Кормление скота — самый ответственный этап животноводства. Хотя бы потому, что это самый длительный процесс, который влияет вообще на все: какие питательные элементы получает животное и в каком количестве, как быстро набирает вес, не болеет ли, не испытывает ли стресс. Когда компания занимается кормозаготовками самостоятельно, это не просто выгодная прихоть, это ответственность. Работать от и до — взрослая позиция, заслуживающая уважения: что посеешь, то и пожнешь. В совместном проекте с компанией «Мираторг» гастрономический журналист Владимир Крылов отправился на фидлот в Брянской области, узнал, чем он отличается от пастбищ, расспросил сотрудников о процессе кормления животных и попробовал себя в роли ковбоя.
Владимир Крылов
Гастрономический журналист
Старший агроном, Дмитрий:
«Та трава, что растет на пастбищах, — лучший корм для скота летом. Ну а зимой животные едят то, что заготавливается сейчас. Здесь трава не дикая, а специально выращенная, — восемь разных сортов формируют рацион. Сейчас работаем сутками. В 8:00 утра заступает смена механизаторов, час у них на обед, полчаса на ужин, работают до 12:00 ночи, потом трехчасовой перерыв на сон и еще пять часов до следующей смены. То есть работают они больше 18 часов».
Услышав такое, сразу начинаешь ценить офисный график работы, который теперь уже кажется крайне лояльным. Пока я общался с агрономом, возле нас остановился комбайн и начал безостановочно пищать.
– Почему он остановился? Что-то сломалось?
– Остановился он сам, автоматически. Здесь стоят датчики, которые тормозят движение режущих лопастей, когда внутрь попадает что-то металлическое.
– Откуда на поле железка?
– Ну мало ли кто здесь по весне ездил из деревенских. Проще сейчас найти металл в стоге этого сена, чем потом чинить всю машину. Комбайны дорогие, тут даже автопилот есть, как у Tesla. Сначала механизатор выкашивает направляющие, вроде разметки на дороге, а затем комбайн уже сам ездит по полю.
– А куда отвозят хранить сено?
– А ты не видел по пути огромные курганы?
Курган — способ хранения корма или десятиметровая куча измельченной травы. В длину она больше 200 метров. Когда подходишь ближе, чувствуешь запах свежескошенной травы и … яблочного сидра — аромат ферментации. Это похоже на процесс квашения капусты, но если у бабушки в деревне в качестве гнета используется пудовая гиря, то здесь огромный бульдозер постоянно утрамбовывает траву, выгоняя воздух из большой кучи.
«Эти бульдозеристы выполняют очень монотонную работу, попробуйте поездить по одной колее 20 часов: минуту вперед, минуту назад. Самое важное — согнать воздух, чтобы процесс ферментации шел без окислений. Потом весь курган закрывается пленкой для хранения. Когда нам понадобится корм, то от кургана будем по чуть-чуть отрезать, как от сливочного масла».
Травяной откорм — естественный, но не эффективный. Сложно гарантировать степень мраморности мяса (жировые прослойки в мышечных тканях схожи с узорами мрамора. — Прим. ред.). Насколько мне известно, только в Новой Зеландии мясные коровы питаются травой все время, во всем остальном мире бычков в возрасте от полугода переводят на зерно. Так дороже, зато появляется гарантия мраморного рисунка у мяса. В Японии пошли дальше: всех знаменитых вагю (название мясных пород коров, отличающихся генетической предрасположенностью к интенсивной мраморности. — Прим. ред.) поят пивом. В России используют американский опыт: ангусов с фермы привозят на фидлоты, где их кормят зерном специально для набора массы.
Руководитель фидлота, Дмитрий:
«На фидлоте животное должно потреблять максимум энергии и по минимуму ее тратить. Кукуруза формирует не только мраморность, но и вкус, отдавая мясу свою молочную сладость. Сразу перевести на зерновой откорм — издевательство над животным. Не вдаваясь в зоологию: организм нужно подготовить к зерну. Поэтому на фидлоте последовательно кормят шестью разными рационами, последний из которых на 80 % состоит из кукурузы».
