Гуляем с Елкой по Дорогомиловскому району Говорим о пафосе, ЗОЖ и Кутузе
Есть две вещи, которые гарантированно быстро помогают почувствовать себя лучше, — это прогулки и музыка. The Village и Spotify объявляют о партнерстве и к началу теплого сезона запускают проект «Музыка районов». Для него мы попросили музыкантов, актеров, стендаперов и блогеров показать свои любимые маршруты. Герои рассказали нам, где им нравится гулять, где вкусно есть и весело пить, а где приятно ностальгировать. И главное — какую музыку они при этом слушают. Внутри каждого текста вас ждет карта и плейлист — с ними вы можете повторить маршрут наших героев под их любимые треки.
Автор
Лёва Левченко
«А вот здесь я из собаки вынимала дохлую мышь!» — со смехом сообщает 38-летняя Лиза Иванцив. Мы по колено в снегу в довольно стремной заброшенной промзоне с правой стороны Кутузовского проспекта, между ним и набережной. До революции там было Дорогомиловское кладбище, потом Сталин решил построить себе дачу в той стороне, и непарадное Можайское шоссе превратили в правительственную трассу, где живет партноменклатура. Кладбище снесли, но строить вместо него ничего не стали, зато проложили соединительную ветку с Бадаевским пивзаводом и карандашной фабрикой: правительственная трасса правительственной трассой, но пролетариев в столице пролетарского государства с насиженных мест выгнать не решились. Производств там давно нет, Бадаевский завод станет вишенкой на торте строящегося элитного ЖК, так что с Лизой — также известной всей стране как певица Елка — и ее собакой, дворнягой сложной судьбы по прозвищу Мальчик, мы гуляем фактически по пустырю: пустые бутылки, граффити, сугробы, ржавый хлам, сетка-рабица.
Не каждый день мне выпадает возможность погулять по заброшкам с одной из самых уважаемых поп-певиц страны. В этом вся Лиза: в пуховике до колен и спортивках, со смехом бежит, утопая в снегу. Лиза — жизнерадостный человек. Наверное, это то, что позволяет ей, уроженке крохотного Ужгорода на западе Украины, уже 17 лет оставаться в высшем эшелоне отечественной поп-музыки. Она начинала с кавера на Михея, работала с Владом Валовым, носила кепки и широкие штаны. В начале нулевых резко переизобрела себя, записав хит «Прованс», и превратилась в настоящую поп-диву, уважаемую музкритиками. Потом переизобрела себя снова, начав записывать мрачную, трип-хоповую версию Елки под псевдонимом Явь. Не забывая делать коллаборации со всеми на свете, от Басты до Феликса Бондарева из RSAC. А еще — бегать по набережным, ездить в туры, ходить по кафешкам, помогать животным, лазить по крышам. Живчик.
Поэтому я удивляюсь, когда выясняю, что Лиза живет на «Кутузе» и любит ее (во многом из-за того, что «половина русского рэпа здесь началась. Но половина и закончилась, правда»): ну, где она, а где эти генсековские сталинки, бутики, автосалоны, гостиница «Украина», правительственные кортежи. «Конечно, она гремит, — соглашается Лиза. — Но, как по мне, она очень уютная. Дело в том, что я сама очень уютная, и мне везде из-за этого уютно. Ну, видишь, какое место крутое (речь о кафе „Без рецепта“. — Прим. ред.), и это тоже Кутуза!»
Лиза не пишет себе песни, но они все равно всегда звучат как ее песни — не важно, мрачные или жизнелюбивые. И эту магию, которая отлично работает с ее музыкой, она применяет на все вокруг — эту замерзшую промзону у набережной, этот слишком серьезный район, этот гигантский город, этот полыхающий в огне мир. «Я в своем коконе, знаешь, передвигаюсь по моей Москве, и оттого, что у меня к ней очень трепетное отношение, она мне отвечает абсолютной взаимностью, потому что у меня тут очень много мест для уединения. То есть мне не надо уезжать из города, я не воспринимаю его как огромный мегаполис, муравейник, скопление людей. Я всегда знаю, как тут замедлиться. У меня очень много точек, где мне хорошо одной. Поэтому Москва мне подкидывает огромное количество местечек для вдохновения. Я не пишу песен, но зову себя профессиональной музой — я очень люблю вдохновлять своих авторов и своим присутствием, и своим соавторством. Я мультипрофильная муза».
