Торгуйся правильно: Как сервис интернет-телефонии RingCentral провёл IPO Сооснователь RingCentral Владимир Шмунис рассказал H&F о том, какие трудности ждали его компанию на пути к IPO и что ей дала публичность.

Задолго до начала подготовки к IPO мы наняли нескольких человек c опытом работы в крупных публичных компаниях. Но у нас не было CFO и не было IR-функции (специалиста по связям с инвесторами. — Прим. H&F). Для меня «связи с инвесторами» — это были в буквальном смысле «мои» связи с «моими» инвесторами. В нас инвестировали Sequoia Capital, Khosla Ventures и т.д., но теперь нужно было совсем другое. Кроме того, необходимо было менять внутренние механизмы. Например, мы управляли компанией стоимостью более $100 млн из QuickBooks (бухгалтерская программа для малого бизнеса. — Прим. H&F), и я думал, что это ОК, но на самом деле это неправильно. Нам нужно было перейти на NetSuite, и это было непросто.

В финансовом департаменте у нас был очень талантливый сотрудник, но он был всего один. Сейчас у нас есть и финансовый контролер, и P&A (финансовое планирование и анализ. — Прим. H&F). Обо всём этом я понятия не имел год назад. 

Больше всего в процессе подготовки меня удивило, насколько надо было «отточить» наши коммуникационные документы: пришлось довести их до совершенства. Это при том, что к тому моменту мы уже были большой компанией с сильной командой, провели пять успешных частных инвестиционных раундов, собрали достаточно много денег, и нам казалось, что мы знаем, о чём говорим.

Когда вы подаёте заявку на листинг, ваша информация мгновенно становится публичной. С этого момента о вас знают все, в том числе конкуренты и тролли — все знают, что вы ищете деньги и сколько у вас есть сейчас. Компания становится очень уязвимой, а вам сложно защищаться, потому что вы ещё не собрали деньги. Поэтому мы размещались в стелс-режиме (stealth filing). Такая опция появилась недавно, и мы воспользовались ей одними из первых. При использовании такого режима вы подаёте заявку на IPO конфиденциально. Её никто не видит, пока Комиссия по ценным бумагам и биржам США проверяет ваши финансовые документы.

Заявка на IPO по объёму — как целая книга, оформить её нам помогало консалтинговое агентство. В двух больших комнатах почти четыре десятка экономистов и юристов круглосуточно просматривали наши документы, проверяя каждое слово, каждую букву. Так продолжалось неделю, за которую мне удалось съездить домой только пару раз. Наши сотрудники проводили с консультантами по три дня подряд, у них реально вырастали бороды. Наша заявка была консервативной, мы не рисковали, так что у нас всё прошло гладко. Когда всё это закончилось, люди плакали от радости. И это было только начало периода тишины! 

Очень сложно оценить стоимость компании, которая занимает 30% рынка объёмом от $15 млрд до $75 млрд. Но у нас есть команда людей, которые делали это десятки раз: с нами работали Goldman Sachs, J.P. Morgan, Merrill Lynch и ещё два банка. Чтобы оценить стоимость одной акции, банки-партнёры изучили наши финансовые результаты, рост, а также рыночную капитализацию конкурентов и компаний со схожими финансовыми показателями. На основе этого анализа определились верхняя и нижняя границы стоимости компании. Затем эту цифру поделили на количество акций. Сразу после этого началось роуд-шоу. 

Это был невероятный, потрясающий опыт. Прежде чем отправиться в поездку, нужно было записать выступление на камеру в аудитории, где нет слушателей. Мне потребовалось много раз повторить его. Все презентации транслируются онлайн в открытом доступе на RetailRoadshow.com. Сразу после того как выступление было записано, я сел в самолет. Мы начали с Миннесоты и за девять дней провели около 50 встреч с представителями банков и инвесторами. Типичный день выглядел так: деловой завтрак в Миннеаполисе, затем бизнес-ланч в Бостоне и встреча за ужином в Нью-Йорке. Скучно не было. 

У инвесторов есть три варианта действий. Они могут ничего не ответить, то есть не инвестировать. Они могут купить акции, а также могут сказать, что купят некоторое количество акций, но только по определённой цене. Банки собирают всю эту информацию. Мы знаем, кто сколько вложил. Несмотря на то что формально это решение компании, по факту цену акции диктует рынок. Мы установили максимальную цену в $13, хотя могли и больше.

Получить финансирование от инвесторов — это как жениться, назад пути нет. Если вы женаты или замужем, это значит, что вы уже потеряли контроль, — то же самое и с венчурными инвесторами. В каком-то смысле IPO даёт даже больше контроля, чем продажа доли инвесторам, потому что риск, как и собственность, распределяется между заинтересованными сторонами. До IPO у нас было пять венчурных инвесторов. Угодить такой группе было непросто, но нам удалось. После IPO к существующим инвесторам добавилась ещё сотня — в каком-то смысле стало демократичнее. Наши инвесторы не контролируют, на что мы тратим деньги. Главное их желание — чтобы компания росла и двигалась вперёд.

Для нас IPO — это самое начало развития компании, если принять во внимание наш годовой рост выручки в 42% и очень большой рынок. В США около 10 млн компаний, 65 млн людей пользуются системами автоматических телефонных станций, и 50 млн ещё не пользуются. Наш план — продолжать рост, постепенно сокращая убытки. В конечном итоге кривые роста и убытка пересекутся.