Вы когда-нибудь ездили внутри миксера? Мне захотелось. Трясет сильно, но я представил, что сижу в массажном кресле торгового центра, где еще 100 рублей нужно закинуть. После пятиминутного брянского массажа мы поехали кормить ангусов. Машина подъезжает вплотную к загонам, где установлены бетонные корытца. В них сбрасывается часть корма на ходу, потом процесс повторяется уже у другого загона. Приятно наблюдать из кабины, как коровы встречают грузовик с кормом.
Огромные траншеи с кормом выглядят не так монументально, как курганы в поле, подумаешь, 250 тысяч тонн. Но когда подходишь к экскаватору, который нагружает грузовики кормом, а куча почти не уменьшается, ощущаешь масштаб.
– Правильно ли я понял: для того, чтобы сформировать рацион, нужно условно смешать пять ковшей одного компонента корма и два ковша другого компонента из другой траншеи?
– Грубо говоря, да. У каждой машины своя технологическая карта. Водитель знает, в какой последовательности и куда ему нужно подъехать, чтобы сформировать рацион.
– Ну а считают-то количество корма как? Ковшами?
– Нет, смотри. У водителя внутри кузова датчики веса. Мониторы установлены в кабине для водителя и снаружи для оператора-погрузчика. Все видят, сколько корма нужно засыпать. Это не на глаз делается. А потом внутри кузова все смешивается.
Тренер академии, Вячеслав:
«Люди из разных профессий становятся ковбоями. Не важно продавцы это или предприниматели, они видят коня впервые. Главное — не бояться его и получать удовольствие от работы. Если ты работаешь только из-за денег, это неправильно. Тебе должно нравиться общение с животным».
Вячеслав много смеется, чувствуется, что рассказывать о своей работе ему очень нравится. Замечаю на руке две татуировки.
– Это лассо. Когда я влюбился в веревочку, то подсел на нее, как на наркотик. Вот ты сам сейчас покидаешь и тебя зацепит. А вторая — это кватерхорс (старая американская порода лошадей — ковбойский конь для сельскохозяйственных работ. — Прим. ред.). Может быть, татуировка некрасивая, но очень важная для меня. Мой учитель-американец Дональд как-то сказал мне: «Если хочешь, то можешь набить, ты уже вырос». Не каждый себе может сделать такую.
– То есть за нее могут спросить?
– Да, если я появлюсь в Колорадо, то по татуировке поймут, что я ковбой. Однажды меня спросили: «А оно тебе надо?». И я ответил: «Это не навсегда, это на всю жизнь».
Лассо — одно из главных умений ковбоя. Нельзя остановить быка весом в тонну иначе, как поймав его на лассо. Это не сложно — это очень сложно. В Академии учатся бросать лассо на тренировочном бычке из сваренных труб. Важно соблюдать технику. Кисть раскручивает лассо и двигается, как в танце фламенко, по кругу, а сам наброс идет из-за головы прямой рукой. Буду честен, процент получившихся бросков у меня был низким, но это тот навык, который нарабатывается практикой.
«Хороший конь — помощник, он понимает тебя без слов и с микродвижений. За две недели прогрессивной езде не научить, но можно попробовать сформировать правильное понимание, а это важно. Мой интерес — выход отличных работников. Мне приятно, когда я передаю свои знания. Мужик был в учениках в возрасте, ему было под пятьдесят — это очень много для ковбоя, зато у него было огромное желание. Ну не мог я его взять и обломать. Два-три раза в неделю оставались с ним и отрабатывали разные техники. И индивидуально, конечно, даешь больше. Кто-то седловку выучит за день, а другой — за две недели. Ковбой без коня не ковбой, это фуфло. Если ты без коня, то иди навоз меси».