О собаке и поклонниках
Промзона у набережной Тараса Шевченко
Я этого места очень сильно боялась. Потом ко мне приехала Ольга Маркес (вокалистка группы Alai Oli. — Прим. ред.) со своими двумя собаками — уиппетами. Маркес — моя лучшая подруга, основательница «Секты», музыкант, бизнесмен, мать троих детей, сумасшедшая женщина, и уиппеты еще эти. Очень спонтанная женщина. Как-то раз она позвонила: «Я еду мимо! С собаками! Гулять идешь?!» — Я говорю: «Как раз одеваюсь». Шли мимо этой промзоны, и Оля мне: «Какая классная локация, у тебя там целый лес!» — Я говорю: «Я не пойду туда, там маргиналы». Но на следующий день я с Пацаном пошла посмотреть одним глазком. Когда впервые увидела Сити на фоне этой поросли… — это просто апокалипсис, как будто бы все взорвалось, как в фильме «Я — легенда»: есть только я, моя собака, и этот лесок, и мы все пережили! Там правда страшно, легко наткнуться на акт грязной любви, поэтому вечером мы там не появляемся, а утречком можно, маргиналы еще спят. Уже месяцок туда хожу. Вид на Сити ночью для меня всегда ассоциируется с Краймбрери в наушниках.
Меня вообще можно встретить в любой точке Москвы, потому что я очень люблю жить жизнь и хочу ходить, куда мне нравится. Конечно, люблю свои натоптанные тропки, потому что есть те, кого встреча с публичным человеком еще может удивить, и примерно раз в месяц ко мне кто-то подходит и слишком громко радуется встрече. Тогда я могу сказать: «Ну зачем так кричать, подойди красиво, сфотографируйся». Я в этом плане бываю строгая. Мы сейчас путешествовали в Сочи три дня, нас отвезли в Скайпарк, там очень круто, у меня было кайфовое настроение, я чувствовала себя красивой, нарядной, со всеми фоткалась. И вижу, кто-то меня исподтишка снимает. Я говорю: «Иди сюда, ты почему так делаешь? Подойти спокойно и попроси, ну, мы же не в зоопарке». Когда исподтишка снимают — это очень неприятно. В Москве такое, правда, происходит крайне редко.
У меня был период, когда я передвигалась с охраной, и это было самое странное время в моей жизни
Я тут уже 17 лет, и чем проще к себе отношусь, тем проще все вокруг. У меня был период, когда я передвигалась с охраной, и это было самое странное время в моей жизни. Как будто бы они не меня охраняли, а охраняли кого-то от меня, будто следили за мной. Плюс дяди достаточно неповоротливые — не в обиду дядям, какие-то теплые впечатления от работы со мной у них, наверное, остались, надеюсь. Единственный человек, от которого они меня сильно охраняли, — это Лиза, моя сотрудница, которую они видели сто раз.
Я иногда нарочито давлю на эту свою простоту, она меня мощно заземляет. Потому что я правда люблю после очень серьезной, пафосной, красивой премии, где я блистала, зайти в «Азбуку» (ну, конечно, в «Азбуку», но все равно), взять котлету и на газоне ее заточить. Такой приятненький трэш. Я сама себя немножечко раскачиваю.
О самых красивых закатах
Новоарбатский мост
Мое первое жилье в Москве — напротив МИДа есть длиннющий дом, который выходит поворотом на набережную и на перекресток, где светофор, который не пускает никого к МИДу часами. Там мне снимали комнату. Потом еще кое-где пожила, и потом появилась квартира на «Кутузе». Кстати, лучшие домашние вечеринки проходили под Cream Soda — где угодно, но громче всего на «Кутузе».
Я бы переместилась чуть ближе к центру и думаю, что перемещусь. Но я обожаю «Кутузу», Арбат — мои места силы. Там есть перекресток, где мост, вот в эту круглую штуку упирается (торговый центр «Сфера», до этого — зал Совета экономической взаимопомощи. — Прим. ред.), где, как мы шутим, живут масоны. Все, что я не понимаю, — это масоны обязательно, я всегда так говорю. Ну, правда, там в «Сфере» этой свадебные платья, турагентства, какой-то ночной клуб — что это?
