В Мытищах ради дороги хотели снести дом. Двое жителей отказались уезжать, и теперь машины ездят в сантиметрах от их окна
Дом-гвоздь — так называют здание, которое мешает новым постройкам, например дороге, аэропорту или торговому центру. Формулировка пришла из китайского языка — там проблема особо актуальна из-за застройки мегаполисов. Жильцы таких домов не согласны с планами государств и компаний: их не устраивает компенсация или они просто не хотят переезжать.
В Мытищах семья Грошевых уже год живет в доме около дороги, которую проложили, буквально облизав постройку. Во время строительства дороги рабочие оборвали коммуникации: теперь в доме нет ни воды, ни отопления. В 2021 году Грошевым предложили компенсацию 1,8 миллиона рублей за трехкомнатную квартиру или переезд в студию-однушку с доплатой 1,5 миллиона. Их предложение не устроило.
Прошел год — строительные работы почти закончены, машины шумят под окном, соседи Грошевых давно съехали, а они живут в «бомжатнике» и ждут, что конфликт разрешится в их пользу. The Village съездил к Грошевым и рассказывает, как устроена их жизнь в разваливающемся доме, на какую компенсацию надеются его жильцы и как жители Мытищ пытаются им помочь.
Автор: Ваня Грабарник
Редактор: Андрей Яковлев
Фотограф: Анастасия Дубровина
Кажется, что в доме никто не живет — вечером горит только маленькая лампочка на фасаде. Внутри первый этаж здания напоминает типичный дом с привидениями из фильмов ужасов: разбитые окна, остатки мебели и сбитая штукатурка. У крыльца нас встречает Алексей, который живет в доме уже 20 лет, в потрепанной кофте с капюшоном, спортивных штанах и кожаных ботинках. Капюшон Алексей за два часа нашего разговора не снимал — в доме холодно. Я остался в куртке.
От станции «Тайнинская» до дома Грошевых около десяти минут. Почти все дома по пути старые и деревянные, но дом Грошевых выделяется — его украшают красивые башни, которые видны издалека. Он построен в начале XX века и входил в комплекс из трех дач, две из которых снесли перед началом строительства — самую знаменитую разобрали и перевезли в Черноголовку, где снова соберут и сделают музей.
На выжившем доме большие красные плакаты с белыми буквами: «Здесь живут люди! Коммуникации сломали в феврале. Просим помощи!!!» Прохожие на надписи не обращают внимания. У дома спрашиваю прохожего, не знает ли он, кто тут живет. Смеется: «Ну как кто! Никто давно не живет — написано же, коммуникации сломали». Рядом покосившийся забор и собачьи следы на снегу у калитки. Почтового ящика нет — кто-то из рабочих забрал его на металлолом. Прямо за крыльцом виднеются строительные краны и проезжающие по дороге машины.
По дому ходят в ботинках. До начала строительства моста (к нему провели дорогу, строительству которой и мешал дом) здесь жили три семьи в трех квартирах: две квартиры на первом этаже и Грошевы на втором. С первого этажа жильцы съехали, как только узнали о сносе здания. Алексей говорит, что у соседей в собственности была еще земля, поэтому компенсация была выше. С тех пор первый этаж дома пустует и разваливается.
Внутри стоит типичный для старых деревянных домов запах и сырость. Лестница на второй этаж, как и весь дом, завалена вещами: потрескавшиеся вазы с засохшими цветами, старые коробки и книжки. В квартире три комнаты — две маленькие спальни с диванами и пустующая комната, которая выходит прямо на дорогу и используется как склад. Алексей с супругой Натальей купили эту квартиру в 2000 году. Переезжать им некуда. Воды и отопления в их нынешнем жилище нет. Грошевым приходится спать в одежде. Чтобы хоть как-то сохранять тепло, Грошевы купили электрический обогреватель и всегда зимой держат включенной газовую плиту.
Обычный бомжатник
В комнате Алексея маленький диван, накрытый простыней, книжный шкаф со школьной фотографией, небольшой столик с пепельницей. Рядом телевизор — на паузе стоит лыжная эстафета. «Победили?» — спрашиваю. «Победили! Но еще вчера», — отвечает Алексей. Сейчас он на пенсии и нигде не работает, через полтора месяца ему исполнится 70 лет. Правда, из-за выселения Алексей не очень рад: «Мне даже кажется, что у меня не юбилей. Какой сейчас праздник вообще может быть».
Мы рассматриваем школьную фотографию — выпуск 1969-го, 10 «Б». Алексей показывает себя в самом центре и рассказывает, что никогда не был отличником, но и ниже средних оценок не опускался. После школы пошел в МИИТ — Московский институт инженеров транспорта. Шутит, что они с однокурсниками придумали много альтернативных расшифровок аббревиатуры: «Московский институт истребителей танков» или «Мы идем искать третьего». После выпуска мужчина работал на железной дороге. На пенсию вышел в 2002 году — за это время был и мастером, и начальником поезда. Радостно добавляет, что даже успел съездить за границу — был в ГДР, Чехословакии, Польше, Болгарии и Румынии.
Жена Алексея Наталья тоже пенсионерка, но работает медсестрой. Муж в шутку отмечает, что ей полегче, чем ему: «У нее ж на работе душ, да и тепло вроде. А я воду ставлю из баклажек подогреваться и потом ковшом ополаскиваюсь». Мне показывает ванную комнату — она тоже завалена старыми клеенками, упаковками от шампуней и зубных паст. Область для мытья кажется совсем крошечной.
