Никто почему-то не предупреждает, что стресс перед 1 сентября, когда ты вот этой самой рукой возьмёшь своего близкого и родного человека и отведёшь в начальную школу, по силе сравним с состоянием во время родов, свадьбы или развода. При этом ЗАГС или родильное отделение действуют на душу куда более живительно, чем советский гимн, властный голос директора школы и торжественная линейка в 8 часов 00 минут. 

Конечно, образовательная система настолько продуманна, что волнение не огорошивает современного родителя 31 августа, а подкрадывается к сердцу постепенно и загодя. Ты начинаешь нервничать ещё весной, когда в школе, куда прикреплён ваш детский сад, говорят, что вы нам с такой пропиской категорически не подходите: «А кто нам даст на вас финансирование? Вы что себе думаете? Учитель будет работать бесплатно?» Потом ты нервничаешь при комплектации классов, потому что ни в коем случае не должно случиться, чтобы лучший друг твоего ребёнка был отделён от него школьной стеной. В семилетнем возрасте это обстоятельство непреодолимой для дружбы силы. 

Затем начинается время выбора первого учителя: и ты, втайне убежав с работы, нервно сидишь в актовом зале школы как на вручении «Оскара», сжимая кулачки и болея за улыбчивую Генриетту Прокофьевну (23 года педагогического стажа, заслуженный учитель России), но в конверте оказывается имя Василисы Пантелеймоновны, девушки в высоких блестящих сапогах с сильно выщипанными бровями. К августу ты уже свыкаешься с ролью Василисы Пантелеймоновны в твоей жизни, находишь достоинства и в её молодости (это нравится детям) и в современности (Иван Дорн вместо гудка на телефоне — это ничего, мог быть и Стас Михайлов), как на тебя обрушивается новое потрясение. За неделю до первого сентября Василиса Пантелеймоновна предательски уходит в декрет (не могла потерпеть лет пять?), и ваша новая первая учительница — никому не известная Забава Путятична, закончившая вуз намного позже возникновения Pussy Riot. Тогда ты в предсмертном от волнения состоянии пролистываешь её «ВКонтакте», пока не упираешься в донце, пересматриваешь всех котов в её Instagram, силясь проникнуть в нравственную архитектонику и тайники души человека, которому поверяешь — не побоюсь этого слова — свою «роднулечку».