Короче, если перейти не до конца дорогу к этой «Сфере», там есть островок безопасности, и вот на нем самые красивые закаты и рассветы весны, лета и осени в Москве. Я постоянно там останавливаюсь, когда брожу круглосуточно, потому что этой мой и пеший, и велосипедный, и беговой маршрут.
О беге
Набережная Тараса Шевченко
«Кутуза» невозможно шумная. Если на Кутузовский выходят окна, невозможно форточку открыть. Но если окна во дворы, то хорошо и тихо. Зато мне три секунды до набережной, я ночью кроссы надеваю и бегу. Добегаю до парка Горького, когда в ударе. Хорошо это когда я десяточку, пятнашку бегаю. Я очень медленно бегаю, в моем темпе можно даже петь. Я так ЯАVЬ («Явь», проект Елки. — Прим. ред.) учила, в наушниках, а я очень эмоционально воспринимаю ЯАVЬ — и поэтому я бегу, реву и учу. Мультизадачный человек. Как Цезарь, только реву. Вообще, люблю бегать, слушая музыку: альбомы АТL, Horus, Хаски заслушаны по кругу.
По набережным днем бегать грязновато из-за машин, но они перестают ездить в одиннадцать. А в двенадцать, мы если толпой бежим, то берем колонку и бегаем под Хаски. Все шарахаются, безопасно.
Единственное, у нас есть очень небезопасный отрезок на набережной Тараса Шевченко, очень много машин, кальянная импровизированная. Там бежишь, рискуя выйти замуж в любую секунду.
Все, что я не понимаю, — это масоны обязательно, я всегда так говорю
О ЗОЖ, пешеходных маршрутах и «своих» местах
Кафе «Без рецепта»
В этом кафе — все, что я люблю. Во-первых, я упоротый зожник, я не ем сахар (если я не в срыве), стараюсь минимизировать глютен. Я не большой поклонник молочки, тоже стараюсь ее сокращать, правда, люблю сыры. В этом кафе не просто пресная ЗОЖ-еда — тут очень вкусно, полезно и с душой. Место называется «Без рецепта», потому что все на глаз. Девочки, которые разрабатывают меню, — совершенно уникальные.
Здесь очень уютно и камерно — шесть столов. Забронировать столик невозможно, приходишь — садишься или ждешь, если мест нет, а очень хочешь вкусно поесть. Я всех-всех-всех сюда привожу. С Аленой, совладелицей кафе, у нас даже был специальный проект — небольшое совместное меню. Надеюсь, что мы еще не раз его повторим.
Рядом есть второе пространство, где можно купить натуральную, бессульфатную, суперполезную косметику, кайфовую одежду. Я очень люблю тут брать огромные свитеры, худи, трепетное бельишко, украшения.
Я люблю ту Москву, в которую только приехала и очень сильно ее боялась, и я люблю эту Москву, где мне не страшно. Я сейчас настолько на своем месте, что всюду могу прийти и, если мне что-то непонятно, спросить. Мне не страшно показаться глупой уже очень давно, мне не страшно признаться кому-то в том, что я заблудилась и не понимаю, где нахожусь. Раньше это вызывало у меня приступы паники. Я очень стеснялась того, что не ориентируюсь в городе, пока однажды не увидела, как местные спокойно идут к карте метро и стоят простраивают маршрут вслух. И я такая: а что, так можно было?
Пешеходную Москву я узнала хорошо не так давно. Поначалу это были только островки вокруг метро, а прошлым летом они соединились. Центр у меня сложился в единый пазл только благодаря пешим и велопрогулкам под музыку.
Эрика Лундмоен «Этот поцелуй» и GRLS «Целоваться» — это идеальное начало солнечного дня, когда нет никаких дел, хочется быстро собраться и часами гулять по городу и о чем-то девичьем мечтать. Loc-Dog — это ночная Москва в тачке и ночные дворы «Кутузы», однозначно. Еще в моем листе всегда Steely Dan — одна из любимых групп папы. Их узнаваемое звучание всегда возвращает меня в детство и наши с папой беззаботные выходные, когда в квартире очень громко играла музыка и не было совершенно никаких проблем.
Я еще на карантине очень много гуляла, ночами бродила. Вот никого нет, а ты выходишь и гуляешь до рассвета. Да, я люблю этот город, люблю очень, у меня есть два моих города — мой Ужгород и моя Москва.
Редакция выражает благодарность кафе «Без рецепта» за помощь в организации съемки