Давайте объективно говорить: сейчас я живу в обычном бомжатнике
Если Алексей выходит из дома, то за продуктами. На кухонном столе рядом с пакетиками со специями стоит таз. В нем моют посуду. «Взял средство для мытья, налил немного воды из баклажки, подогрел, налил в таз, потом протер полотенцем», — рассказывает Алексей и показывает процесс. Еще на кухне стоит холодильник, но он сломался. Алексей считает, что из-за строительных работ: «Просела нижняя часть, когда трубы прокладывали. Тут же практически каждый день что-то делают».
Правда, холодильник — все равно самая ценная вещь в доме. Поэтому спать, несмотря на полуразрушенное состояние дома и свободный вход, не страшно: «Давайте объективно говорить: сейчас я живу в обычном бомжатнике».
Почему Грошевы не съезжают
О строительстве моста Грошевы узнали год назад на собрании жильцов. «Сказали, что будут строить дорогу и нужно снести дом. Но дать могут только денежную компенсацию. Мы надеялись хотя бы на двухкомнатную квартиру, а нам выделили меньше 2 миллионов», — рассказывает Алексей. И добавляет, что сейчас на эти деньги нельзя ничего купить. На «Циане» однушки в Мытищах стоят от 4 миллионов.
Свет есть, газ есть — что еще нужно? До весны доживем, и получше будет
Предложения не устроили семью, а сносить дом, в котором кто-то остался, нельзя по закону — тогда Министерство транспорта и дорожной инфраструктуры Московской области подало в суд, который решил изъять дом из собственности. Грошевы о заседании не знали — им не пришла повестка. На почте им подтвердили, что повестки не было, и Грошевы добились отмены решения суда. Правда, следующий суд решил то же самое. Грошевы подали апелляцию, поэтому пока снос дома заморожен. Их адвокат Леонид считает, что суд кончится в этом году.
В апелляции Грошевы просят провести повторную экспертизу по оценке долей. Леонид рассказывает, что первый раз ее делала организация, связанная с министерством, что повлияло на результат.
Также он готовит иски о возмещении ущерба и нарушении коммуникаций. Пока не приняли итоговое решение, строители не могли работать рядом с домом, а застройщик должен был восстановить водоснабжение и отопление. Алексей так рассказывает про обстановку в доме во время строительства: «Все постоянно вибрировало, и стоял громкий стук. Сюда нагнали техники и рыли котлован. Три экскаватора работали, так что даже посуда звенела». Но Алексей считает, что сейчас у них все не так плохо: «Свет есть, газ есть — что еще нужно? До весны доживем, и получше будет».
Я/Мы Грошевы
Когда конфликт только начинался, местные СМИ сделали много материалов про жизнь Грошевых, но «сюжеты прошли, и тишина». Сейчас семье помогают несколько соседей и зять: в основном привозят воду, помогают с ремонтом. Мы выходим на крыльцо сделать пару фотографий — Алексей показывает новые перила и ступеньки. И то и другое сделал Максим Затонских — сосед Грошевых, который последний год помогает семье. Представляется как «активист и общественный деятель города Мытищи». Максим познакомился с Грошевыми летом — знал, что рядом со стройкой стоит дом, и решил пообщаться с жильцами. От увиденного был в шоке: «К тому моменту дом покосился, воды не было».
Мы ж не можем им новый дом построить, но немного пытаемся поддерживать
Максиму история Грошевых кажется дикостью: «Люди 20 лет спокойно жили у себя дома, и вдруг в их жизнь вмешивается мост и дорога. При этом им не дают нормальное жилье. И ведь они не просят пятикомнатную квартиру — просят двушку на вторичном рынке, и все. Дайте — и они сразу съедут, не будут упираться, можно будет закончить строительство», — говорит он.
Максим организовал чат «Я/Мы Грошевы» в телеграме. В нем обсуждают, как помочь жильцам дома, например починить что-нибудь, и какие вещи им привезти. Сейчас в чате около 30 участников, поэтому Максиму кажется, что помощи от чата особо нет: «Если бы люди сотнями писали, что помогут, было бы круто, но нас мало и мы уже сделали все, что могли. Мы ж не можем им новый дом построить, но немного пытаемся поддерживать». Также Максим отвечает за письма в поддержку Грошевых — писали и губернатору, и в администрацию МО, и в министерство транспорта. В ответ всегда сухие отписки.
Хозяин дома Алексей качает головой, когда я спрашиваю его, верит ли он в то, что все хорошо закончится: «Дай бог, чтобы что-то помогло, но я уже не надеюсь». Мы снова проходим мимо горшков с цветами — они завяли от холода.
В полуметре от дома проходит та самая дорога. По центру стоит экскаватор и ходят рабочие в строительных костюмах. Машины проносятся мимо дома, отражаясь в окнах — прямо под еще одним баннером, на котором написано: «Поддержите семью из этого дома! Их выселяют на улицу! Включите аварийку». Правда, аварийку никто уже давно не включает.
The Village направил запрос с просьбой дать комментарий администрации города Мытищи и Министерству транспорта и дорожной инфраструктуры Московской области. На момент публикации материала мы не получили ответа от министерства транспорта. В ответе администрации Мытищ пересказывается история судебной тяжбы и в конце кратко сообщается: «Жилой дом по указанному адресу не снесен, по вопросу предоставления коммунальных услуг направлен запрос в ресурсоснабжающие организации».
