоянии, чем белый. Только вот отопление обойдется дорого.
Я обожаю советскую типографику, советский дизайн, советскую фотографию. Родченко и Эль Лисицкий — вот те, в чью сторону сегодня смотрят все графические дизайнеры. Удивительно, какого высокого качества была типографика и книжный дизайн в Советском Союзе, и уже никто, к сожалению, не умеет так работать.
Это Светлана Захарова в роли принцессы Авроры на премьере балета «Спящая красавица». Я обожаю ходить за кулисы! Я же фотограф, я могу пройти куда угодно. Захарову я снимал 12 лет назад для журнала The New Yorker, когда она была начинающей балериной. С тех пор она стала настоящей звездой, а я — окончательно полысел. За кулисами я подошел к ней с iPhone, на котором была ее фотография, и сказал: «Помните, это я вас фотографировал». Она заулыбалась: «Да, да!»
Я ходил в кафе «Пушкин». Оказывается, я обожаю русскую кухню. Я думаю, вся холодная война была из-за того, что США не хотели, чтобы кто-нибудь в мире еще догадался, какая тут вкусная еда! Особенно эти маленькие булочки с начинками из грибов и мяса — вкуснятина. Ведь глупо приезжать в Россию и идти в итальянский ресторан.
